Сильвия Брена - Майя Фокс. Магический квадрат
ГЛАВА 18
Мобильник Профа тихо завибрировал в кармане его элегантного пальто. Проф вынул телефон и узнал номер звонившего. Он отошел подальше от женщины, забившейся в угол старого дивана в своей убогой гостиной, и включил связь.
— Послушай…
— Заткнись, говорить буду я.
— Успокойся, я…
— Оставь в покое мою мать! Прекрати манипулировать ею, как ты делаешь это со всеми, Кайл. Или я должен звать тебя Проф?
— Послушай, пожалуйста… У меня есть для тебя хорошее предложение…
— Забудь обо мне. Что тебе сказала моя мать? Ты еще там? Рядом с ней?
— Успокойся, парень, я уверен, что могу тебе помочь. Если ты будешь мне доверять, то…
— Хватит! Замолчи и слушай: Я НЕ ХОЧУ НИКОГДА БОЛЬШЕ ВИДЕТЬ ТЕБЯ В МОЕМ ДОМЕ ИЛИ ОКОЛО МОИХ ДРУЗЕЙ! Тебе ясно?
Кайл Зефс отключился. Сделал глубокий вдох, чтобы погасить охватывающую его ярость. Отошел еще дальше от женщины, которая не сводила с него умоляющих глаз.
И набрал телефонный номер.
ГЛАВА 19
Это полотно околдовывало его. «Меланхолия 1» Альбрехта Дюрера. Он никогда не мог насмотреться на нее. Каждый раз, когда Гектор приезжал в Лондон и останавливался в своем великолепном доме в богатом квартале Кенсингтон, он проводил перед своей любимой картиной немало времени.
Взорвавший тишину дома настойчивый звонок мобильника заставил Гектора досадливо поморщиться. Отвечать не хотелось, поскольку жаль было отрываться от чтения книжки, только что взятой в библиотеке отца, итальянского герцога Умберто Парравичини де Джорджи. Библиотека представляла собой огромный зал, стены которого от пола до потолка занимали шкафы из массивного орехового дерева, забитые ценнейшими книгами.
Та, что Гектор держал в руках, была очень старой, в обложке из бордового сафьяна. Название было вытиснено золотом: «SATOR AREPO, или Тайна Магического Квадрата».
Текст написан по-латыни, чтение которой для него, образцового выпускника факультета классической литературы Кембриджского университета, конечно же не составляло никакого труда. Получив свой первый диплом, Гектор решил продолжить образование и записался в Кембриджский астрономический институт.
Магический Квадрат был составлен из пяти слов, по пять букв в каждом слове:
SATOR
AREPO
TENET
OPERA
ROTAS
«Квадрат является палиндромом, то есть его можно читать справа налево и слева направо. Можно менять слова местами, располагая их одно над другим, но всегда это будет совершенный квадрат 5x5».
Гектор читал с жадностью: сюжет с Квадратом захватил его. Он перевел взгляд на картину Дюрера. Справа на ней был нарисован Магический Квадрат — версия художника представляла собой, по всей вероятности, некую алхимическую формулу.
163213
510118
96712
415141
Гектор в тысячный раз пересчитал числа. Их симметрия изумляла. Сумма чисел в каждой строчке, в каждой колонке и каждой диагонали неизменно составляла одно и то же число: 34. Таким же был результат сложения чисел, формирующих центральный и четыре угловых квадрата.
«Абсолютное Совершенство, — восхитился молодой человек, — а я обожаю все совершенное!»
Какая-то тайна скрывалась в нем.
Гектор взял зеленый маркер и начал обводить некоторые буквы.
SATOR
AREPO
TENET
OPERA
ROTAS
«Вот он, — сказал себе Гектор, — совершенный крест. Но что он означает?»
Квадрат обнаруживался во многих мистических уголках старой Европы. Например, на стене кафедрального собора в итальянской Сиене. Или на стене рочмурской церкви Сан-Лоренцо во Франции. Или на обложке Библии эпохи Каролингов. Или на дне серебряного кубка, найденного на скандинавском острове Готланд.
Гектор продолжал листать книжку, которая, как он полагал, могла помочь ему раскрыть загадки Сатора. В чем смысл и функция Сатора, задавался вопросом Гектор, зачем-то ведь он был создан, для одних эротический талисман, для других средство против бешенства. Истина, скорее всего, в том, что он содержит древнейшее знание — тайну откровений, закодированных в Апокалипсисе.
Мобильник зазвонил вновь. Гектор раздраженно схватил трубку.
— Я его потерял, теперь вся надежда на тебя.
— Кого вы потеряли, профессор?
— Этого парня. Вряд ли он вернется назад. Ты готов?
— В данную минуту я очень занят.
— Я не говорю про данную минуту.
— Уже поздно, Зефс, и я очень устал.
— Завтра?
— Может быть.
— Дело не терпит отлагательства. Только ты, Гектор, можешь помочь мне.
ГЛАВА 20
Этой ночью Майе не удалось сомкнуть глаз ни на минуту. На сердце тяжелым камнем давила запавшая в мозг беспощадная фраза: «Еще вчера мне нравилось все. А сегодня все исчезло: пленительность жизни, ощущение прекрасного, интерес, удовольствие, все. В меня, словно недомогание, вселилось ощущение закончившейся юности и увело прочь».
Цитата из «Сердца тьмы», книги, которую подарил ей Трент, прежде чем исчезнуть. Его любимая фраза. Он даже поставил ее эпиграфом к своему профилю в Facebook.
Что творится с Трентом? Почему он так странно ведет себя с ней?
Она встала. Слишком длинная пижама мешала ходить. Она подвернула штанины, одернула розовую майку, осторожно открыла дверь и выглянула наружу. Под дверью комнаты Меган виднелась полоска света.
«Только бы она меня не услышала», — подумала Майя, задрожав, — тогда конец». «Майя-малышка-что-случилось-тебе-нужна-твоя-мама-скажи-мне-дорогая-чем-я-могу-помочь-тебе-я-все-время-пытаюсь-но-с-тобой-это-невозможно-ты-свернулась-клубком-словно-ежик-все-время-дуешься-что-я-тебе-сделала-Майя-скажи-мне-пожалуйста?»
Майя мысленно представила неудержимый бессмысленный поток материнских слов, неизбежный, выйди Меган из своей комнаты.
Поэтому надо было ступать осторожно, насколько возможно.
Проклятая лестница поскрипывала под Майиными ногами. Зеленый ковер, покрывавший ступени, не глушил шагов. Опершись о стену, Майя тихо, ступенька за ступенькой, спускалась на нижний этаж, где была кухня. Девушка хотела приготовить отвар ромашки, который действовал на нее успокаивающе. И вдруг она оступилась. Раздавшийся скрип прозвучал в ее ушах раскатом грома.
— Майя, это ты?
Она повернулась кругом и поспешила в обратный путь, стремясь как можно скорее укрыться в стенах своей комнаты.
— Майя?!
Она не ответила. Услышала, как открылась дверь материнской комнаты, услышала стук каблучков ее домашних туфель. Мать подошла к двери дочери, постояла, прислушиваясь, и вернулась к себе. Майя погасила свет и нырнула под одеяло. Задернула занавеси балдахина, протянула руку к iPod и надела наушники. Передумала, включила функцию iBlackout, выбрала приглушенный зеленый свет, превратив iPod в ночную лампу. Взяла бумагу и карандаши, лежавшие на прикроватной тумбочке, и принялась рисовать… самое себя, собственное раздраженное эго, мини-Майю, самую ужасную из всех, каких в себе знала.
