Галина Гончарова - Кольцо безумия
- Но вы ведь действительно можете замять его убийство…
- Могу! И имею некоторое влияние в Совете! Но если Мечислав не полный кретин, он тут же задумается, откуда подобные связи у вас! А он задумается! И начнет копать! Ты не думай, что раз у него смазливая мордашка, то он дурак! Этот вампир очень умен и расчетлив…
- Госпожа… но что же теперь делать?
- Ты - ждешь. А я буду говорить с Призраком.
- Госпожа…
- И если я еще раз узнаю о подобных предложениях с твоей стороны - тебя уже ничто не спа-сет. Ты меня поняла?
- Да, госпожа…
Глава 12
Учить. Нельзя помиловать.
День 8-й. 6-е сентября. Понедельник
Будильник у меня китайский. Пищал он исключительно мерзко. Факт. И глаза с утра слегка косили. От недосыпания.
Шарль даже не проснулся. Пришлось пихнуть дракона посильнее.
- Умгуммм???
- Шарль! Очнись, зараза чешуйчатая!!!
Зараза очнулась с пятой попытки.
- Юля?
- Да! Я сейчас ухожу в институт! Вернусь после обеда. Квартира в твоем распоряжении, еда в холо-дильнике, ферштейн?
- Ага…
Дракон перевернулся на другой бок - и нагло уснул.
Вот кто он после этого!?
Счастливый человек. А я вот - студентка несчастная…
А ведь первой парой - Ливневский…
Ууууу….
Но на пару я не опоздала. Хотя пришлось попрощаться с мечтой о завтраке. И зевала я, сидя на паре так, что челюсти вывихивались.
- Ты слышала, - толкнула меня в бок Маша, еще одна моя подруга. - Наташка пропала.
Я пожала плечами.
- Не слышала. Загуляла с парнем?
- Её второй день дома нету.
- А вас, Хилкова Мария, на лекции явно нету. Выйдите вон!!! - прогремел над ухом голос Ливневско-го. - Я никому не позволю разглагольствовать на посторонние темы, если дело касается такого важно-го предмета, как генетика! Это основополагающий предмет в биологии! И он будет иметь огромное значение в вашей будущей жизни! Если вы захотите, например, узнать кто отец или мать ваших бу-дущих детей…
Я перестала слушать.
Про исчезновение Натальи так никто ничего и не узнает. Мечислав об этом позаботится.
Смерти двоих 'знаменитых' поп-певцов также будут признанны естественными. Наверняка. Вампиры - мастера заметать следы. Но в случае с Натальей, я все-таки настою на своем. Надо дать знать ее ро-дителям. Обязательно.
Нет ничего страшнее неизвестности.
Тем более когда речь идет о твоем родном ребенке.
- Леоверенская, а вы полагаете, что все уже знаете о генетике?
- Нет, - ляпнула я.
Ливневский издевательски прищурился. Господи, как же от него воняло козлом…
- Тогда почему вы позволяете себе меня не слушать?
- Потому что я и так точно буду знать, кто мать моих будущих детей.
Класс грохнул хохотом. Ливневский побагровел. Выглядело это откровенно жутко.
- Вон из аудитории!!!
Я возражать не стала. Собрала тетрадки и вышла.
Увы.
Чтобы тут же наткнуться на нашу политологиню.
Эмма Эдуардовна Поросенкова (да-да, именно так!) была среднего роста тощей брюнеткой со стиль-ной стрижкой и в очках без оправы. Институт она закончила шесть лет назад. Пришла на кафедру по-литологии (по большому блату) и с тех пор нещадно изводила студентов.
Она оказалась из тех девиц, которые стремятся быть святее Папы Римского. Шпаргалки на ее зачетах приравнивались к смертному греху. Отсутствие на уроках - тоже к греху, но чуть меньшему. А экза-мен с первого раза ей вообще никто не сдавал.
Почему?
Да потому что никому из биологов и на фиг не была нужна та политология. Все сначала пытались списать. А потом…
- А-ааа, Леоверенская… Вы собираетесь сдавать мне экзамен?
- Да, - честно кивнула я.
- И когда же?
- Да хоть сейчас!
На лице политологини заиграла противная улыбка.
- а у вас разве сейчас не пара?
- Выгнали, - огрызнулась я.
- Вот как? И за что же?
- а за правду. Как политолог вы должны знать - за нее всегда страдают - огрызнулась я. Мне было уже все равно. Или просто бил отходняк после вчерашнего. Я могла наговорить все, что угодно. И Эмма, кажется, что-то поняла. Связываться она не стала. А вместо этого поглядела на меня из-под очков, став ужасно похожей на большую крысу и хмыкнула.
- Хорошо. Через час я вас жду в пятьдесят шестой аудитории.
Она удалилась. Я чертыхнулась и отправилась в деканат - за отработкой. То есть - за таким малень-ким листочком с печатью и подписью декана. Хорошо хоть зачетка была с собой. А ведомость должен брать преподаватель.
В деканате секретарша Любовь Сергеевна поглядела на меня глазами прожженной стервы - и кивну-ла.
- Хорошо. Сейчас выпишу.
Через двадцать минут листочек с печатью был у меня на руках. А еще через сорок минут я входила в пятьдесят шестой кабинет.
- Тяните билет, Леоверенская.
Мне достались 'Капитализм, социализм и политическая демократия, сравнение' и 'Типы политиче-ских систем'.
Если честно, я не знала ни того ни другого.
И готовилась без надежды на успех.
Когда затрезвонил телефон я даже на миг обрадовалась. Но в телефоне раздался истерический вопль Кости.
- Юля!!! У Насти схватки!!!
Твою мать!!!
- Где вы!? - заорала я. Стены аудитории и Эмма явственно вздрогнули.
- Она дома. Здесь доктор, но ей нужна ты! Юля, пожалуйста, приезжай! Доктор говорит, что оста-лось не больше часа!
Билет по социологии полетел на стол.
- сейчас возьму такси и приеду.
- Юля, - пробился в телефоне Настин голос. - Юленька, пожалуйста….ааааааа!!!!
Стон боли взвился и оборвался. Я схватила сумку со стула.
- Эмма Эдуардовна, всего хорошего! Поставьте мне двойку. Я пересдам!
- Леоверенская, вы в своем уме? - поинтересовалась преподавательница. - Чем вы можете помочь своей подруге? Лучше спокойно сдайте экзамен…
Я сверкнула глазами. Волной накатило знакомое бешенство. Шевельнулся внутри меня зверь с чело-веческими глазами. Эмма стояла так, что загораживала выход из аудитории. И легче было ее пере-прыгнуть, чем обойти.
Тем хуже для нее.
Я выпрямилась во весь рост, так что мы оказались примерно одного роста.
- Если вы меня сейчас же не пропустите, вы об этом пожалеете. Я должна идти. Политология!? Да я могу преподать всю вашу дисциплину в нескольких словах. Политика - это грязь, которую месит мразь! Неважно, как это называется! Демократия ли, социализм ли, капитализм… Плевать! Суть все-гда одна! Подлость и предательство! Ваша политика похожа на котел с куриным бульоном. Когда он кипит, на поверхности остается грязная пена. И место ей - в помойке! Вот это - ваша политика. Поря-дочный человек никогда этим не будет заниматься! А теперь - с дороги! Моей подруге нужна моя по-мощь! И ставьте мне хоть единицу! Будем разговаривать в присутствии комиссии! Мне - не жалко!
