Александр Копылов - Католическая Церковь в России (конец IX – начало XXI вв.).
И так, главная функция юродства – высказывать правду в лицо могущественным особам. Юродивых в средневековую эпоху в РПЦ часто приравнивали к святым.
Так вот, западные корни у феномена юродства на Руси обнаруживает отечественный исследователь Сергей Голованов: «Первый святой юродивый на Новгородчине, Прокопий Устюжский, живший в XIII в. был родом «от западных стран, от латинского языка, от немецкой земли», как говорится в его житии. Вначале он пришел в Новгород, который в те годы был широко открыт Западу. В нем было 2 латинские церкви: Св. Петра и Св. Олава, а также улица Пискупли (наиболее возможная этимология: «улица, на которой жили латинские епископы»). Из Новгорода он перебрался в Устюг, где прикидывался дурачком, спал нагим на церковных папертях, ночами молился за город и за людей, пищу принимал только от бедных. Его били, изгоняли, но под конец жизни стали уважать. Канонизировали в 1547 году» [139].
Другой известный русский юродивый, блаженный Исидор Ростовский (ум. в 1474 г.) «также оставил родную западную страну и пришел на Восток, где терпел многое поношение и побои от злых людей, с терпением переносил и зимнюю стужу и летний зной, странствовал, дошел до Ростова, где и преставился» [140].
Наконец, вот ещё один русский юродивый – Иоанн Власатый, (скончавшийся в Ростове в 1580 г.) «Среди оставшихся его реликвий до революции в Ростовском соборе сохранялась латинская псалтырь, по которой он молился» [141].
Исследователь Голованов проводит параллель между феноменом русского юродства и жизнью св. Франциска Ассизкого: «Подобный тип подвижничества, – утверждает Голованов, – сродни францисканству на Западе. Вероятно, эти юродивые чем-то подражали «беднячку из Ассизи» и его меньшим братьям. Этих подвижников, которые были латинянами по происхождению, никто никогда не принимал в православие, ибо в ту эпоху римское христианство воспринималось на Руси как вполне истинное и не искаженное (т.е. православное)» [142].
С начала XIII века начинается отчуждение Руси от католичества. П.О.Пирлинг пишет по этому поводу: «Было бы невозможно указать с точностью, с какого момента началось обособление русских от Рима. Оно совершалось постепенно, шло, усиливаясь незаметно, причём единственным мотивом его являлась иерархическая зависимость Русской Церкви от Византии» [143]. Чем был обусловлен данный процесс? В первую очередь, негативно друг к другу было настроено духовенство обеих церквей, что не могло не отразиться на настроениях мирян. Кроме того, на отношениях друг к другу представителей Католической и Православной Церквей не могло не сказаться важнейшее событие военно-политической жизни того периода, а именно – взятие Константинополя крестоносцами в 1204 году. Константинополь от Руси не близко, однако «славяне, принявшие греческую веру, под влиянием своих священнослужителей вынуждены были вместе с религиозными обрядами и таинствами усвоить и негативное отношение греков к западной церкви – от умеренного запрета общения с еретиками до крайнего религиозного фанатизма» [144].
Кроме того, одним из немаловажных факторов ослабления власти Папского Престола на Руси явилась феодальная раздробленность русских земель – отсутствие чётко-выраженного единого центра земли Русской, который имел бы власть над всеми князьями сразу. Заключив договор с одним из князей, латинское духовенство рисковало столкнуться с тем, что данное соглашение могло быть аннулировано другим князем, захватившим земли своего соседа. Кроме того, крепло национальное самосознание жителей Руси, поэтому борьба русских князей с западными соседями [145], стала часто расцениваться в среде простого народа [146] как борьба Православия с Католичеством.
Подливала масла в огонь так же чрезмерная настойчивость со стороны католического духовенства, обратить Русь в истинную веру. В качестве примера можно привести провал миссии доминиканского ордена на Русской земле, повлекший за собой закрытие католических храмов и монастырей в 1233-м году согласно приказу князя Владимира Рюриковича [147].
К рассматриваемой нами эпохе относится так же правление знаменитого князя Александра Ярославича, за одержанную в 1240 году на реке Неве победу над шведами, получившего почётное прозвище «Невский». Через два года, 5 апреля 1242 г., под предводительством Александра Невского состоялась другая известная битва, на этот раз с Ливонским Орденом. Полем битвы явилось скованное льдом Чудское озеро, за что сражение получило наименование «Ледовое побоище». Согласно распространённой версии, целью Ливонского ордена было насаждение католичества на Руси. Эта гипотеза не имеет под собой реальных оснований, ибо основана не на строго научных данных, а на художественном литературном произведении – «Житие Александра Невского», которое было написано во Владимирском Рождественско-Богородичном монастыре в конце XIII века.
По данным германских и скандинавских хроник, Невская битва и Ледовое побоище, являлись обычными пограничными конфликтами того времени в Прибалтике. Медиевист Р.Г. Скрынников утверждает, что у Ливонского Ордена в то время в Прибалтике было всего 100 рыцарей. Причём эти рыцари не являлись «вторгшимися на русскую территорию агрессорами», а появились на русских землях по приглашению псковичей с целью принять участие в борьбе с новгородцами.
Примерно в то же время Константинополь был захвачен такими же крестоносцами, как и рыцари Ливонского Ордена, с которыми сражался князь Александр. Поэтому-то, как утверждает исследователь Сергей Голованов, «победа Александра Невского на Чудском озере приобрела большое религиозное значение как торжество православия над латинством» [148].
На самом же деле, всё было куда более прозаично: Александр Невский искал союза как на Востоке у татар, так и на Западе у Папы. С. Голованов говорит нам, что «в Ватиканской библиотеке хранится копия послания адресованного в 1248 году русскому князю Александру (скорее всего именно Невскому). Из этого послания следовало, что князь Александр выражал желание заключить с Папой соглашение и построить в Пскове латинский храм. Данную грамоту доставили в том же году Невскому приезжавшие в Новгород папские легаты. Детали их переговоров достоверно не известны. Десятилетиями позже составитель жития Александра Невского написал о том, что папские легаты предлагали ему перейти в латинскую веру, но он гордо отказался. Сцена отказа насыщена множеством литературных метафор и эпитетов, которые предполагают некоторый художественный вымысел» [149].
