Вера Головачёва - Бумеранг проклятья
Мачеха Кати посмотрела туда, куда показывал мальчик и взвизгнула от страха.
– Убери ее быстро! – в ужасе крикнула она. – Отцепи!
Молодая женщина трясла свою юбку, пытаясь стряхнуть брошку. Но у нее ничего не получалось, потому что Олег крепко прикрепил ее.
Пока мачеха Кати кружилась, Симаков помог выбраться Вике из ямы. Пришлось снова применить ту технику, которой они уже пользовались. Но сил у девочки было меньше и она несколько раз скатилась вниз.
Но все-таки мальчик вытащил ее, но очень осторожно, потому что земля была такой скользкой, что мальчик боялся сам туда свалиться. Этого никак нельзя было допустить. Если мачеха увидит это, то она не упустит возможности закопать заживо двоих детей так мешающих ей жить.
Наконец, Вика оказалась наверху. Дождь продолжал лить. Можно было бы сказать еще сильнее, но он и без того не утихал. Изредко сверкали молнии и громыхал гром.
Молодая женщина хваталась за сердце и временами ребятам казалось, что она вот-вот упадет в обморок. Но этого не случалось.
– Главное, не подходить к ней сейчас, – сказал Олег, придерживая девочку под руку. – пусть сама помучается. Может, и дотронется.
Дети продолжали стоять, поглядывая на мучения мачехи.
– Ну что вы стоите, как истуканы, – неожиданно обратилась она к ним. – Снимите с меня эту гадость.
– У вас что, собственных рук нет? – сказал Олег.
– Может, вам и сапоги почистить? – добавила Вика.
– Изверги. Как вы можете смотреть на то, как человек страдает? – спросила она, посмотрев на ребят таким злобным взглядом, что они готовы были сквозь землю провалиться.
– Еще неизвестно, кто больше изверг, – крикнула Вика. – Вы когда Катю убивали, много о человеколюбии думали?
– Она просто мешала мне нормально жить. И вообще, непутевая была. Но теперь ее нет. А я живая, и умирать не могу. Не хочу.
– Мы вас и не убиваем, – удивился Олег таким словам женщины.
– Вы способствуете убийству. Это она хочет моей смерти.
– Вы же сами сказали, что она мертва, так что ничего сделать вам не может, – ухватилась за слова Вика.
– Да. Она уже на том свете. И ничто не заставит меня прикоснуться к этой проклятой брошке. Ничто! Слышите. Вам не удастся со мной справиться!
И в этот момент случилось непонятное, но ужасное. С могилы Кати Сумароковой стал падать большой деревянный крест. Он сначала опускался медленно, но потом с силой грохнулся рядом с женщиной. Она его не видела и при очередном повороте спотыкнулась об него и упала. Рука ее при этом коснулась брошки.
Молодая женщина сидела на мокрой земле и бездумно смотрела, как рука касается брошки. Но ничего не происходило больше. Видимо, что-то для себя решив, женщина решительно схватила брошку и стала отстегивать ее от юбки.
Молния сверкнула очень близко и загрохотал гром. Дети отбежали на всякий случай подальше. Это было ужасное зрелище. Вся перемазанная молодая и красивая женщина с изуродованным от злобы лицом, ругаясь и дергаясь пыталась буквально оторвать брошку от юбки. Но у нее это плохо получалось. Посмотрев почему-то на небо, она изо всех сил дернула драгоценность так, что та отцепилась, вернее оторвалась вместе с куском ткани.
Брошка осталась в ладони Катиной мачехи. Женщина еще несколько секунд продолжала держать брошь, а потом резко засмеялась. Она подняла руку повыше, продолжая смеяться так громко, что этот жуткий смех далеко разносился по кладбищу.
И тут появилась она. Ребята сразу узнали Катю. Точнее, ее призрака. Расплывчатое пятно, в котором можно было узнать фигуру девочки, встало из могилы, прямо через холмик и посмотрело на присутствующих.
– Я знала, что ты придешь, – голос призрака звучал также неестественно, как и тогда в квартире у Симаковых, но громко и разборчиво. – Я ждала тебя. Теперь тебе не избежать возмездия. Все твое зло, что ты направила на меня вернется к тебе бумерангом. И проклятье, которым ты сгубила меня, будет твоим.
Мачеха замерла с открытым ртом. Ужас промелькнул в ее глазах, рука дернулась, будто хотела бросить брошку, но в этот самый момент с неба обрушилась огромная и на редкость продолжительная молния.
Она попала прямо в центр броши, отчего та долго сверкала и искрилась всевозможными огнями. В этой пасмурной полутьме стало светлее. А капли дождя были похожи просто на фейерверк.
Тело молодой женщины изогнулось, несколько секунд находилось в этом состоянии, а потом она упала на спину. Ее последний крик потонул в сильном ударе грома. И после все стихло. Дождь немедленно прекратился, и тут же из-за тучи выглянуло солнышко. Тучи быстро разносились по небу теплым и ласковым ветерком. От земли пошло испарение.
Все это выглядело как в мультфильме или в кинофильме, который показывают в убыстренном варианте. Небо стало голубым, а пар тонкими многочисленными струйками тянулся вверх.
Под лучами солнца призрак девочки, как снегурочка, стал медленно таять, но она успела сказать детям: «Спасибо». Потом исчезла совсем.
Дети не видели, как упавший крест поднимался, но он уже стоял на могиле. Измазанная в земле оградка стала чистой и сверкала. Откуда-то на могиле Кати появились растущие цветы. Они раскрыли свои лепестки и подставили их к ласковому солнышку.
Дети подошли к телу мачехи. Она лежала скорчившись и уставившись стеклянными глазами высоко в бездонное и теперь уже голубое небо. Никакой броши в руке не было.
ЭПИЛОГ
Нас следующий день Вика и Олег сидели на теплой и уютной кухне за столом и пили чай с пирожными.
– Мне даже не верится, что все закончилось, – сказала девочка.
– А я не могу забыть ее скорчившуюся фигуру.
– Мачехи?
– Да. Умереть такой смертью никому не пожелаешь, – произнес Симаков. – Но она этого заслужила.
На кухне работал маленький телевизор. И вдруг оттуда донеслись слова:
«Вчера вечером на кладбище было обнаружено тело молодой женщины. Она погибла, скорее всего, от удара молнии. Тело привезли в морг, но сегодня утром оттуда пришло сообщение, что оно бесследно пропало. Идет выяснение обстоятельств».
– Вот это да, – протянул Олег. – Куда же оно могло деться?
– Мне так кажется, что этого уже никто не узнает, – смотрела на экран Вика. – Ну и пусть. Наша совесть спокойна, мы сделали для нее все, что могли.
– А может не надо было звонить в скорую? Лежала бы она там и лежала, а потом также пропала. Какая разница?
– Нам спокойнее.
– А скоро в школу. Каникулы кончаются, – вздохнул мальчик.
– У меня такое ощущение, что это были самые длинные каникулы.
– Пожалуй.
