Алексей Биргер - Зола
– Как ты думаешь, убьют нас или нет? - спросила она.
– Мне почему-то верится, что нет, - ответил Стасик. Может, он и врал но теперь он чувствовал себя обязанным врать, чтобы хоть так оградить Вику от угнетающих страхов.
– Значит, нет, - согласилась Вика.
Они не заметили, как вернулся хозяин дома - если где и скрипнула калитка, то им было не до того. Может, он и дверью слегка хлопнул, входя но они его не расслышали. А обученный пес не стал лаять при появлении хозяина - молча завилял хвостом.
– Хорошо, Барс. Иди в прихожую, - сказал взрывник, поворачивая ключ в замке запертой комнаты.
Вика и Стасик подскочили, но было поздно. Они и отпрянуть друг от друга не успели, когда взрывник увидел в полуоткрытую дверь обнаженную парочку в обнимку на диване.
Сразу притворив дверь так, чтобы оставалась лишь маленькая щелочка, он в эту щелочку сказал - спокойно, с чуть тяжеловесной иронией:
– Эй, вы, кролики, нашли время!.. Одевайтесь и выходите.
Но при всем внешнем спокойствии, его, похоже, глубоко потрясло увиденное - в те мгновения, пока он ещё был один, он стоял столбом, глядя в одну точку, и в этой точке мерещились ему смутные пятна, похожие на очертания влюбленных: тающий мираж, в котором ярче всего выделялись и таяли медленнее всего две зеленоватые звездочки Викиных глаз.
Раздосадованный взрывник пробурчал себе под нос:
– И что это я?..
Стасик и Вика одевались быстро, вроде бы перепугавшись - но, при этом, не могли удержаться от сдавленного хихиканья и перемигивания. Что-то переломилось, атмосфера стала иной - возможно, у них возникло ощущение, что, войдя в мир взрослых, они очертили вокруг себя заколдованный круг, сквозь который никакая напасть до них не доберется. Кроме Вия, конечно... И смутная мысль о том, что хозяин дома может все-таки оказаться Вием, была единственной мыслью, отравлявшей им жизнь.
Взрывник, расслышав это сдавленное хихиканье, свел брови и опустил голову. Так он и стоял истуканом, пока Стасик не спросил из-за двери:
– Можно выходить?
– Нужно! - ответил взрывник, сразу выходя из забытья и принимая обычный вид.
Стасик и Вика вышли в большую - по сравнению с каморкой, где они сидели, можно было называть её большой - комнату. Вид у них был смущенный, но при этом хитроватый. Взрывник это отметил, пробормотав:
– Знает кошка, чье мясо съела... Садитесь, чаю выпьем, - добавил он. Небось, не жрамши весь день.
Они сидели за столом, пили чай, ели тушенку прямо из банки неразогретую, цепляя куски вилками и накладывая на хлеб. Только сейчас Стасик и Вика поняли, как они проголодались, и рубали за обе щеки. После тушенки перешли к густому клубничному варенью, которое взрывник выставил на сладкое, истребляя его тем же макаром.
Взрывник наблюдал исподлобья, как они наворачивают за обе щеки, встал, достал из серванта ещё один батон хлеба и банку с медом, шмякнул на стол.
– Кто его ранил, а кто в голову убил? - осведомился он при этом.
Тинэйджеры поперхнулись. Потом Вика сказала - стараясь говорить как можно спокойней, в тон хозяину дома.
– Стасик ранил. А в голову стреляла я.
– Хм... - взрывник окинул её цепким взглядом. - А я-то вообразил, что наоборот.
От этого взгляда Вика почему-то засмущалась, хотя смущаться было нечего.
– Телефон не звонил, пока меня не было? - спросил взрывник.
– Вроде, нет, - ответил Стасик.
– "Вроде"!.. - поддел взрывник. - Вы бы, небось, и гром пушек не услышали - так увлеклись!
– Нет, телефон мы бы точно расслышали, - сказала Вика.
– Ну, ладно... - взрывник кивнул своим мыслям.
– А вы где были? - осмелился спросить Стасик.
– Ну, надо ж было мусор прибрать, который вы на дороге оставили, проворчал взрывник. - А вообще, запомни: таких вопросов не задают. Все! Доедайте - и идите спать. Мне, может, даже не утром, а посреди ночи вас поднимать придется.
– Зачем? - вырвалось у перепуганной Вики.
– Да все затем, что должны вы исчезнуть незамеченными, для вашей и моей пользы. И забудьте все, что знаете. Если кто узнает, что этот идиот с места взрыва ко мне сорвался - пришьют меня, чтобы лишней ниточки случайно не потянулось. Ну. а выяснить, что у него попутчики были, и что это за попутчики - тоже плевое дело. А я так прикинул, что лучше вас отпустить, чем по-другому от вас избавляться. Больно много шороху может выйти. И без того с этим чудаком и его машиной пришлось повозиться. Авось, не найдут.
Вика и Стасик, обменявшись взглядами, не стали спрашивать, как хозяин дома "разобрался" с машиной и трупом - "прибрал мусор", его словами говоря.
– И стоит ли возиться, подумал я, - продолжал взрывник. - Если где проболтаетесь или проколетесь, то не меня, а себя под монастырь подведете. В таких делах каждого лишнего свидетеля как ластиком стирают. Я-то отгавкаюсь, а вот от вас, петушка и курочки, даже перышков не найдут. Так что идите отдыхайте, а там...
Не закончив фразу, он стал убирать посуду со стола.
– Там, в комоде, - он указал в сторону комнатенки, где были заперты Стасик с Викой, - белье найдете. Хоть и драненькое-серенькое, но на одну ночь сойдет. Удобства в доме, около самого входа, во двор выскакивать не надо. Собаку я на ночь на улицу выставляю, так что не дергайтесь. Все. Ступайте.
Стасик и Вика неуверенно поднялись и, ничего не говоря, направились назад в каморку.
Взрывник посмотрел, как они закроют за собой дверь, и уселся, положив на стол вытянутые руки и сплетя пальцы рук. Так он и сидел, задумавшись, иногда поглядывая на телефон.
А в каморке Вика стелила белье - застиранное, но чистое - сняв с дивана, смотав в рулон и убрав в угол запачканный кровью коврик-покрывало.
– Помоги мне одеяло заправить, - попросила она Стасика.
– Наша первая ночь... - сказал Стасик. - Вот уж не думал, что она будет такой...
– Да, надолго запомнится...
В большой комнате, взрывник встал, подошел к окну, потом, поколебавшись, направился к двери в каморку. Спеша, Стасик и Вика закрыли дверь не очень плотно, и оставалась щелочка. В эту щелочку взрывник теперь и заглянул, так скривив лицо, как будто ненавидел себя за это.
Он увидел объятия обнаженной влюбленной пары. Вика стонала, а у Стасика затрепетал в горле крик, но Вика успела зажать ему рот рукой, и он лишь хрипло замычал...
Взрывник отпрянул от двери. Он погасил в комнате большой свет, уселся в продавленное кресло, поближе к телефону, поглядел в окно. Теперь, при свете лампы в углу, в старомодном плафоне в форме рожка, стало видно, какая стоит ясная и звездная ночь. Снег серебрился, а звезды усеяли небо так густо, как будто кто-то просыпал золотые крошки.
