Дженнифер МакМахон - Обещай, что никому не скажешь
Мать послушно следовала за мной, тихонько напевая себе под нос. Я взяла со стойки утреннюю газету и прочитала заголовок: «Убийство в Новом Ханаане». На передней полосе размещалась школьная фотография миловидной девочки со светлыми волосами до плеч, россыпью веснушек и небольшой щелью между передними зубами. Джим кивком указал на фотографию, когда пробил мой чек.
— Это случилось в том самом лесу. Прямо за домиком твоей матери. Ребята говорят, что там водятся призраки, а я говорю, что нельзя шататься где попало. А теперь вот это. Бедная девочка, ей только что исполнилось четырнадцать лет. Она отошла от остальных не больше чем на пятнадцать минут. Они вообще ничего не слышали. А вы сегодня ночью не заметили ничего странного?
Двое других мужчин выжидающе уставились на меня, ожидая ответа. Шерлок Холмс и доктор Ватсон в клетчатых костюмах.
Я покачала головой, испытывая необъяснимое ощущение, будто собираюсь солгать. Мне вспомнились грязные носки и ночная рубашка моей матери, и я подумала, что когда она выходила на улицу, то могла что-то увидеть. Но наверняка ничего особенного. Возможно, она всего лишь прогулялась по двору… как призрак из прошлого Нью-Хоупа.
— Мы ничего не слышали и заметили полицейские автомобили лишь по дороге сюда. Еще там стоит фургон службы новостей третьего канала.
— Должно быть, Опал сейчас очень тяжело, — продолжал Джим.
— Опал? — спросила я. — Дочь Рейвен?
Джим снисходительно посмотрел на меня: о какой еще Опал могла идти речь?
— Господи, Кейт, они были в лесу вместе. Убитая девочка была ее лучшей подругой.
— О, Боже, — только и вымолвила я.
— Да, страшное дело, — сказал Джим. — Говорят, ее убили так же, как девочку Гризуолдов много лет назад. Уверен, ты помнишь эту переделку. Ты ходила в школу вместе с ней, верно?
Я кивнула, заново переживая острое чувство вины.
— Мы учились в одном классе, но на самом деле не дружили. Я была с ней едва знакома. — Старая ложь давалась легко, несмотря на то, что прошло много лет с тех пор, как мне приходилось повторять ее вновь и вновь.
— Да, — Джим кивнул. — Знатная была переделка. Помню, как быстро они указали пальцем на бедного Ника Гризуолда. Но потом они арестовали одного парня из Нью-Хоупа, так ведь? Как бишь его звали… нет, не помню. Ладно, не имеет значения. Все равно они арестовали не того, а убийцу так и не нашли. И никогда не найдут. Так, давай посмотрим… с тебя три доллара восемьдесят девять центов, — заключил Джим, возвращаясь к работе.
Я нашла свою мать у стойки с журналами. Она держала в руках экземпляр «Охотника на оленей» и рассматривала мертвую олениху на обложке. Мужчина в оранжевом блейзере приподнимал выпотрошенное животное, как усталый партнер по танцу, собиравшийся исполнить последний вальс.
— Пошли, ма. Давай вернемся домой и приготовим оладьи.
— Что случилось с той девочкой? — спросила мать, и я поняла, что она тоже все слышала.
— Ничего, — солгала я. Просто мы попали в мою забавную маленькую фантазию о личном аде, но что с того? Нам нужно приготовить клубничные оладьи. Мои любимые, помнишь?
Мать поставила журнал на стойку вверх ногами и подошла к группе мужчин, беседовавших за стойкой.
— Что случилось с той девочкой? — требовательно спросила она.
— Ее убили, — ответил толстый мужчина, прежде чем Джим успел остановить его.
— Бедняжка, — произнесла мать, и все трое кивнули.
Я продолжала думать об Опал и гадать, что ей довелось увидеть той ночью. Я слишком хорошо знала, как себя чувствуешь, когда жестоко убивают твою лучшую подругу. Такого не забудешь.
— Ты знала ее, правда? — спросила мать, когда мы направились к выходу.
— Кого?
— Мертвую девочку. Ты каждое утро ждала автобус вместе с ней. Разве она не была твоей подругой?
— Нет, мама. Просто знакомая девочка. И это было давным-давно.
— Бедняжка.
Глава 5
Начало мая 1971 года
Мы с Дел целыми днями спорили о том, живу ли я в типи или нет. В конце концов я сдалась и согласилась отвести ее на вершину холма, чтобы она сама убедилась в моей правоте.
— Теперь ты не просто хиппи, а настоящий индеец, да? — поинтересовалась Дел во время нашего спора.
— Я не индеец.
— А твоя матушка?
— Тоже.
— А твой папа?
— У меня нет папы. Мы живем в типи вместе с Марком. Марк не индеец, но у него есть индейское имя: Ленивый Лось.
— Пожалуй, самое тупое, что мне приходилось слышать. У хиппи вообще нет мозгов.
В предыдущие недели мне приходила мысль пригласить Дел к себе домой каким-то официальным образом, — моя мама была бы чрезвычайно рада, что я привела кого-то в гости, путь даже грязную, щуплую Дел Гризуолд. Она часто спрашивала, как обстоят дела в школе и обзавелась ли я новыми друзьями.
— Конечно, — соврала я. — У меня много друзей.
— Как их зовут?
— Ну… — промямлила я и для вдохновения потеребила губу. — Две мои лучшие подруги — это Элли и Саманта.
— А как же та девочка, которая живет внизу? Маленькая дочь Гризуолда?
— Ох, мы не дружим.
— Почему?
— Она вроде как со странностями. Ребята прозвали ее Картофельной Девочкой.
Моя мать цокнула языком и покачала головой:
— Надеюсь, ты ее так не называешь.
— Нет, никогда.
Мама улыбнулась и взъерошила мои волосы. Я была хорошей девочкой, которая дружила с умными и красивыми детьми, не потешалась над чудаками.
Тем не менее я размышляла: каково будет привести Дел в Нью-Хоуп? Я пыталась представить ее сидящей за общим столом в большом амбаре и строила догадки о том, как она посмотрит на Гэбриэла, подающего ей деревянную миску с чечевичной похлебкой. Она будет гримасничать и пинать меня под столом ногой. Она будет думать, что легла спать и проснулась на Марсе.
Но дружба с Дел была моим секретом, как и ее дружба со мной, так что я ни разу не пригласила ее к себе домой. Вместо этого мы договорились посмотреть на типи издалека, словно парочка соглядатаев, шпионящих непонятно за чем.
Мы шли по тропе уже десять минут, потом миновали поворот к старой охотничьей хижине. Я представляла, как Ник лежит там, курит и рассматривает журналы, и надеялась, что мы встретим его на обратном пути к дому Гризуолдов.
— Я знаю кое-кого, кто втрескался в тебя по уши, — вдруг сказала Дел.
У меня возникло зловещее ощущение, будто она читает мои мысли, но может быть, она просто заметила, как я смотрю на заросшую тропинку.
