Сергей Дегтярев - Зло (сборник)
— Иди ко мне, любимая, — с этими словами я взял девушку на руки, и, не переставая целовать, понёс в спальню.
За окном пошёл тихий, но постепенно набирающий силу дождь. Капли стучали по парапету, выбивая незамысловатый ритм, под стать которому двигались и мы. Жаркие объятия, долгие поцелуи, слова любви — всё сплелось в танце страсти и нежности. На секунду я оторвался от чуть-чуть распухших губ Светы, сжал пальцами её ладони и посмотрел на девушку. Стройное, молодое, слегка смуглое тело притягивало взгляд, как магнит железо. Дивные чёрные волосы разметались по простыне, словно плащ, до этого облегавший тело любимой. Маленькая капелька пота блестела на шее, отражая лунный свет и играя его бликами. Тяжёлое дыханье заставляло пухлые губы жадно ловить воздух. Грудь приподымалась, и тонкие пальцы Светланы ласкали её, нежно касаясь кожи.
— Ты прекрасна!.. — чувства переполняли меня, уносили далеко из спальни, в какие-то неведомые дали и бескрайние пространства. Страсть и нежность играли со мной, как играет тихая музыка заката, когда летним вечером можно видеть на небе багровый рисунок садящегося солнца. — Господи, как ты же ты красива, любимая!
Я наклонился над девушкой, запустив руки ей в волосы, осторожно прикоснулся губами к животу, вызвав у неё стон. Сначала неуверенно, а потом всё более напористо и властно, я стал покрывать любимую поцелуями. Внутренне улыбнулся дрожи, пробежавшей по телу Светланы, и прижал её к себе.
— Родной… — слова слились с ещё одним стоном, и страсть всё же прорвала так тщательно возводимую мной плотину.
— Тшш, тихо-тихо…
Слова сейчас не имели значения. Кровь капала на пол, отмеряя последние минуты жизни. Огромные настенные часы скромно молчали, казалось, они не хотели давать волю времени и ускорять пришествие смерти.
Тонкие пальцы шевельнулись, с них сорвалась ещё одна алая капля. Искусанные, некогда красивые губы, сейчас больше похожие на тряпку, слегка приоткрылись и сами собой сложились в гримасу боли, что придала жуткое выражение симпатичному лицу девушки. Мужчина у её изголовья встрепенулся и порывисто наклонился над ней. Окровавленные руки сжимали девушке щёки, а слёзы капали на лоб, смешиваясь с бордовыми пятнами запёкшейся крови.
— Ты жива?! Милая, ответь, скажи хоть слово. Дай мне возможность услышать тебя. Врач сказал, чтобы я пытался… Проклятая скорая, где же она?!
Мужчина с отчаяньем посмотрел на часы, стрелки которых уже полчаса назад перешагнули рубеж, отделяющий ночь от утра, из его горла вырвался тяжёлый стон — ещё одна потеря, ещё одна боль. А сколько их было?
Шум шагов на лестничной площадке, звук ударов о закрытую железную дверь… Круговерть криков медленно вползала в сознание мужчины, продолжавшего мерно раскачиваться из стороны в сторону. Нужно было открыть дверь врачам, полиции, ещё кому-то, кто ответил на его звонки и просьбы о помощи. Но сил не было. Хотелось прижаться лицом к виску умершей красавицы и долго-долго так лежать, не обращая внимания на кровь и холодную кожу.
С громким треском вылетела входная дверь, бессильно повиснув на одной петле. В квартиру ворвались люди в пятнистой светло-голубой форме. Сильные руки мгновенно скрутили мужчину и оттащили его от трупа девушки, прижав к полу так, что затрещали кости. Но тот не чувствовал боли, продолжая неотрывно смотреть на окровавленную красоту, что лежала раскинув руки на холодном полу. Двое людей в белых халатах подбежали к телу девушки, но даже не стали раскрывать чемоданы — один из них лишь несколько секунд подержал палец у неё на горле и отрицательно помотал головой. Остального мужчина не видел — мощный удар в основание черепа отправил его в бессознательное состояние.
— Это прирождённый маньяк, я тебе говорю! — произнёсший эти слова пожилой мужчина схватил со стола стакан и одним залпом осушил его, даже не поморщившись. — Тут не нужно строить предположений и каких-то непонятных доводов. Всё ясно, как божий день. Ну, нет в деле подводных камней, нет!
Его собеседник был не так импульсивен и задумчиво крутил в ладонях недопитый стакан.
— Кто знает, Саша, кто знает… Не всегда всё так, как мы хотим видеть…
— А, к чёрту всё! Этот урод прятал на даче в погребе трупы, а ты говоришь мне про какой-то не такой хренов взгляд, с которым надо смотреть на ситуацию. Ты это родственникам жертв скажи, пусть почешут голову, может, это и не этот дебил сделал, а какой-то другой. Как ты думаешь, что они тебе скажут?
Александр налил ещё водки из стоявшего по центру стола графина, и, откинувшись на стуле, опрокинул полный стакан, мотнул головой и с шумом выпустил воздух. Майор полиции со стажем не мог понять мотивов арестованного с утра мужчины: убийца десяти девушек, маньяк и извращенец, пугало для всего города на протяжении пяти лет. Сверхосторожный, неуловимый преступник сдал себя сам. Что надоумило его позвонить в «Скорую», набрать «02», назвать адрес, по которому он и был, держа в объятьях последнюю жертву? Вопросы, вопросы и ещё раз вопросы. Александр не любил их. Он всегда считал, что маньяков нужно расстреливать, ну или хотя бы сажать на пожизненный срок. Но система изменила сама себе в угоду гласу народа и установила какие-то медицинские проверки, чтобы узнать о вменяемости преступника. Это злило и заставляло опрокидывать стакан за стаканом, не обращая внимания на медленно застилавшую глаза пелену, которая осторожно, но неотвратимо овладевала разумом.
— Но почему он постоянно повторяет: «Ты или я»? Почему, Саша? Почему он попросил убрать зеркало из его камеры? Я не понимаю. Почему просил посадить его в одиночку?
— А чего тут не понимать-то, Петруха? Он просто псих, чокнутый идиот, который не может понять, какая из его личностей тянет тело к убийству. Ты ещё молодой, а вот мне довелось на своём веку повидать таких козлов. И это если не учитывать старания каждого из них выкрутиться при помощи нашей «доблестной» медицины. Легко скосить за придурошного, а потом греть задницу на мягкой постели, к тому же уколами поколют — ещё и покайфуешь бесплатно. Нет, только расстрел, ничего больше! Я как представлю глаза матери этой Светланы, когда пришлось сообщить ей о смерти дочери…
Разговор утих сам собой. Майор неумолимо напивался, всё больше уходя в мир алкогольных паров и отдавая себя на растерзание воспоминаниям, от которых был защищён в трезвом состоянии. А его молодой помощник смотрел прямо перед собой, лишь изредка притрагиваясь к стакану. Из головы не вылетало странное чувство, что он ощутил в присутствии задержанного на допросе. От Руслана исходили волны агрессии, ненависти ко всему живому, но в тоже время в его глазах явно читался страх и боль. Убийца и маньяк просто-напросто панически боялся оставаться в комнате, где было хотя бы одно зеркало или то, что могло дать отражение. Он постоянно повторял: «Я проиграл… не смог… я слаб…» А его последняя фраза «Ты или я», на которой и закончился допрос, вообще озадачила полицейского, а врачам позволила поставить диагноз.
