Алексей Большаков - Страшное Проклятие
— Однако на Утрише есть и люди, которые умудряются жить здесь несколько лет подряд, нигде не работая и не имея вообще никаких средств к существованию, — продолжил свой рассказ Алексей Викторович. — Как-то я разговорился с Сашей, одним из таких экстрималов, коммуникабельным мужчиной, лет тридцати. Сам он приехал с севера Сибири, из тех мест, где зима с сорокаградусными морозами, зимними стужами длится более полугода, а короткое лето портят тучи насекомых, кусачих мошек и комаров, из-за которых по улице лучше ходить в маске. Приехал он посмотреть на море. Посмотрел — понравилось; так хорошо, что и уезжать не хочется. На следующий год приехал опять, захватил с собой палатку и, узнав про Утриш, пришёл сюда. А здесь такая красота, такая свобода, сплошной праздник жизни. "Поехала" у парня "крыша", решил он бросить всё, порвать с родиной. Остался жить здесь, у моря. Так и живёт уже пятый год. Летом тусуется на пляже, становится холодно — уходит поглубже в лес, на зимнюю стоянку. На берегу Саша нашёл выброшенную морем бочку, соорудил из неё печку для обогрева, установил в своей палатке. Тяга, говорит, хорошая. Да и температура здесь, на побережье, редко опускается ниже нулевой отметки. А если холодно — дров в лесу много, печку затопил и через несколько минут в небольшой палатке становится даже жарко.
— Сообразительный мужичок, — сказал Эдик.
— Да, — сказал Алексей Викторович. — Спросил я Сашу, как живёт он здесь без денег, без продуктов, не голодает ли. Летом никаких проблем с питанием у Саши не возникает. Он научился жить за счёт отдыхающих. Много отдыхающих — много продуктов, люди делятся, оставляют излишки, можно даже делать кой-какие запасы. Зимой, конечно, сложнее. Но за всё время, за четыре зимы, которые Саша провёл здесь, получилось так, что максимально он не ел пять дней. Продуктов не было никаких. Но ничего, говорит, чувствовал себя хорошо. Воспринимал вынужденное голодание как лечебное. Даже легкость в теле какая-то появилась. А потом приехали друзья и привезли продукты. У Саши много друзей и знакомых, которые часто посещают Утриш и не оставят его в трудную минуту.
— Счастливый человек, — вздохнул Эдик.
— По несколько лет умудряются жить здесь даже молоденькие девушки. Например, Рада, ей от силы лет восемнадцать, сама она из Москвы, говорит, из сравнительно благополучной семьи. Но, столкнувшись, как это часто бывает, с непониманием родителей, постоянными нотациями, запретами жить так, как она хочет, не выдержав наставлений, ругани и принуждений, Рада убежала из дома. Тяга к свободе и независимости взяла своё. Первое время путешествовала автостопом по стране, жила где придётся, подрабатывала как могла: то посудомойкой в столовой, то барменшей у знакомых. Но попав на море, оказавшись на Утрише, ощутив настоящую, с её точки зрения, свободу решила осесть здесь. Прибилась к компании хиппи, молодых, близких ей по духу ребят, взяла себе новое имя Рада и живёт почти безвылазно уже второй год. Уйти из дома и осесть на Утрише, взять себе новое имя как отказ от прежней жизни — обычное явление для этих мест.
— Хиппи любят жить в необычных местах и путешествовать автостопом, — сказал Эдик.
— Не все девушки-автостопщицы и осевшие здесь люди придерживаются идеологии хиппи, хотя и таких не мало, — сказал Алексей Викторович. — Утриш привлекает хиппи своей свободой, они, пожалуй, преобладают среди всех утришских неформалов. Но особенно часто хиппи останавливаются в районе четвёртой, Базовой щели. Это их место, которое они почему-то переименовали, назвав по-своему — Сухой щелью. Летом, при хорошей погоде, молодые хиппи тусуются на пляже. Некоторые даже ночуют здесь же, у моря, забравшись в спальник или накрывшись одеялами. Поэтому ночью нужно ходить осторожно, с фонариком, иначе можно споткнуться о какое-нибудь из развалившихся сонных тел, которых много здесь, особенно в предрассветные часы.
— Да, я видел: многие спят прямо на пляже, — подтвердил Эдик.
— Счастливые ребята — эти хиппи. Часто обросшие, не бритые, иногда задрипанные с виду, они вполне миролюбивые, неагрессивные люди. С ними довольно интересно пообщаться. У них своеобразное, отличное от общепринятого мировоззрение, своя философия и собственная модель поведения. Они придерживаются идеологии свободы без агрессии и отказались от гонки за потребление, выражая этим социальный протест против власти большинства. Как мало нужно им для счастья! Посидят у костра под звёздным небом, побарабанят, посмотрят как симпатичные девушки и ребята крутят файера и тут же завалятся спать, абсолютно довольные жизнью.
— Им можно позавидовать, — сказал Эдик.
— Хиппи предпочитают останавливаться в четвёртой щели, а обычные отдыхающие — в первой и во второй щелях, а к нам, в район третьей щели, стекается наиболее пестрая публика, самые разные неформалы. Меньше, чем в четвёртой щели хиппи, зато можно понаблюдать за сектантами, пообщаться с панками или кришнаитами.
— Тоже интересная публика? — спросил Эдик.
— Конечно, — ответил Алексей Викторович. — Сижу я как-то на пляже, отдыхаю. Подходит вежливый молодой парень. Разговорились. Оказалось, парень — кришнаит, только что приехал сюда автостопом из Москвы. Кто-то сказал ему, что на Утрише можно жить совсем без денег: найти своих и стоять с ними, пока не надоест. Пожалел я голодного паренька. Оставалось у меня немного хлеба и пара пакетиков вермишели быстрого приготовления. Я предложил их пареньку. Он сердечно поблагодарил и отошел на место под деревьями, где оставил свои вещи. Сижу я, думаю, что у парня, скорее всего, нет даже воды, чтобы поставить отварить себе вермишель, да и очаг нужно делать, сухие ветки и щепки для костра собирать. Решил подойти к кришнаиту. "Пойдём, — говорю, — отварим твою вермишель". "А я её уже съел", — отвечает. Хотя прошло всего-то не более двух минут. Можно, оказывается, живать сухую вермишель и быть довольным жизнью. Рассказываю эту историю обычным отдыхающим — смеются над голодным кришнаитом, рассказываю зимовщикам или местным "аборигенам" — сочувствуют голодному пареньку, понимают, как сильно он проголодался. Кришнаит этот познакомился здесь со своими, близкими ему по духу людьми и беззаботно жил с ними пару месяцев. Как и хиппи, кришнаитам легко жить с их философией: Бог дал — хорошо, а не дал — значит, не положено: либо не заслужил, либо всевышний посылает тебе очередное испытание.
— Интересная у них философия, — задумчиво сказал Эдик.
— Я бы сказал — позитивная, — продолжил Алексей Викторович. — И хиппи, и кришнаиты, да и многие сектанты умеют позитивно воспринимать мир и радоваться жизни. В этом их громадное преимущество. Ведь для счастья человеку нужно совсем немного, если, конечно, он умеет радоваться самым простым вещам.
