Козёл Иуда (ЛП) - Гифьюн Грег
Из всех упражнений, которые он делал, изучая ремесло, работа с зеркалом была его наименее любимой. Как ни старался он погрузиться во внутреннюю жизнь персонажа, всё, что он видел, это его собственное взволнованное лицо и измученную душу за ним. Актёрское мастерство, будь то учёба или представление, никогда не было для Ленни особенно приятным занятием, а скорее необходимым средством разрядки и самовыражения. Он действовал не потому, что хотел, а потому, что должен был. Даже до того, как он встретил Шину, это всегда было хорошим местом, чтобы спрятаться.
Он пролистал книгу, останавливаясь, чтобы прочитать каждый отрывок, выделенный Шиной. С древних времён зеркала озадачивали и интриговали людей… Многие древние (и некоторые современные) культуры с подозрением относились к зеркалу и считали, что оно может убить, захватив душу… В Индии считалось небезопасным смотреть в зеркало, принадлежащее кому-то другому, или смотреть в зеркала в чужом доме, как если бы кто-то ушёл, части души оставались бы позади, застряв в стекле… В некоторых ритуалах зеркала, отображающие отражения людей, были направлены на статуи богини Кали. Была надежда, что потребность богини в человеческом жертвоприношении может быть удовлетворена отражённым образом, и можно будет избежать настоящего жертвоприношения из плоти и крови… Некоторые верят, что зеркала вмещают гораздо больше, чем осознаёт смертный человек… Представление о зеркалах относится к царству магии и мистицизма и было описано в различных текстах на протяжении всей истории многими духовными лидерами, в том числе святым Августином, который утверждал, что ведьмы Фессалии использовали их как часть ритуалов с человеческой кровью… В некоторых культурах, в том числе в древнем Китае, считалось, что другие миры существуют внутри зеркал и что с помощью определённых ритуалов чёрной магии эти миры могут быть пробуждены… Как только этот альтернативный мир и существа, живущие в нём, оживают, считалось, что они могут пройти через зеркало из своего мира в наш… Эти существа изначально принимали отражение людей, но они были намного сильнее и на самом деле совсем не были похожи на людей… После прохождения через зеркало они сохраняли сходство какое-то время, но постепенно проявлялась их истинная природа, и они возвращались к своим первоначальным формам как физически, так и духовно…
— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — пробормотал он, продолжая листать книгу.
Даже выделенные области начали расплываться, одно слово плавно перетекало в другое. Его утомлённый разум кишел мыслями, пытающимися заполнить пробелы.
Сенсорная память… Иконическая память… Зрительные стимулы… Долговременная память может быть столь же непоследовательной, как и кратковременная память… Постоянное воспоминание чего-либо не всегда приводит к тому, что эти воспоминания остаются полностью точными. Если воспоминания сохраняются и вызываются через определённые промежутки времени с течением времени, они часто могут укреплять память в уме, но исследования также показали, что с течением времени даже воспоминания, воспроизводимые в уме снова и снова в течение многих лет, могут, и часто так и происходит, становиться изменёнными, в некотором смысле перевоображаемыми из исходного, фактического события, которое память вызывает и воссоздаёт в уме… Возникает вопрос, какие пробелы в памяти были заполнены разумом и выданы за буквальное, и какие части законно хранятся и вызываются воспоминаниями?
На полях Шина написала: Эпизодическая память / Семантическая память.
Ленни искал на страницах упоминания о том и другом и в конце концов нашёл отрывки, в которых автор ссылался и давал определения для обеих.
Эпизодическая память — способность вспомнить, например, что год назад вы ездили в отпуск на Багамы.
Семантическая память — способность помнить, что такое отпуск.
«То, что мы видим, — отметила Шина на полях, — и не только то, что мы помним, но и то, как мы помним, не всегда одно и то же. Это может быть редко».
Его глаза опустились к низу страницы. Написанное ручкой и подчёркнутое для выразительности было предложение:
«Даже воспоминания о том, что мы видели в зеркале, ошибочны. Может быть, это всё херня».
Последнее замечание бросилось ему в глаза не из-за подтекста, а потому, что оно казалось таким нехарактерным для Шины, которую он знал. Это не походило на его воспоминания о ней. У неё было отвращение к ругательствам, и он мог припомнить, что она ругалась перед ним только один или два раза.
Или эти воспоминания тоже были ошибочными?
«Из всех вещей, что я только что прочитал, это выделяется особенно», — подумал он.
Ленни устало швырнул книгу обратно в коробку. Головная боль, начавшаяся у основания шеи, распространилась на затылок, вызывая стреляющие острые боли за ушами.
«Я никогда не хотела, чтобы это произошло».
Действительно ли Шина предполагала, что она каким-то образом пробудила существ из какого-то другого мира? Существа, обитающие в зеркалах, замаскированные под наши собственные отражения? Неужели она так далеко зашла?
«Это ты, Ленни?»
Даже если бы это было правдой, согласно её собственным заметкам и справочным материалам, разве она не смогла бы добиться этого только с помощью кровавых ритуалов?
«Я не думаю, что смогу это остановить».
Он дрожал, несмотря на жару. Перед его мысленным взором пронеслись сны о Шине, истекающей кровью, с ручкой, засунутой глубоко в её руку, с разорванными венами, извергающими малиновый цвет…
Борясь изо всех сил, чтобы сдержать нарастающий ужас, Ленни отступил в угол комнаты и медленно опустился на пол. Он обхватил себя руками и уставился на лампу. Её свет давал некоторое утешение, но паранойя и страх брали верх.
Ленни смотрел на свечение в течение, казалось, часов, отчаянно цепляясь за остатки контроля. Он чувствовал себя беспомощным ребёнком, потерявшимся в море и изо всех сил пытающимся остаться над водой. Как бы сильно он ни боролся, в конце концов он проскользнёт под поверхность и умрёт. Он знал это, но продолжал бороться. Если бы это не было так безнадежно, он мог бы назвать это храбростью. Но у обречённых такой роскоши не было. Он сказал себе, что не будет спать — не может спать, — но в конце концов так не сделал. Когда волны настигли его, он проглотил ночь и по спирали устремился вниз сквозь жидкую тьму ко всему, что его ждало.
Там, в ужасающих глубинах собственных мучений.
7
Он помнил её физически по частям. Глаза… уши… губы… её волосы… человеческие осколки, свободно плавающие и расчленённые, обрывки — дроби — но редко целиком… грудь… её живот… «киска»… её задница… её ступни… клочья и наспех реконструированы; недостающие части заполнялись мраком, вздохами и шёпотом; лоскутное одеяло ночи. Только всё это не имеет значения, её сущность остаётся. Он всё ещё может чувствовать её, её вкус и запах… иногда даже сильнее, чем когда он держал её в своих объятиях.
Закутавшись в одеяла, они вместе сидят на пожарной лестнице. Из квартиры на третьем этаже они могут видеть вдалеке Бостон Коммон: парки, деревья и пруд. На пожарной лестнице прохладно, но безумно романтично. Снег изящно падает крошечными крупинками, бесшумно покрывая спящий город ранним воскресным утром. Ленни думает, что внешний вид города приобретает устаревший и волшебный вид, как те очаровательные снежные сцены в старых голливудских фильмах. Как Джимми Стюарт и Ким Новак в фильме «Колокол, книга и свеча».
Тогда он ещё не знает, что никогда больше не почувствует ничего подобного. Эти нежные моменты навсегда останутся в памяти, но просто вне его досягаемости.
Впервые они обсуждают свою домашнюю жизнь, свои семьи. Он рассказывает ей о том, что был единственным ребёнком, о своих родителях — его матери, кассире банка, отце, электрике, — и о своих мечтах однажды стать великим актёром. Он видит, как они устали, говорит он, как несчастны они делать то, чего никогда не хотели делать, и живут жизнью, о которой никогда не мечтали. Они устроились и теперь топчутся на месте, по-своему довольные, но не совсем счастливые. Он объясняет, как он начал играть в театральных постановках средней школы, и как на протяжении всей средней школы он учился и работал над карьерой в искусстве, чтобы сначала получить стипендию в колледже, которой он сейчас пользуется, а затем продолжить обучение в Нью-Йорке с великими в Актёрской студии. Это всё, что он когда-либо хотел, всё, что он знает. Его родители годами пытались завести ребёнка, и когда он родился, его мать чуть не умерла при родах, так что другого у них не было. Он — их надежда, говорит он ей. Он заставит их гордиться и добиться того, о чём они могли только мечтать.
