Джим Батчер - Перемены
Я был должен Карлосу Рамиресу больше, чем простой кивок головы, но я не смог этого сделать. Я не хотел ни с кем разговаривать, потому что вовсе не был уверен, что смогу удержаться и не сорваться на разъяренные крики. Я услышал, как Молли торопливо повернулась к нему и сказала:
— Не сейчас. Возникла проблема, мы работаем над ней, и я обещаю позвонить тебе, если ты сможешь чем-то нам помочь.
— Но… — начал он, делая несколько шагов нам вслед.
— Страж, — решительно сказала Люччио. — Возвращайтесь на свой пост.
Он должно быть повиновался. Мы продолжили путь уже без него.
Люччио провела нас через туннель, который я прежде никогда не видел. Пройдя несколько поворотов, мы вышли в темный коридор, подсвеченный только созданным ею шариком света, который парил в воздухе рядом с нами, а затем вошли в теплую, освещенную светом огня комнату. Это было похоже на логово. Большущий потрескивающий камин, несколько зажженных свечей и множество удобной мебели, рассеянной вокруг в уединенных укромных уголках и в группах, так что тут по желанию мог посидеть и один человек и маленькая оживленная компания. Тут же был бар. Очень большой, очень хорошо заполненный бар.
— Ух-ты, — сказала Молли, войдя в помещение следом за мною. — Уютно.
Анастасия отпустила мою руку и целенаправленно пошла к бару. Она достала оттуда бутылку из черного стекла и налила янтарную жидкость в три стопки. Затем поставила их на ближайший стол, жестом приглашая нас садиться, и передвинула все три стопки в центр стола, предоставляя нам право самостоятельного выбора, — за два столетия службы стражем паранойя буквально въедается вам в кости.
Я сел за стол, взял стакан и залпом опустошил его. Напиток очистительным жаром прошелся по моей груди, как я и хотел.
Анастасия, не моргнув глазом, молча выпила жидкость одним длинным глотком. Молли подержала свою стопку, сделала маленький вежливый глоточек и, увидев брошенный мельком внимательный взгляд Люччио, пояснила:
— Кто-то должен быть назначен… если не шофером, то трезвым человеком.
— Гарри, — повернувшись ко мне, произнесла Анастасия. — То, что ты сделал сегодня… было опасным.
— Я мог достать эту сучку, — прорычал я.
— У нас нет возможности узнать, насколько стара Арианна, — возразила она, — потому что люди тогда еще не изобрели письменность, чтобы записать это. Ты понимаешь, к чему я клоню?
Я оттолкнул пустой стакан легким щелчком пальцев и повторил:
— Я мог достать доисторическую сучку, — я осмотрелся. — Что это за место?
Анастасия откинулась назад в кресле и взмахнула руками, ладонями вверх.
— Добро пожаловать в Тревожную комнату.
— Тревожную комнату, неужели?
Она приподняла бровь.
— Ты не видел бар?
Молли хихикнула, с трудом сдерживая смех.
— Извините.
Голос Анастасии наполнился едва заменой иронией.
— Это место, куда мы, твердые старые Стражи, можем прийти, когда нас тошнит от мягкосердечных чародеев, которые так малодушны, что добиваются разрешения оставлять в живых капризных детей, достаточно одаренных, чтобы стать чернокнижниками, вместо того, чтобы их казнить. Например, как твою ученицу. Я гарантирую тебе, что напитки в этой комнате лились рекой и произносились резкие слова о том, как мы все еще пожалеем об этом после её испытания.
Я фыркнул.
— Так вы наливаете, выпиваете, или болтаете?
Она пожала плечами.
— Если не из-за неё, то из-за множества других. Я была здесь, когда Морган напился в хлам после твоего испытания, Гарри.
— Не удивительно тогда, что тут так уютно.
Она сухо улыбнулась.
— Это вероятно наиболее приватная и защищенная комната в комплексе.
— Паранойя-Центр, свободный от шпионов. Твои ребята становятся сентиментальными.
— Проклятье, Гарри, — Люччио покачала головой. — Ты выполняешь работу стража уже длительное время. Или большую его часть. Ты по-прежнему думаешь, что у Стражей никогда нет причин для действий… таких решительных, как они иногда действуют?
Я вздохнул. Жизнь не бывает простой. Я годами обвинял Стражей в убийствах детей-молодых парней и девушек, которые стали чернокнижниками, потеряли контроль над своими умами и магическими талантами, балуясь черной магией. Затем я увидел результаты веселья нескольких чернокнижников. Они уродливы. Уродливы, уродливы, уродливы.
— У вас есть для этого основания. Что не означает, что мне нравится это. Не означает, что делает это правильным.
— Не каждый, оступившийся однажды, не может вернуться обратно, — добавила Молли тихо. — Иногда люди просто… просто теряются. Им просто нужен кто-то, кто показал бы, как вернуться назад.
— Да, и за то время, которое потребуется, чтобы различить их, умрет множество невинных людей, мисс Карпентер, — сказала Анастасия искренним и спокойным голосом. — За последние два столетья народонаселение выросло с невиданной скоростью. Все больше рождается одаренных чародейским даром. Каждый раз, когда один из них становится чернокнижником, у нас все меньше и меньше времени, чтобы противостоять этой проблеме, и неоткуда ждать никакой помощи.
— Предотвращение, — сказал я. — Найти их раньше, и они не станут чернокнижниками.
— Ресурсы, — она вздохнула. Мы уже говорили об этом раньше. — Даже если целый Совет будет выполнять работу стражи полный рабочий день, этого по-прежнему будет недостаточно.
— Образование, — сказал я. — Используйте Паранет. Пускай меньшие таланты помогают выявлять одаренных.
Она улыбнулась мне.
— Я все еще пробиваю поддержку этого. Это хорошая идея, Гарри. Это может даже сработать. Проблема в том, чтобы заставить кое-кого из остальных в Совете понять это. Они видят в этом только риск для безопасности, особенно после Пибоди. Но это хорошая идея. Её время придет — непременно.
Я фыркнул, помолчал какое-то время и затем раздраженно произнес:
— Проверенный способ, так ведь? Нагрузить меня текучкой. Успокоить меня. Не так ли?
— Тревога, гнев и волнение застилают разум. Вот почему здесь Тревожная комната, — она слабо улыбнулась. — Я хорошо знаю, как это выглядит, когда чародея надо подтолкнуть к выпивке, — она налила нам еще и продолжила. — Так почему ты не скажешь мне, чем эта доисторическая сучка так вывела тебя?
Я взял стакан в руку.
— Она забрала маленькую девочку.
— Вампиры забирают множество детей, — внимательно глядя на меня, сказала Анастасия. — Что делает этого одного таким особенным?
Я ничего не сказал. Воцарилась тишина. Я поднял взгляд и посмотрел ей в глаза.
