Дзиньштейн - Ещё один человек
Сторожко держа на прицеле стойку и проход из-за нее в зал, придвинул один из столиков вплотную, птом стул – и осторожно стал подниматься. И не зря. За стойкой скорчился еще один, очень шустрый, который именно и караулил меня у прохода – и он даже успел понять башку и кинуться – но я был наготове – сдвоенный выстрел – и все. Так… ну и чорта ли я сюда лез?
Еще раз смотрю – нет, никого… а, вот дверь – наверное, это кухня. А больше негде, если только ломиться в туалет все же. Но неудобно – а вдруг там дама? Да и просцался я с утра. Чето не хочется пока. Пойдем на кухню – посмотрим, что за шеф Райбек тут живет.
Дверь тоже заперта. Ну-ка постучим
-Э. На камбузе. Жрать даете? Сколько можно – пока ждем заказ – всех официанток сожрали Вон, одни кости валяются.
Не ответили, но щелкнул замок. Ага, ща. Бегу вприпрыжку.
– Сава, атькрывай! Мидвед пришОл!
Дверь медленно стала приоткрываться, а я чуть отошел за стойку, держа дверь на прицеле и подсвечивая фонариком. На пороге появился мужчина, средних лет, эдакого… южного вида. Даже в свете фонаря показалось, что он загорелый какой-то. Волосы короткие, вьющиеся, под носом тоненькие усы… и в какой-то странной военной форме, поверх которой накинут вполне отечественного вида ватник. Как из какого кино, что ли. Не наш человек. И словно подтверждая догадки, он произнес с акцентом:
– Диен добри! – и сделал приветственный жест.
– Дык… Добрый. Дую спик инглиш? – сдуру спросил я
– О, йес! – обрадовался тот.
– Херово… ибо я нот спик инглиш, совсем ваще.
– О, ноу проблем! Я говорью руски мало есть! Я понимаю руски!
– Уф… а ты кто? – Это… вот йо нейм, ага?
– Алехандро. Алехандро Буендоз. Колоннел арме Еджипт. Я ехаль в поестка… и тут… Это есть полный пестец… мой руски камрат есть дэд, я сдесь … как есть… ховайсо? Прятай?
– А, понял. Ну, это. Чо. Надо сматываться. Ну… это… гоу хоум вери квик, ферштейн? А то тут ахтунг.
– О, йа! Ахтунг, йес, нид сейбывайт, так?
– Так… – русский он, похоже, учил правильно – именно съебывайть. И побыстрому съебывать. Только вот один момент еще…
В кухоньке ничего особо ценного не оказалось – собрали пару коробок жранья, в основном сухое-шоколад-всякий силос типа орешков-чипсов. И минералка. На этом колоннел Алехандро и жил тут – в процессе сбора ништяка, он, очевидно от возбуждения и вообще истосковавшись по общению, а может и просто такой человек, рассказывал мне свои приключения на вполне понятном русском языке. Они с его русским товарищем ехали, уже когда началось, думали выбраться из города, тут недалеко попали в серьезное ДТП, потом оказались тут, думали немного отсидется , но тот стало совсем плохо. Его товарища покусали, тот умер, а потом, естественно, обратился, да и не он один – уже было в самом разгаре. Полковник кое-как отбился, заперся тут на кухоньке, и отсиживался. Сначала он, по цивилизованной привычке, пытался вызвать «эмерженси», потом ждал, пока власти начнут наводить порядок. А потом стало поздно. Потом попробовал пробиться, но не вышло, даже стало хуже – он застрелил из какой-то могучей рогатки, историю обретения которой я так и не понял, нескольких мертвяков, бывших в зале (где, как выяснилось, проходила гей-вечеринка). На застреленных отожрались остальные – и стало совсем нереально выбраться. Вчера он слышал, как я проехал, но сделать ничего не успел, а сегодня, приоткрыв дверь, высадил из рогатки стекло, надеясь, что обратят внимание – ну, так и вышло. В общем, весьма боевой полковник оказался, хотя бы и египетский. Впрочем, он с гордостью сообщил, что сам он родом из Испании, и корни весьма специфические – один из его предков был известен тем, что возглавил и поднял аж тридцать девять крестьянских восстаний и военных мятежей. Правда, ни одного не выиграл. Так сложилось, что его отец покинул Испанию, а сам Алхандро служил в египетской армии. Мы уже двинулись на выход, но перед дверью я остановился. Раз в армии служил и вообще эдакий резкий… Достал из кармана найденный пистолет и протянул полковнику:
– Тейк ит! Презент!
– О, епа мама! – полковник аж засветился от радости, схватил пистолет, осмотрел его – О, стар!
– Ну… так. Стар. Почти древнь. – ясен хуй, не новый, экий привереда – там, это… предохранителя нема, андестенд? Бля… это… ноу сафети лок, врубаешь? Он, это… лоадед, реди файер, осторожней, бля, данжер!
– О, не есть преподавать папА, и на этом баста! Так это сказать руски, да?
– Да ну тя, ща пристрелишь меня еще – вытащил свой тэтэ, и вынув магазин и патрон из ствола, наглядно показал полковнику, как тут оно все устроено.
– Накхуя это так есть? – задумчиво произнес он, но, попробовав, хмыкнул, и вполне сноровисто привел пистолет в боевое положение – Ай эм реди!
– Тогда пошли.
Вышли нормально, двое подошедших лениво жевали гаишника, а завидев нас стали вставать. Перехватив пистолет двумя руками, полковник моментально встал в стойку, чуть присев и наклонясь малость вперед всем корпусом, как американский полицейский в кино, и дважды быстро шарахнул в головы упырям…
– Аххуенна! – он улыбался, как ребенок, получивший новую игрушку.
Ну, на самом деле неплохо. Кое-как утрамбовал все в машину, показал полковнику, чтобы садился, залез сам. Грохнул еще выстрел – не знаю, кого там полковник пришиб, но вид у него был, когда забрался в машину, довольный. Он откомментировал это кратко:
– Заибитсь!
Да, русский учил не по учебникам, правильно, общаясь с носителями языка, ага. Стали сходиться мертвяки понемногу, вон парочка еще ковыляет… пора ехать. Завелся, потихоньку выруливаем… Спросил у Алехандро – а какого хера в принципе он тут в России делал? В командировке, что ли?
– О, я искаль места боеф. Мой гранд-дед воеваль тут. С легионеро… фашисто… Дивизион агюль. Ну… дивизион… как это руски.. Гюль… галь… О! – он махнул рукой куда-то за спину – Пидарас. Галюбой, дивизион. Ага.
– А, ну ясно дело, фаши ваще пидарасы – отозвался я – ну я типа понял, мои тоже воевали, ага.
– Ну вот я приехаль, а тут и насталь итс джеппо иксэль.
– Че, дед-то погиб тут что ли?
– О, но! Он долго жив, иметь медал, ветеран!
– А, ясно. Типа Нормадия-Неман штоле… понятно.
– Но, но Нормандия, но, толко Россия! Лэнинкратт! Он всегда говорил «Ньеффски Пьятащщок» и долго ругать, долго!
– Ну, ясно. У меня тоже бабка тут воевала.
Так и доехали до блок поста, на подъезде вышел в эфир, и даже удивился, как там обрадовались. На посту какое-то вавилонское столпотворение – блоки змейки раскиданы, куча народу, автобусы на мосту, несколько пулеметчиков зорко бдят окрестности… что за кипиш? Сейчас выясним. Вышел, стал представлять майору Алехандро. Но майор, только услышав про иностранца, что-то спросил по-английски, Алехандро лихо щелкнул каблуками, непривычно отбил приветствие и выпалил четкие фразы, из которых я снова уловил его имя и про колоннел арме Еджипт. Вид у него был вполне боевой, в потасканной форме и ватнике, с пистолетом за ремнем. Они побеседовали с майором, завершив какими-то веселыми шутками, оба посмеялись, и майор указал ему на стоящие автобусы. Тот кивнул, подошел ко мне и крепко пожал руку, сказав «Спасипо!» Потом вытащил из-за пояса, и протянул мне пистолет.
