Алисия Дин - Сердце ведьмы
Колени Равин подкосились, и некоторое время она не могла вымолвить ни слова.
— Что? Совет жриц? Когда? Где?
— Я уговорила их отложить совет. Убедила их в твоей преданности. Но они не потерпят нарушения правил. Ты это знаешь.
Равин кивнула.
— Знаю.
Сила членов общины, их магия держались на взаимном доверии благодаря проводимым ритуалам и соблюдению законов. Эти законы были строгими и обязательными. С каждым нарушением сила ведьмы ослабевала. В конце концов так можно было полностью потерять силу. Но утрата силы — это еще не все. Если жрицы узнают о нарушении правил общины, созывается специальный совет, чтобы определить, достаточно ли эти нарушения значительны, чтобы послужить причиной изгнания. Много раз, когда такое случалось, изгнанная ведьма обращалась к черной магии. Такой результат был для Равин неприемлем.
Ванора улыбнулась, ее лицо потеплело, как будто внутренняя доброта вылилась наружу.
— Не отчаивайся, моя дорогая. Я верю в тебя, но и ты должна верить в свою общину. А сейчас иди. Давай посмотрим, сможем ли мы помочь властям поймать этого монстра.
Равин вышла из кабинета Ваноры, чувствуя, что получила некоторое утешение от их разговора. Ванора двадцать лет была верховной жрицей и из-за напряженных отношений между Равин и Гвендил стала девушке почти как мать. Когда произошел случай с кошкой, мать почти не слушала Равин. Девочка не успела закончить свой рассказ, как мать заметила, что, возможно, ей нужно похудеть, тогда дети будут к ней добрее. Ванора, напротив, добродушно и спокойно объяснила, что дети бывают жестокими, но они не осознают, к чему это может привести.
— Я знаю, это трудно, — сказала она, — но такие испытания сделают тебя сильнее. Ты должна сопротивляться желанию отомстить. Вместо этого молись, чтобы твои обидчики поняли свои ошибки и нашли в своей душе мир и сострадание.
Равин не стала молиться за других детей, но с тех пор мысленно повторяла слова Ваноры всякий раз, когда другие ученики проявляли жестокость. Так продолжалось весь трудный подростковый период. Тогда, как и сейчас, слова Ваноры придавали Равин уверенность, вселяли в нее надежду.
Как бы там ни было, Равин чувствовала себя виноватой за то, что думает только о Железном Дровосеке. Ее сестра пыталась организовать самый счастливый день в своей жизни, и хотя Равин не была в восторге от желания Сорины выйти замуж за простого смертного и категорически возражала против того, чтобы рассказывать ему об общине, она понимала: Джастин действительно сделал ее сестру счастливой. Она была предана Сорине душой и телом и дала клятву выбросить этот случай из головы. Если полиция поймает негодяя — замечательно. Если силы общины окажут помощь в его задержании — отлично. Если он расскажет властям о том, что случилось… что ж, тогда это будет не так хорошо.
Сколько бы Равин ни старалась сосредоточиться на счастье сестры, плохое предчувствие не покидало ее. Равин знала, что все уже никогда не будет так, как прежде. Она проведет свои дни так же, как проводили их осужденные сотни лет до нее: в ожидании петли, тесно затягивающейся вокруг шеи.
ГЛАВА 12
Ник продолжал жить в сером одноэтажном кирпичном доме с тремя спальнями, в котором они поселились еще с Энни. Сейчас, когда его жены не было в живых, две спальни были лишними. У него больше не оставались гости на ночь, и уж тем более ему не нужна комната для детей. Были только он и Пес. И так будет всегда.
Он уставился на газетные вырезки, валявшиеся на кофейном столике. Сам Ник их не вырезал. Когда он уволился из органов, бывший напарник всучил их ему. "Подарок на память", — так он сказал. И Ник сохранил их. Вопрос в том, почему он их сохранил? Ведь то, о чем в них было написано, он вряд ли хотел вспоминать.
Ник взял в руки рамку с фотографией Энни. На снимке она не улыбалась. Она задумчиво смотрела куда-то вдаль. Он не знал, куда именно она смотрела, не помнил, кто сфотографировал ее, но ему всегда нравилась эта фотография; к тому же это Энни вставила ее в рамку для него. У нее была великолепная улыбка, но это задумчивое выражение лица особенно притягивало Ника. Светлые волосы ниспадали на плечи именно так, как ему нравилось. На ней почти не было косметики.
Фото было простым и живым — именно такой он помнил Энни. Простой и живой… и ушедшей навсегда.
Он положил фотографию на стол и взял стакан. Наполнил его до краев виски. Затем взгляд Ника снова упал на газетные вырезки. Зачем он согласился вести дело Железного Дровосека? Кого он пытался обмануть? Мужчина в тех статьях был другим, он никогда уже не сможет стать таким снова. Если он не откажется от этого дела, то завалит его. К тому же ему снова придется встретиться с Равин Скилер. Ник сам не знал почему, но от этой мысли ему становилось не по себе. Он не мог понять, почему так сильно реагировал на нее, но догадывался, что дело было не только в выпивке. И не в его затянувшемся воздержании.
Не желая анализировать свои чувства, Ник решил подумать о чем-нибудь другом. Осушив стакан, он наполнил следующий. Затем взял телефон и набрал номер офиса Фила. Автоответчик утверждал, что офис закрыт до понедельника, как Ник и предполагал. Было гораздо легче разочаровать кого-то по голосовой почте, чем сказать все лично. Он нажал добавочный номер Фила после соответствующего сигнала автоответчика и оставил сообщение.
"Это Лазитер. Боюсь, мне придется отказаться от этого дела. Зацепок почти нет, и я сомневаюсь, что они появятся. Копы смогут сделать больше, чем я, поэтому мне кажется неправильным тратить твои деньги. Я верну тебе то, что ты мне заплатил". Ник не знал, как он это сделает. Он уже потратил большую часть этой суммы. Но он что-нибудь придумает. "Прости, приятель. Удачи".
Казалось, что теперь ему должно стать легче, но, положив трубку, Ник почувствовал только стыд. Пес подошел и улегся на полу возле его стула. Ник наклонился, погладил его по голове и почесал за ухом, как тот любил. Хоть кого-то он мог сделать счастливым. Даже если это была всего лишь собака.
— Тебе нужно лакомство, мальчик?
Пес залаял и завилял хвостом.
— Да, мне тоже, — сказал Ник.
Он пошел на кухню и вернулся с двумя аппетитными кусками вяленого мяса. Пес с жадностью набросился на них, пока Ник скручивал пробку с бутылки "Джека Даниелса". Сегодня он решил побаловать себя. В конце концов, ведь не каждый день он отказывается от единственного источника доходов.
Ник включил телевизор. По ESPN показывали Кена Гриффи-младшего, вернувшегося в "Сиетл Маринерс" в прошлом бейсбольном сезоне. Ник плеснул в стакан еще виски из полупустой бутылки и искоса посмотрел на экран телевизора.
