Александр Юрин - В лапах страха
Было прохладно, под ногами дымилась вынесенная с петлями дверь. Суставчатая лапа гидравлического амортизатора походила на обугленную человеческую кисть. Дождь закончился, а высоко в небе сияли яркие звёзды.
Где-то за Альдебараном скрылось безумие.
В голове впервые в жизни наступила полнейшая ясность.
— Верю ли я во всё это? — спросила сама себя Марина и посмотрела на оглянувшегося сына. — Ведь всё закончилось?
Малыш потупил взор, пожал плечиками.
— СПИНОГРЫЗА нельзя убить, — прошептал он. — Потому что ОН придуманный. Нами.
Марина почувствовала, как от напряжения у неё дёргается глаз.
Юрка уставился на ощерившийся подъезд, стал медленно пятиться прочь от матери. Его личико снова исказила маска жути, которую Марина уже видела на лестничной клетке, когда малыш пытался не подпустить бездну к сестре.
Понимая, что ничего не закончилось, — да и не закончится никогда!!! — Марина медленно обернулась и уставилась на безликий хаос, который сроду никуда и не делся.
ОНО припадало на переднюю лапу, задние волочило, из боков торчали переломанные ребра, всклокоченная шерсть местами отсутствовала, а голову, такое ощущение, обработали наждачной бумагой, отчего наружу торчала белая кость.
Спиногрыз со свистом выдохнул и уставился красными от ненависти глазами на женщину и детей. Открылась огромная пасть, усеянная острыми клыками; на асфальт закапала бордовая слизь.
Марина закачалась, но всё же устояла на ногах. Она, конечно, понимала, что вокруг царит безумие, но выжить после падения в лифте с десятого этажа не могло ничто на этой планете!
«Только НЕЧТО, прибывшее извне, что и впрямь, скорее всего, невозможно убить. Ни одним из доступных на планете способов! Разве что превратиться в такого же монстра… Но если тварь и впрямь выдуманная, тогда получается… Стоп! Если ОНО ненастоящее, каким образом ОНО объявилось в реальности?! Ведь страхи нематериальны, они просто сидят в голове, под надзором сознания, до тех пор, пока не возникает трещина! О, господи…»
Марина попятилась, наблюдая за тем, как монстр, хрипя и содрогаясь, ползёт в её сторону.
— Юрка, беги.
— Нет.
— Я сказала, марш отсюда! Живо!!!
По лужам зашлёпали босые пятки.
Чудовище взревело, попыталось прыгнуть на отступающую женщину, однако задние лапы всё же подвели, и клыкастая пасть уткнулась в асфальт.
Марине показалось, что дождевая вода в лужах закипела от соприкосновения со слюной внеземного гада.
«Нет, это ОНО просто выдохнуло через нос, подняв в воздух снопы обжигающих холодом брызг!»
— Что ТЫ такое? — спросила Марина, продолжая отступать. — Откуда ТЫ явилось? Зачем?
Чудовище взревело, словно вопрос женщины совсем ему не понравился. Огромные зрачки в изуродованных глазницах принялись безумно вращаться, словно в попытке загипнотизировать жертву.
Марина с трудом подавила желание просто развернуться и убежать. Она прекрасно понимала, что с раненной дочерью на руках у неё не получится оторваться даже от столь сомнительного преследователя. И словно подтверждая все её опасения, спиногрыз на одних передних лапах дёрнулся вперёд и вцепился в голень чуть ниже колена. Марина вскрикнула от неожиданности и села на асфальт, не в силах преодолеть жуткую боль. Оказавшись нос к носу со злобным существом, Марина сразу же склонилась над ничего не понимающей дочерью и попыталась укрыть ту собственным телом. Сознание обдало запахом псины, прозвучал победоносный вой, за шиворот полилось…
Марина зажмурилась и, что есть сил, прижала дочь к груди, молясь, чтобы всё побыстрее закончилось.
«Ну неужели никто ничего не слышит? Ни взрыва, ни криков, ни этого жуткого рёва!»
Внезапно всё стихло, и Марина открыла глаза.
У её окровавленных коленей лежала расплющенная голова монстра, а рядом стоял тот самый «хлыст», — кажется Олег, — что регулярно наведывался к Светке. Парень был чёрен, будто только что вернулся из огненной преисподней. Джинсы взбухли не то от воды, не то от крови, из обгорелой куртки торчала изодранная подкладка, а на лице парня горели глаза. Именно горели — Марина могла поклясться! — отчего ей сделалось окончательно не по себе. Складывалось впечатление, что рядом с ней стоял сам Люцифер.
Олег смотрел на недвижимую Светку, распластавшуюся на коленях матери и плакал. Затем поднял руки над головой, и Марина увидела в его обгорелых пальцах что-то тёмное и массивное, что на секунду вновь заслонило далёкие звёзды. Марина зажмурилась, ожидая, что сейчас ляжет рядом с монстром, потому что сама была не многим лучше того.
Земля ощутимо вздрогнула. Марина снова открыла глаза и поняла, что парень лупит мусорным баком по голове мёртвого пса. Снова и снова, будто не осознавая, что всё действительно закончилось.
— Тебя можно убить! — приговаривал Олег, основательно впечатывая мозг существа в асфальт. — Всех нас можно убить! Я вколочу тебя так глубоко, откуда просто не выбраться!
Марина сглотнула подкативший к горлу ком и поспешила отползти прочь — парень явно был не совсем адекватен, и в подобном состоянии мог начудить ещё много всего.
Светка открыла глаза.
— Мама, всё закончилось?
Марина кивнула.
— Оно ведь вернётся?
— Если только мы сами допустим это.
— А мы ведь не допустим?
Марина заплакала и уткнулась в волосы дочери.
От девочки пахло фиалками.
Пятнадцать лет спустя
Кафе на Полетаева, напротив конторки «Видикон», по-прежнему работало. Естественно, сменилась куча владельцев, но рецепт того экзотического салатика с трудно произносимым названием забыт не был.
Марина сидела за столиком у широкого окна и читала Донцову. Писательнице было уже далеко за семьдесят, но она всё никак не могла остановиться, продолжая выпускать из-под пера очередные похождения бальзаковских дам, возомнивших себя мисс Марпл, и студенток-феминисток, способных заварить такую кашу, что просто мама не горюй! Не смотря ни на что, проза оставалась лёгкой, не располагающей к особой мыслительной деятельности. Развязка наступала в самом конце произведений и оказывалась довольно интригующей. Одним словом, книжки напоминали сытный обед, на протяжении которого, гости с нетерпением ожидают обещанного десерта, забвенно поглощая всё подряд.
Марина улыбнулась и посмотрела в окно. Собственно, она и читала подобные книжки, чтобы не думать. А сейчас, вот, сама того не желая, задумалась.
С тех пор, как от взрыва из-за утечки бытового газа погиб муж, а её саму лишили родительских прав, якобы, за издевательство над собственными детьми, Марина старалась ни о чём не думать. Воспоминания чинили душевную боль, а понимание того, что ничего нельзя изменить провоцировало сознание на поиски лежащего в столе рецепта…
