Роберт Стайн - Кошмар Слэппи
Многие устраивают здесь представления во время большой перемены, когда все завтракают. Это в школьной традиции. Некоторые выступают весьма успешно. Неделю назад, например, школьному джаз-банду устроили настоящую овацию.
Джорджии очень хотелось, чтобы ребятам понравился Слэппи и ее комический номер. Но все ее старания вызывали лишь саркастические смешки.
— Слэппи, нам нужно придумать шутки поострее, — шепнула она ему. — Мне придется покорпеть над этим номером.
«Тебе-то точно, — подумал Слэппи. — Жалко смотреть на тебя».
Но не представление занимало его внимание. Он не мог отделаться от мысли о том, как мало у него осталось времени на выполнение трех добрых дел.
Всего три дня.
— Слэппи, а ты знаешь, что делал слон, когда пришел Наполеон? — спрашивала тем временем Джорджия.
Она подвигала рычажками у него в спине и заставила его глаза широко раскрыться.
— Нет, Джорджия. А что делал слон, когда пришел На-поле-он?
— Травку щипал!
Эта старая шутка вызвала смех лишь у немногих. Мальчик за ближайшим столом очень громко рыгнул. Это куда больше насмешило присутствующих. Джорджия вздохнула и бросила взгляд на часы над окном в кухню. До звонка оставалось десять минут.
«На десять минут мне шуток не хватит, — осознала она. — Ну что ж, хорошенького понемножку». Она сделала глубокий вдох и приступила к следующей репризе:
— Скажи-ка, Слэппи, а ты знаешь, почему слоны никогда ничего не забывают?
Хотя Джорджия двигала его губами, продолжая что-то за него говорить, Слэппи ее слов даже не слышал. Кое-что другое привлекло его внимание.
Кое-что затем самым окном, которое открывалось в кухню. Слэппи заметил там какой-то сиреневый блик. Сиреневая панама.
Стелла?
Он был потрясен. Неужели опять? Он уставился на панаму. Его потрясение сменилось гневом.
«Почему Стелла прячется в кухне, почему подглядывает за нами? Она ведь даже не ходит в эту школу! Почему она здесь? Почему преследует меня? Пытается испоганить все, что я делаю? Хочет уничтожить меня?»
В его мозгу что-то щелкнуло. Больше он этого не потерпит.
«Я должен выяснить, зачем она здесь. Мне необходимо это знать…»
Резко дернувшись, он высвободился из рук Джорджии, соскользнул с ее колен и приземлился на пол, громко стукнув по нему ботинками.
Он услышал, как дети в столовой разом ахнули.
— Болванчик упал!
— Смотрите! Он ходит!
— Как она это делает? Он что, на нитках?
— Это, наверное, робот!
— Нет! Он… живой!
Джорджия от неожиданности вскрикнула и потянулась за ним. Но Слэппи, увернувшись, сорвался с места.
«Сейчас я разделаюсь с этой мерзкой малявкой раз и навсегда!» — решил он.
Сжав руки в твердые кулачки, он побежал к кухне. Его ботинки громко цокали по кафелю. Дети подняли гвалт. Он слышал, как Джорджия зовет его:
— Слэппи! Слэппи!
Он ворвался в кухню. Стелла стояла у окна, повернувшись к нему спиной. Обеими руками он схватил ее за плечи и развернул к себе. И вскрикнул.
29
Слэппи смотрел в свое собственное лицо.
Не Стелла. В сиреневой панамке была не Стелла.
Уолли! Его точная копия!
— Ты?! — выдохнул Слэппи. Он сорвал панамку с головы двойника и что было сил швырнул ее через кухню. — Ты?!
Деревянный человечек с его лицом — с его собственным лицом — ухмыльнулся в ответ, его темные глаза весело блеснули.
— Так это был ты! — проскрежетал Слэппи. — Ты испортил все мои добрые дела! Ты разворотил комнату Джорджии! Ты столкнул инвалидное кресло той девчонки с холма! Ты…
— Само собой, — негромко проскрипел в ответ Уолли. Его ухмылка, казалось, расползлась еще шире.
— Ты… Ты… — Слэппи заикался. Он не мог поверить.
— Ну разумеется, это был старый добрый я, — ответил Уолли, хихикая.
— Но почему?
Потому что я хочу жить! — провозгласил Уолли. — А единственный путь к жизни для меня… это твоя СМЕРТЬ! Я не мог допустить, чтобы ты сделал хоть какие-то добрые дела. Я должен был помешать тебе!
— Но ты не можешь… — начал было Слэппи.
Закончить фразу он так и не успел.
С яростным криком Уолли налетел на него, сбил с ног и начал колотить головой о плитку пола:
— УМИРАЙ ЖЕ! УМРИ СЕЙЧАС ЖЕ! УМРИ НАВСЕГДА, СЛЭППИ!
30
Голову Слэппи пронзила боль. И снова. И снова.
Перед его глазами плясали и вспыхивали белые плафоны светильников на потолке кухни.
Уолли все молотил его головой об пол, и свет начал постепенно меркнуть.
Испуганные крики и визг, наполнившие кухню, привели Слэппи в сознание. Он открыл глаза и увидел поварих и посудомоек, испуганно жмущихся к холодильнику в глубине помещения. В дверях столпились дети. Их разбирало любопытство.
— УМРИ, СЛЭППИ, — выкрикнул Уолли и с силой опустил его голову на пол.
Но Слэппи, собрав все оставшиеся силы, вскинул свои деревянные руки и ткнул ими в туловище противника. Ему удалось выкатиться из-под Уолли. Покачиваясь, он вскочил на ноги, обежал кухню взглядом. Перед глазами все плыло. Испуганные поварихи в фартуках. Галдящие, удивленные дети. Кухонные плиты из темного металла с большими дымящимися на них кастрюлями с едой.
С рычанием Уолли кинулся на Слэппи и снова схватил его за голову. Слэппи увернулся, налетел на дверцу духовки и отскочил от нее. Уолли крутанулся и изготовился снова напасть на него. Надсадно вскрикнув, Слэппи подхватил с плиты огромный котел с каким-то побулькивающим варевом и обрушил его на голову своего двойника.
— Ааааа! — Уолли завопил от ужасной боли, когда его окатила тяжелая кипящая масса горохового супа. Его руки и ноги извивались и де-ргались. Он отплевывался от густого тягучего месива, облепившего его лицо.
От месива, которое его жгло. Которое его шпарило. Охая и покачиваясь, он двинулся к Слэппи.
Тот схватил с плиты длинный металлический лоток, до самых краев полный булькающей массой из макарон с сыром.
И пока Уолли отступал, спотыкаясь, стирая густой зеленый суп с лица, с глаз, Слэппи опрокинул ему на голову и макароны. Уолли снова за-кричал и отчаянно попытался схватить Слэппи.
Дети вопили. Сквозь толпу у двери в кухню пробилось несколько учителей, глаза у них от растерянности и удивления были квадратные.
Ботинки Уолли скользнули в луже растекшегося горохового супа. Он упал лицом вниз.
Слэппи ринулся, чтобы прижать противника к полу. Но, к его удивлению, на пути встала Джорджия. С дикими глазами, раскрасневшим-ся лицом, она уперлась руками ему в грудь.
«Что теперь? — подумал Слэппи. — Мне что, придется прикончить и ее?»
