Виктория Борисова - Теория невероятности
Она встала и отправилась на кухню. Кошку действительно пора покормить. В конце концов, Мара исправно «работает реквизитом» и не даром лопает свой «Вискас». Альвина высыпала в миску хрустящие кусочки из пакета, и Мара, жадно урча, принялась за еду.
Себе она приготовила легкий ужин — сандвич с салатом и кусочком нежирной курятины, добавила чуть-чуть сливочного соуса, налила в высокий стакан густой томатный сок и уж совсем было собралась сесть к столу, но в этот момент произошло досадное маленькое происшествие, которое выбило ее из привычной колеи.
Пододвигая к себе тарелку, Альвина неловко задела стакан с томатным соком, он упал и со звоном разлетелся на мелкие осколки. Она вскрикнула от неожиданности и застыла на месте, глядя, как на безукоризненно чистом полу, выложенном плиткой «под мрамор», растекается большое алое пятно. «Будто кровь», — рассеянно подумала она.
Какое-то странное, тревожное чувство сдавило сердце. На миг ей показалось, что в ее жизни вот-вот произойдет что-то страшное, нелепое, не укладывающееся в привычные рамки логики.
И она была совершенно права.
Два дня перед первомайскими праздниками Ирина провела в каком-то странном, лихорадочном напряжении. Она почти не замечала ничего вокруг, и даже то, что Витя снова пришел за полночь, уже не так взволновало ее.
Думала она только об одном — как выполнить то, что наказала ей колдунья? Тряпичный сверточек, запятнанный ее собственной кровью, надежно спрятан в самом дальнем ящике комода, но Ирина понимала, что он ни в коем случае не должен оставаться в доме слишком долго. Она просто кожей чувствовала исходящую от него опасность.
Ночью пойти в лес, зарыть под осиной… Легко сказать! Она же городской житель, и в поход ходила в последний раз на первом курсе института. Конечно, в Москве есть какие-то парки, зоны отдыха, но до ближайшего лесопарка — три остановки на метро, да и страшно туда идти. И потом, раз уж нужен именно лес, вряд ли рукотворные чахлые посадки могут послужить полноценной заменой.
Задача казалась неразрешимой, а времени оставалось все меньше и меньше… Ирина совсем было приуныла, когда ее, наконец, осенила идея.
Она мыла посуду на кухне и, чтобы не было скучно, включила маленький телевизор. На экране шел какой-то сериал. Герои громко пререкались, кому достанется дача после смерти бабушки, и две молодые симпатичные женщины, кажется, уже готовы были вцепиться друг другу в волосы. Ирина потянулась было за пультом, чтобы переключить канал на что-нибудь поинтереснее… И в этот момент ее осенило.
Дача! Ну конечно! Как же она сразу не догадалась! Они с Витей всегда мечтали о загородном доме — точнее, она мечтала. Когда Толик был совсем маленький, снимали домик в ближнем Подмосковье на все лето. Ребенка надо было вывозить на природу — не сидеть же ему, бедному, в пыльной и душной Москве? Конечно, тяжело с малышом без удобств, когда за водой надо ходить на колодец, а до ближайшего магазина почти три километра, но Ирина впрягалась в тяжелую работу — стирала, готовила, убирала, даже успевала обихаживать мужа, когда он приезжал на выходные. И радостно было слышать утром под окнами пение петуха, а не сигналы автомобилей, вдыхать воздух, не отравленный городским бензиновым запахом и бог знает чем еще, а картошка с огорода и парное молоко казались гораздо вкуснее любых деликатесов. Каждый раз Ирина возвращалась в Москву с некоторым сожалением и принималась мечтать — вот если был бы свой дом, собственный!
Потом, когда появились деньги, она уговорила мужа купить участок. Строились несколько лет, зато дом получился — просто загляденье! Каждый год она сажала цветы, украшала дом нарядными занавесками и половичками, варила варенье… Даже Витя как-то привык, приезжал туда с удовольствием и приглашал гостей на шашлыки.
Пожалуй, это время было самым счастливым. Вспомнив их посиделки за чаем на веранде, Ирина чуть не заплакала. Тогда они были счастливы и в жизни было все, что нужно: любовь, достаток, уютный дом, сын подрастал — здоровый, веселый, умный мальчик… Казалось, все складывается очень удачно и впереди — только хорошее.
В последние годы Виктор как-то охладел к прелестям загородного летнего житья, даже ворчал что-то насчет «дачной каторги» и поговаривал о том, что дом стоило бы продать. Ирина согласно кивала, как всегда, — она привыкла, что всеми делами занимается муж, что он всегда прав и больше нее понимает, но в душе что-то упорно противилось такому решению. Дачу она любила и всегда охотно ездила туда. Отдохнуть от шума и суеты, просыпаться под пение птиц, подышать свежим воздухом — ну разве это не счастье? А еще можно в свое удовольствие покопаться в земле, высаживая тюльпаны и нарциссы под окнами, а потом смотреть, как пробиваются ростки по весне, как раскрываются тугие бутоны, являя миру великолепие цветка, и вечером стоит нежный, сладкий запах…
Но сейчас важно другое — к дачному поселку вплотную подступает лес. И не какой-нибудь, а настоящий, старый, с раскидистыми деревьями… Там и осина растет, это точно! Ирина вспомнила, как когда-то на поляне, куда они обычно ходили с друзьями жарить шашлыки, если хотелось побыть поближе к природе, показывала маленькому Толику тонкое деревце с распускающимися на ветках сережками. Ему надо было выполнить задание по природоведению.
Ирина сполоснула последнюю тарелку горячей водой, аккуратно поставила ее на сушилку и вытерла руки полотенцем. Она улыбалась. На душе сразу стало легко и спокойно. Теперь она знала, что делать!
Первого мая с самого утра зарядил противный холодный дождь. Кажется, кто-то там, наверху, перепутал времена года — будто не май на дворе, а октябрь! О том, чтобы выйти на улицу, даже думать было неприятно, но Ирина ощущала особое лихорадочное возбуждение, своеобразный кураж. Так, наверное, чувствует себя спортсмен перед соревнованиями, артист перед ответственным выступлением или вор, когда идет «на дело».
Наскоро покормив семью завтраком, она сразу же ушла в спальню и начала собираться. Первым делом извлекла из недр шкафа маленький тряпичный сверточек, пропитанный ее кровью, и спрятала в сумку. Нарочно постаралась засунуть подальше, в потайной кармашек на «молнии». Прикосновение к нему было неприятно, даже отдавалось болью в груди, там, где сердце, но Ирина старательно успокаивала себя. Ничего, ничего, совсем немного осталось. Сегодня все кончится, осталось только одно, последнее усилие, а дальше… Дальше все будет хорошо, непременно!
Оставалось только одеться. Ирина натянула через голову старый вязаный свитер с оленями и отыскала в шкафу потертые «дачные» джинсы. «Молния» застегнулась не без труда. Ирина подошла к большому зеркалу и со вздохом посмотрела на свое отражение. Бедра стали тяжелые, шеи совсем не видно, а про талию лучше вообще на вспоминать… Просто колобок какой-то! Смешная тетушка в нелепой одежде.
