Ольга Горовая - Безумие ночи
И, чтобы она не пыталась доказать, вампир совершенно точно знал это!
Будь он человеком…, навряд ли он провоцировал бы ее…, не так ли?
Но, пекло, Макс им не был!
И искренне наслаждался осознанием этого!
— Вода. — Он слышал, как она прошептала это слово. Ощущал ладонью, в которую уткнулась девушка лицом, движение губ.
Нельзя сказать, что ее просьба была пропитана надеждой на исполнение.
И, более того, Максимилиан был уверен, что сейчас, Элен будет сопротивляться изо всех сил…, даже ценою смерти.
Это не было его целью.
Вампир хотел поломать свою жертву…, ведь, она была ею…?
Но, у вампира было, что ей предложить для этого.
Его ладонь обхватила лицо Элен…, сжимая крепче…, натягивая пряди…, заставляя ее смотреть в свои глаза.
— У меня есть идея, детка. — Голос вампира растекался по ее коже, обжигая, почти причиняя боль… и, ох, да! Он знал об этом! — Я дам тебе стакан воды…, если…ты сама выпьешь глоток моей крови. Как тебе такая цена за утоление жажды?
Макс пристально смотрел в синеву, видя, как мечутся ее мысли в ловушке, в которую он их загнал.
Слишком велик был соблазн…
Вампир имел полное представление о том, сколько ее крови взял…
У Элен не было шанса отказаться.
Жажда не просто мучила девушку, она должна была ее терзать, забирая и разум, и веру.
Но, и знание неизбежности выбора, не умерили чувства удовольствия, растекшегося горячей волной по нервам мужчины, от легкого, едва ощутимого кивка, заставившего шелковые пряди скользить между пальцев вампира.
Но, и он не смог предугадать ее следующие слова.
— Крестик. — Элен шептала, едва выталкивая слова из пересохшего горла. — Верни мне его. Тогда… — Девушка провела языком по губам, забывая, что они измазаны в его крови…
* * *Вампир замер на мгновение.
Странно, у него было ощущение, что он упустил какую-то фразу, которая могла бы объяснить подобный вопрос…
Такое условие.
Казалось бы, это он был безумным здесь, не так ли? И, похоже, полностью оправдывал такое представление о себе.
На кой черт ей крест, спрашивается?!
Черные, с алыми всполохами, глаза, всматривались в темно-синие, старающиеся убежать от пристального изучения, очи.
Его пальцы, с силой сжимающие лицо Элен, не позволяли девушке отвести взгляд.
Будь у нее достаточно крови — остались бы синяки. А так — лишь белые пятна проступили на, и без того бледной, коже.
Это раздражало…
Заставляло что-то переворачиваться внутри тьмы, которая так давно составляла сущность вампира…
Заставляло чуть натирать ее кожу, уменьшая ощущение боли, которое она не могла не испытывать…
Но, какого беса, это, вообще, волновало его?!
Плевать на все то, в чем пытался убедить его Михаэль!!
Не могло быть такого на самом деле…
Просто не существовало… привязанности…, и уж тем более… чего-то большего, для вампира…
Она на что-то еще надеется?
Ведь знает, видела, серебро, как и крест — не смогут остановить его.
Даже то, что его кожа еще саднила, напоминая о «посещение» монастыря, не имело значения для Максимилиана, ни вчера, ни сегодня.
Отчего-то, он был уверен, не подвергал ни единому сомнению, что заполучить эту девушку в свои руки — стоило всего…
Однако, не веря, отвергая… и безумно желая, сам не зная чего, Макс хотел подтверждения тому, чего не могло быть на самом деле. Тому, в чем, так настойчиво, своим ароматом, своими глазами, своими действиями — она пыталась его, пусть и не осознанно, убедить…
Не Элен диктует условия… Он ставит их.
И, наверное, его сумасшествие прогрессировало подле нее, потому что, дав зависнуть крестику над ее грудью, оставляя серебро болтаться на цепочке, чуть касаясь при этом кожи Элен украшением — Макс хрипло прошептал:
— Поцелуй меня, так…, как у церкви целовала. — Пальцы мужчины так и не отпускали подбородок Хелен, желая все время видеть эти глаза. — Сама. Так, чтобы я поверил…, что нет принуждения… И — получишь его. — Ох, он старался сделать свой голос насмешливым…, и, почти верил, что ей не был слышен этот неуверенный… просящий полутон.
* * *Элен не смогла бы отвести глаза, даже, имея на то свободу.
У нее — не было воли для этого.
Не тогда, когда Макс вот так смотрел на девушку.
Зачем?!
Зачем она это сделала?!
Захотела уменьшить меру его боли?!
Идиотка!
Он мучил…. практически, насиловал ее…
Хотя…, с последним можно было спорить…
Себе, она не могла не признаться, что до безумия, до полной потери ощущения реальности — хотела всего, что Макс давал…, что с нею делал.
И, большего хотела…, того, чего вампир никогда не сможет, и не захочет ей дать.
О, нет! Элен не просто идиотка, а самый яркий и наглядный пример полного отсутствия разума и здравого смысла в человеческом теле.
Господи, защити ее!
Хотя, поздно было молиться…
Однако… она же не станет вампиром от одного глотка, ведь так?
Зато, он напоит ее после…
А поцелуй…
Черт! Черт! Черт!
Отчего?! Ну, кто ее за язык тянул?!
Почему его боль имела значение, заставляя сердце Элен разрываться, истекая, вместе с его плотью, каплями крови?
Этот вампир не оценил бы подобного, рассмеялся бы над таким волнением о здоровье мучителя.
Разве, не попыткой усилить ее истязание, было это условие?
Заставить его поверить…
Это тогда, прошлой ночью, было легко.
Когда Элен и сама не верила в то, что позволяла своей душе открыться вампиру…, и не только ему, если быть откровенной. Разве, от себя самой, она не скрывала столь многое?
Теперь же, сотворить подобное, казалось чертовски… невозможным…
Как можно настолько открыться тому, кто использует все, чтобы причинить еще больше мучений?
И все же… все же…
Его боль…, Пресвятая Дева, сохрани! Она мучила Элен.
Шепотом его мыслей, заставляя ощущать это все — и ее тело.
Только, стоит ли одно — другого?
Поражаясь самой себе…
Крича в уме "Нет!!".
И, сама же, отвергая это…
Элен потянулась к его лицу, почти не владея силами приподняться над подушкой, однако, имея подозрения, что не в намерениях вампира облегчить ей это…
Пальцы, в которых не было силы, обхватили лицо вампира и, удивляясь тому, сколь напряженным, почти каменным, казалось его тело, девушка, мягко коснулась сжатых губ мужчины…
Он позволил это касание Элен… а, девушка, отчего-то, ощутила себя смелой.
Хотя, вот откуда у нее такая уверенность?
Идиотка.
Нет в ее характеристике, более правильного и емкого слова.
