Стивен Кинг - Дьюма-Ки
ДД
Уайрман прикоснулся к «Стол X 2».
— Стол течёт. Остальное что-нибудь тебе говорит, Эдгар? Что-то говорило, но на какое-то мгновение моя чёртова больная память не желала выдавать, что именно. «Я могу это сделать», — подумал я, а потом, как обычно, двинулся окольным путём. Сначала к фразе Илзе: «Позволите воспользоваться вашим бассейном, мистер?» Сердце защемило, но деваться было некуда. За фразой последовало воспоминание о другой девушке, собравшейся поплавать в другом бассейне. Девушке с впечатляющей грудью и длинными ногами, в чёрном закрытом купальнике. Мэри Айр, запечатлённой для истории Хокни («Смазливая девчушка из Тампы» — так она назвала себя). А уж потом я добрался до нужного. Я шумно выдохнул, не подозревая, что какое-то время не дышал.
— Две буквы «Д» — это Дейв Дэвис. В Ревущие двадцатые он был магнатом Солнечного берега.
— Откуда ты знаешь?
От Мэри Айр, — ответил я, и хладнокровная моя часть, которой, вероятно, уже никогда не согреться, смогла оценить иронию; жизнь — колесо, и если ждёшь достаточно долго, она обязательно возвращается в ту точку, откуда тронулась с места. — Дэвис дружил с Джоном Истлейком и, вероятно, снабжал Истлейка качественной выпивкой.
— «Шампунь», — воскликнул Джек. — Должно быть, шампанское.
— Молодец, Джек, — похвалил его Уайрман, — но я хочу знать, что такое «Стол»? И «cera».
— Это испанское слово, — указал Джек. — Вы должны его знать.
Уайрман изогнул бровь.
— Ты думаешь, это sera? Которое начинается с «s». Как в «Que sera, sera»?[185]
— Дорис Дэй, тысяча девятьсот пятьдесят шестой, — сказал я. — «И в будущее нам не заглянуть» («И это тоже хорошо», — подумал я). — В одном я уверен наверняка. Дэвис не ошибся, говоря, что это последняя партия. — Я постучал по дате: 19 августа. — Этот парень отплыл в Европу в октябре тысяча девятьсот двадцать шестого и не вернулся. Исчез в океане. Так, во всяком случае, сказала мне Мэри Айр.
— А «сеrа»? — спросил Уайрман.
— Давай пока это оставим. Но странно, что мы вообще наткнулись на этот листок.
— Немного странно, но не так, чтобы совсем, — не согласился со мной Уайрман. — Если ты вдовец и у тебя юные дочери, захотел бы ты брать в новую жизнь последнюю расписку своего бутлегера?
Я подумал и решил, что какая-то логика в его словах есть.
— Нет… но я, скорее, уничтожил бы её, вместе с порнографическими открытками.
Уайрман пожал плечами.
— Мы никогда не узнаем, сколь много инкриминирующих его бумаг он уничтожил… или сколь мало. Если не считать редких выпивок с друзьями, законов он, возможно, не нарушал. Но, мучачо… — Он положил руку мне на плечо. — Эта бумага настоящая. Мы её нашли. И если что-то там пытается нас уничтожить, может, что-то другое помогает нам… немного. Или такое невозможно?
— Мечтать не вредно. Давай посмотрим, вдруг тут есть что-то ещё.
ii
Поначалу казалось, что поиски наши напрасны. Мы обследовали комнаты первого этажа и не нашли ничего, разве что один раз едва не нарвались на серьёзные неприятности, когда моя нога провалилась сквозь пол в бывшей столовой. Уайрман и Джек тут же подскочили ко мне, и, к счастью, провалилась моя больная нога: здоровая помогла сохранить равновесие.
Возможности обследовать верхние этажи не было. Сохранился один лестничный пролёт, а за площадкой и небольшим участком перил синело небо и раскачивалась крона высокой капустной пальмы. От второго этажа ещё что-то оставалось, третьего — как не бывало.
Мы тронулись в обратный путь к кухне и импровизированной ступеньке, с которой поднялись в дом. И отчитаться о проделанной работе мы могли лишь одним листком, в котором сообщалось о доставленной партии спиртного. Я предполагал, что могло означать слово «сега», но пользы от этой догадки не было никакой, потому что мы не знали, где находится Персе.
А она была здесь.
И близко.
Иначе почему ещё дорога сюда далась нам с таким трудом?
Уайрман — он шёл первым — так резко остановился, что я влетел в него. А Джек — в меня, стукнув по заду корзинкой для пикника.
— Нам нужно проверить ступени, — заявил Уайрман тоном человека, который просто не верит, что показал себя таким тупицей.
— О чём ты? — спросил я.
— Мы должны проверить, нет ли в ступенях «ха-ха». Мне следовало сразу об этом подумать. Должно быть, с головой у меня совсем плохо.
— А что такое «ха-ха»? Уайрман уже двинулся к лестнице.
— Тайник. В «Эль Паласио» он находится на главной лестнице, под четвёртой ступенькой снизу. Мисс Истлейк говорила, что идея принадлежала её отцу — он разместил тайник как можно ближе к входной двери, на случай пожара. В тайнике стоит денежный ящик, а в нём лежат несколько старых вещей и фотографий, но раньше она держала там завещание и лучшие драгоценности. Правда, мисс Истлейк сделала большую ошибку — рассказала об этом своему адвокату, а тот настоял, чтобы она отправила всё в банковскую ячейку в Сарасоте.
Мы уже стояли у подножия лестницы, рядом с холмом дохлых ос. Вонь дома накатывала густыми волнами со всех сторон. Уайрман повернулся ко мне, его глаза блестели.
— Мучачо, она держала в том ящике несколько наиболее ценных фарфоровых статуэток. — Он оглядел лестничный пролёт, ведущий в синее небо. — Как ты считаешь… если Персе — нечто вроде фарфоровой статуэтки, которую Джон выловил со дна Залива… может ли она быть спрятана именно здесь, под одной из ступенек?
— Я думаю, всё возможно. Будь осторожен. Очень.
— Готов спорить на что угодно, тайник тут есть, — уверенно заявил Уайрман. — Мы всегда копируем выученное в детстве.
Он откинул ботинком валявшихся на полу перед лестницей дохлых ос (они зашуршали, как бумага), опустился на колени. Присмотрелся к первой ступеньке, второй, третьей. Когда добрался до четвёртой, попросил:
— Джек, дай мне фонарь.
iii
Я говорил себе, что Персе в тайнике под ступенькой нет (слишком лёгким и простым представлялся такой вариант), но помнил о фарфоровых статуэтках, которые Элизабет клала в жестянку из-под печенья «Суит Оуэн». Так что сердце у меня учащённо забилось, когда Джек, порывшись в корзинке для пикника, достал здоровенный фонарь с ручкой из нержавеющей стали. Вложил в протянутую руку Уайрмана, как медсестра передаёт инструмент оперирующему хирургу.
Когда Уайрман направил луч на лестницу, я заметил, что блеснуло золото: маленькие петли в глубине под ступенькой.
— Уайрман, один момент, — вырвалось у меня. Он повернулся ко мне.
