Ричард Кнаак - Повелитель крыс
Он понимал, что не сделает этого. Он явится в «Дозорный» в назначенное время, невзирая на возможную опасность. На этот раз Фроствинг о нем позаботился, но как знать — вдруг грифон решит передохнуть в своей заботе о нем и понаблюдать со стороны, как его подопечный лезет на рожон? Пусть, дескать, нарвется — это послужит ему хорошим уроком. Подобные рассуждения вполне соответствовали логике Фроствинга.
И тут Григорию пришла в голову неприятная мысль. А что, если хозяин убитых мерзавцев окажется сильнее грифона? Поверить в такое было трудно, но, по идее, ничего невозможного в этом не было.
Ловким, натренированным движением Григорий Николау метнул нож, и он вонзился в устланный ковром пол. Он представил, как на него смотрят прекрасные серо-голубые глаза.
Все остальное значения не имело. Завтра он пойдет туда.
V
В полутемной комнате уши и глаза человека, привязанного к креслу, рассказали ему о провале операции, предпринятой его слугами. Польза от зверьков была немалая, но сведения, предоставляемые ими, всегда были неполными. Их повелитель это понимал и смирялся с этим… до сегодняшнего дня. Сейчас он многое бы отдал за возможность учинить допрос с пристрастием душам своих посыльных, чтобы узнать у тех, как и почему они провалили задание.
Все получилось совсем не так, как было задумано. Этот новенький с серо-голубыми глазами — точно такими же, как у него самого, точно такими же, как у всех других, — явился слишком скоро после предыдущего. Потом он нарушил правила и поинтересовался квартирой. А про дом — ни слова.
А теперь выяснилось, что оба его подручных погибли. Оба они, конечно, звезд с неба не хватали, но до сих пор у него не было нужды менять их на более квалифицированных. Да и задание было простейшее: совершить кровопролитный ритуал, дабы привязать новенького к нему так, чтобы дом не призывал его. В ритуале не было ничего сатанинского. Он предназначался исключительно для того, чтобы зародить в душе новенького непреодолимое влечение.
Тем не менее задание было провалено.
Связанный человек даже следов своих подручных найти не мог. Впечатление создавалось такое, будто они и не существовали вовсе. А это означало, что он впервые за много лет столкнулся с подобным могуществом, причем таким могуществом никто из других не обладал.
— Что же в тебе такого особенного? — обратил вопрос в пустоту связанный человек. В крошечном пятачке тусклого света возникла крыса и уважительно — если можно так сказать о крысе — глянула на человека, привязанного к старинному креслу. Серо-голубые глаза глянули в серо-голубые глаза, и крыса исчезла во мраке.
Связанный человек уставился во тьму.
— Тебе больше нечего мне сказать?
Из темноты послышалось шарканье подошв.
— У него завтра встреча, сэр.
— С ней?
— Да… Я мог бы занять ее место и…
— Это не твое дело. Твое дело — следить за теми, кто приходит к ней. А она — приманка.
— Да, сэр.
Связанный человек ненадолго задумался, потом сказал:
— Подойди ближе. Выйди на свет.
Из полутьмы показался нервный молодой человек, в котором Григорий признал бы неопытного агента — сотрудника Терезы Дворак. Агент в страхе взирал на привязанного к стулу.
— Оттопырь пошире левый карман пиджака.
Молодой человек смутился, но возражать и спрашивать, зачем это нужно, естественно, не мог, потому и сделал, как ему было велено. Из темноты к нему метнулся небольшой зверек. Агент вздрогнул, отшатнулся, но резкий взгляд хозяина пригвоздил его к полу.
С поистине фантастической быстротой крыса взобралась по брючине и вцепилась зубами в край пиджака. Подтянулась, добралась до верхнего края кармана и скользнула в него, задев шерсткой руку агента. Он осмелился убрать руку только тогда, когда крыса удобно устроилась внутри кармана.
— Завтра приди пораньше. Пиджак повесь на спинку стула на пять минут, а потом делай с ним, что захочешь. Вот все, что от тебя требуется. Понятно?
— Да, сэр.
— Ты свободен.
Агент по недвижимости удалился на ватных ногах. Человек, привязанный к креслу, проводил его взглядом. По сравнению с двумя погибшими подручными он, конечно, был мелкой сошкой, но то, что он работал в одной конторе с этой женщиной, делало его полезным.
— Конрад.
Из полумрака материализовался приземистый узкоглазый мужчина, все это время, оказывается, стоявший позади кресла. Его физиономия разительно напоминала свиное рыло, а вот костюм на нем был почти такой же элегантный, как на его господине. Густые черные волосы Конрада были схвачены на затылке в конский хвост. Мода на такие прически существовала в прошлом веке, а сейчас это смотрелось несовременно.
— Хозяин?
Связанный человек указал глазами на свои путы.
— На десять минут, Конрад. И ни секундой больше. Если я растеряюсь, ты знаешь, что ты должен делать.
— Слушаюсь, хозяин. — Свинячью физиономию исказила гримаса озабоченности. — Думаете, не многовато будет?
— Зов сегодня слаб. И все же — не более десяти минут. Не забудь.
— Слушаюсь, господин Франтишек.
Человек по имени Конрад снял пиджак. На плече у него висела потайная портупея с кобурой. А в кобуре лежал изящный белый пистолет, предназначенный для стрельбы не пулями, а кое-чем другим. Слуга господина аккуратно сложил пиджак и положил на пол рядом с собой. После этого он приступил к развязыванию веревок на левом запястье хозяина.
Связанный человек следил за его работой со все нараставшим нетерпением. Глаза его сверкали.
На следующий день Григорий попросил таксиста остановить машину там же, где вчера садился в такси. Если за ним кто-то наблюдал, его бы без труда заметили, но именно этого Николау и хотел. На самом деле теперь он взял верх над любыми невидимыми наблюдателями: зная о том, что за ним могут следить, Григорий мог заставить врагов изрядно попотеть. Обретенная в кои-то веки возможность кем-то вертеть по своему усмотрению доставляла Григорию злорадную радость.
Ожидание часа визита в агентство по недвижимости было поистине невыносимым. Григорий заставил себя сосредоточиться на делах, которые давно откладывал. Он позвонил в Англию и попросил перевести остатки денег со счета на счет в Соединенных Штатах. Счет был, естественно, открыт на другое имя и не мог навести врагов на след Григория. Денег оказалось меньше, чем он рассчитывал, — курс фунта стерлингов по отношению к доллару подрос. Вскоре придется опять зарабатывать на жизнь.
Но не писательским ремеслом. Григорий никогда не позволял себе, перебравшись на новое место, заниматься тем же делом, каким занимался на прежнем. Новое начинание хоть немного смахивало на начало новой жизни. Этот обычай помогал Григорию обманывать себя — получалось, что он и вправду живет, как все обычные люди.
