Абрахам Меррит - Лунный бассейн. Металлическое чудовище (сборник)
Мы сошлись с ними, наступили на них.
Ужасные всхлипывания прекратились. Голова Черкиса повисла, глаза закрылись.
Разрушители сошлись. Их руки свернулись, ушли в тела. На мгновение они образовали колоссальный столб. Потом снова изменили форму, прокатились по руинам, как расширяющаяся волна, вдавливая в камень все, над чем прокатывались.
Далеко впереди я увидел все еще играющего змея, он уничтожал немногих беглецов, каким–то чудом проскочивших мимо Разрушителей.
Мы остановились. Мгновение Норала смотрела на обвисшее тело того, на кого обрушилась ее ужасная месть.
Потом металлическая рука, державшая Черкиса, дернулась. Фигура в плаще отлетела от нее, как большая летучая мышь. Упала на плоскую вершину, где недавно находилось гордое сердце его города. Синим пятном среди всеобщего разрушения лежало разбитое тело Черкиса.
Высоко в небе появилась черная точка, она быстро росла – стервятник.
– Все–таки я оставила для тебя падаль! – воскликнула Норала.
С хлопаньем крыльев птица опустилась к телу, вонзила клюв.
27. БАРАБАНЫ СУДЬБЫ
Мы медленно спускались с холма, на котором стоял уничтоженный город; останавливались, словно глаза Норалы еще не насытились зрелищем разрушений. Ни следов зелени, ни следов человека, вообще никаких следов жизни.
Мужчина и дерево, женщина и цветок, ребенок и бутон, дворец, храм и дом – все это Норала растоптала. Вдавила в скалу, как и пообещала.
Грандиозная трагедия заняла все мое внимание; мне некогда было подумать о товарищах, я забыл о них. И вот, неожиданно приходя в себя, начиная осознавать всю бесчеловечность этого разрушения, я обернулся к ним за поддержкой. Смутно удивился легкой одежде Руфи; она была почти нагой; с любопытством взглянул на красную полосу на лбу Вентнора.
В его глазах и в глазах Дрейка я увидел отражение того же ужаса, что просыпался во мне. Но в глазах Руфи ничего подобного не было – строго, равнодушно, безжалостно, как сама Норала, рассматривала Руфь пустыню, которая еще час назад была цветущим городом.
Я почувствовал прилив отвращения. Ведь не могли же все уничтоженные так безжалостно быть порождениями зла. Однако и мать, и расцветающая девушка, и юноша, и старик – все проявления человеческой жизни за большими городскими стенами теперь превратились в камень. Мне пришло в голову, что в Рушарке не могло быть больше плохих людей, чем в любом крупном городе нашей цивилизации.
Я, конечно, не ждал, что Норала подумает о чем–нибудь подобном. Но Руфь…
Реакция на прошедший ужас становилась все сильнее, начали жечь жалость и гнев, ненависть к этой женщине, которая стала душой катастрофы.
Взгляд мой упал на красную полоску. Я увидел, что это бороздка, будто вокруг головы Вентнора затянули петлю и врезали ее в кость. На краях борозды виднелась засохшая кровь, двойное кольцо вздувшейся побелевшей плоти окаймляло полосу. Это был след – пытки.
– Мартин! – воскликнул я. – Кольцо? Что они с вами делали?
– Привели в себя этим, – негромко ответил он. – Вероятно, я им должен быть благодарен, хотя намерения у них были не совсем… терапевтические…
– Его пытали. – Голос Руфи звучал напряженно и горько; говорила она по–персидски, ради Норалы, подумал я, не догадываясь о более глубокой причине. – Его пытали. Мучили его, пока он не пришел в себя. И пообещали, что будут мучить так, что он будет молить о смерти.
– А меня… меня… – она подняла сжатые руки… – меня раздели, как рабыню. Провели через город, и жители насмехались надо мной. Привели меня к этой свинье, которую наказала Норала… и раздели меня перед ним, как рабыню. У меня на глазах пытали брата. Норала, они были злые, все злые! Норала, ты хорошо поступила, убив их всех!
Она схватила руки женщины, прижала к себе. Норала смотрела на нее большими серыми глазами, в которых исчезал гнев, сменяясь прежним бесконечным спокойствием. И когда она заговорила, в голосе ее снова слышались отголоски далекого хрустального звона.
– Дело сделано, – сказала она. – И хорошо сделано… сестра. Теперь мы с тобой будем жить в мире… сестра. А если в мире, из которого ты пришла, есть такие, кого следует убить, мы пойдем с тобой и с нашими спутниками и растопчем их… как я только что сделала.
Сердце мое замерло: в глубине глаз Руфи в ответ на призыв Норалы появилась гневная тень; глаза ее становились такими же, как глаза Норалы. И наконец в лица Руфи на на смотрел двойник Норалы!
Белые руки женщины обняли девушку, великолепная голова склонилась к ней, огненные пряди смешались с нежными каштановыми завитками.
– Сестра! – прошептала Норала. – Маленькая сестра! Эти люди будут с тобой, пока ты этого хочешь. Можешь поступить с ними по своему желанию. Если хочешь, они уйдут в свой мир, и я прикажу проводить их к выходу.
– Но мы с тобой, маленькая сестра, будем жить вместе… в обширности… этого мира. Разве не так?
Не задумываясь, не оглядываясь на нас троих: возлюбленного, брата, старого друга, – Руфь прижалась к ней, положила голову ей на девственную грудь.
– Будет так! – ответила она. – Сестра, будет так Норала, я устала, хватит с меня людей.
Экстаз нежности, пламя неземного восторга вспыхнуло на удивительном лице женщины. Голодно, вызывающе прижала она к себе девушку; звезды в небесах ее глаз светили мягко, ласково.
– Руфь! – воскликнул Дрейк и подскочил к ним. Она не обратила на него внимание; и в тот же момент его прыжок был остановлен, Дрейка развернуло спиной к ним.
– Подождите! – крикнул Вентнор, хватая его за руку. – Подождите. Сейчас бесполезно.
В голосе его звучало понимание, сочувствие; он беспокойно смотрел на сестру и эту удивительную женщину, обнимавшую ее.
– Ждать! – воскликнул Дрейк. – Ждать! Дьявол! Проклятая ведьма крадет ее у нас!
Он снова бросился вперед; отскочил, будто от удара невидимой руки; упал на нас, Вентнор схватил его и удержал. И в это время металлическое чудовище, на котором мы двигались остановилось. По нему пробежала дрожь.
Нас подняло. Между нами и женщиной и девушкой появилась щель, она расширилась. Норала воздвигла между собой и нами барьер.
Щель становилась все шире. Теперь Руфь была будто в другом мире. Нас с ней соединял только голос.
Мы поднимались все выше, стояли строем на плоской поверхности башни; в пятидесяти футах от нас на такой же площадке стояли Норала и Руфь, сплетя руки. Они смотрели в сторону дома.
К нам приблизилась змея, исчезла под нами, слившись с ожидающим чудовищем.
Чудовище медленно начало двигаться, спокойно покатилось к проходу, проделанному в скалах. На нас упала тень скал. Мы, как один, оглянулись, увидели голубую фигуру с черным пятном на груди.
