Олег Кожин - Темная сторона дороги (сборник)
И тут я услышал… Обдало холодом, будто кто-то открыл дверь, впуская в кабину вьюжную ночь. Кожа покрылась мурашками, страх проник внутрь и заиграл с сердцем, то сжимая его до остановки, то отпуская до пульсации в висках. Я понял, девица сидит рядом и смотрит на меня. Как она попала внутрь, меня на тот момент мало беспокоило. Мысли то метались, то застывали, словно холодец. Я боялся повернуться к ней. Сидел, крепко сжимал руль и буравил темноту невидящим взглядом. И с каждой секундой напряжения мне все сильнее казалось, что я ее знаю.
Я набрался храбрости и повернулся к пассажирскому сиденью, ожидая увидеть самое худшее. Но рядом никого не было. Спокойней не стало, в воздухе все еще витало что-то опасное. Темнота сгустилась у самой двери, и складывалось полное ощущение, что я в кабине не один. Я протянул дрожащую руку в сторону сгустка тьмы. Елкины, я не смогу вам передать даже толику того ужаса, который испытал, когда взялся за джинсуху. Я резко отдернул руку. Чертовщина! Как я еще не выскочил с перепугу? Вовремя сообразил, что не девица это сидит у меня в кабине.
– А кто?
Семен, прищурившись, посмотрел на вопрошавшего. Это снова был Леха.
– Куртку я с собой прихватил новую. Ваучер я тогда продал. Шестнадцать тыщ выручил, вот и решил модную куртку справить. А надеть так и не довелось. Как купил, бросил в кабину, и… Вот такие, значит, дела. Выходит, куртка мне была без надобности.
– Да черт с ней, с этой курткой! Что с девкой? Куда она делась?
– Не знаю, – Семен пожал плечами.
Мне кажется, что она все время была рядом. Потому что, когда она появилась вновь, это не стало для меня уж такой неожиданностью. Как будто я до этого смотрел телевизор с подсевшим кинескопом. А пришел телемастер и наладил картинку. Девушка появилась, едва я отъехал от заправки. С трудом уняв дрожь в руках, я завел машину. И знаете что? Я боялся включать фары. Я знал, что девица рядом, елкины, но, как ребенок, боялся увидеть ее перед движущимся «КамАЗом».
Наверное, какое-то движение… Да, краем глаза я увидел движение на пассажирском сиденье. Помните, я сказал, что ее появление не стало для меня такой уж неожиданностью? Да, так и было, но это не помешало страху заполонить мой разум. Страх перед неведомым разрастался из крупинки и грозил лавиной ужаса накрыть мое сознание.
– Ты знаешь, кто я? – спросила девица.
Мне жутко хотелось кивнуть и тем самым оградить себя от дальнейшего общения с ней. Но я вовремя сообразил, что как раз кивок и породит кучу ненужных вопросов. Откуда, мол, знаешь, при каких обстоятельствах познакомились и так далее.
– Нет, – чуть слышно сказал я.
Я старался на нее не глядеть. Елкины, да если б я мог, вообще глаза бы закрыл. Она все время смотрела на меня. Я это чувствовал. Я это чувствовал так, что аж лицо горело, будто на меня прожектор направили.
– Похоже, ты не врешь, – сказала она. – Но я думаю, нам будет проще, если мы познакомимся.
У меня во рту пересохло так, будто я песку нажрался.
– Семен, – проскрипел я. Язык, словно наждачная бумага, теранулся о нёбо, причиняя боль.
– Я знаю. – Простой ответ, будто я ей говорил об очевидном. Ну, например, о том, что мы с ней сидим в кабине КАМАЗа. – Я знаю тебя.
Она будто заставила меня посмотреть на нее. Я не хотел. Мне словно накинули петлю на голову и повернули в сторону попутчицы. Посмотрев на нее, я понял, что теперь мы едем туда, куда она хочет.
– Теперь я хочу, – сказала она, – чтобы ты вспомнил меня.
– Ну, отец, ты даешь! – вскрикнул лохматый Леха. – Все-таки ты задолжал плечухе?
Кто-то из мужчин шикнул на подвыпившего коллегу, и Семен продолжил:
– Я сам был в шоке. По ее словам оказывалось, что мы знакомы, а моя память клялась, что нет. Но память иногда лжет, и что-то мне подсказывало, что это как раз тот случай. Я просто прикинул нос к пальцу и подумал, что знакомство с ней не исключено. Ведь не зря же мне показалось ее лицо знакомым.
– Э-э…
– Она не плечевая, – поспешил ответить Семен, опережая неугомонного юнца. – Может, просто продавала что-то у своего двора в одном из сел вдоль трассы. Я не был уверен, поэтому еще раз посмотрел на нее. Она улыбнулась – полные красивые губы обнажили белые, словно жемчуг, зубы. Было что-то в ее улыбке… пугающее. Улыбка стала еще страшнее, когда девица начала позировать и кривляться, словно шкодливая девчонка. В обычной ситуации это могло бы рассмешить, но только не в ту ночь.
– Что, не узнал? – спросила она, перестав паясничать.
Я неуверенно мотнул головой. Если я ее не узнавал в спокойном состоянии, то… В общем, вряд ли она кривлялась, когда пыталась мне продать связку сушеных лещей или сервиз на двенадцать персон местного стекольного завода.
– А так?
Этот вопрос заставил меня посмотреть на нее вновь. Не знаю, что я думал увидеть, кроме того, что девушка красива, но увиденное меня поразило даже больше, чем ее появление на пассажирском сиденье. В кабине стало светлее, будто нас осветили фары встречной машины. Нас? Я сказал, нас? Осветило только девицу. Она стала серьезной, если не сказать суровой. Ее волосы потемнели и стали мокрыми. Мокрыми стали лицо и одежда. Но вокруг, в кабине, было все сухо, будто девицу окунули в бочку с водой и усадили на место. От глаз побежали черные дорожки туши. Либо от слез, либо от воды. Она дернулась и схватила меня за кисть мокрой рукой. Только когда машина с шипением остановилась, и кабина качнулась, я понял, что нажал на тормоз. Я готов был услышать скрежет металла и почувствовать боль, но произошло совсем уж невообразимое. Она сжала мое запястье так сильно, что боль я все-таки почувствовал. Я зажмурился, а когда открыл глаза, «КамАЗ» исчез. Мы с девушкой стояли на развилке, у знака с названием населенного пункта, на котором было написано: «Белый Яр». И да, шел дождь. Теперь и я это чувствовал и тут же услышал голоса. Мне стало страшно – я узнал их. Это были голоса мертвецов. Парни умерли около года назад. Петруху нашли мертвым в его «копейке» – что-то с сердцем. Он трое суток на жаре пролежал в своей консервной банке на троллейбусной остановке. А Саньку зарезала какая-то баба по пьянке. Вот, значит, так они и померли.
Елкины, стою я, значит, смотрю на свою новую знакомую, а к парням повернуться боюсь. Мысли всякие в голову лезут. Думаю, погубила все-таки меня эта рыжая девица, попал я, значит, в аварию. А она улыбается и уже не страшно, а грустно, будто обидел кто, а я смог развеселить ее. И тут я слышу за спиной:
– Сема, ты долго девушку на дожде держать будешь?
Голос Саньки выдавал его с головой. Я всегда понимал по голосу, когда он пьяный. Но и со мной начали происходить какие-то штуки – голова закружилась, ноги стали какими-то ватными. Я повернулся к парням, ноги подкосились, и, если бы меня не держала девушка, я точно оказался бы в луже. Санька с Петрухой засмеялись, и я вместе с ними, хотя все еще не понимал, что происходит.
