Антон Фарб - Глиф
— Стой, дурак! — заорал Славик и тут же огреб резиновой дубинкой по бедру.
Белкин бежал, прижав ноутбук к груди, и по-женски косолапя. Видно было, что он не бегал уже давно, да и в принципе делать этого не умел. Ментам играть в догонялки было влом, и они поехали следом за ним на «уазике».
Они почти догнали его, когда из-за драмтеатра вылетел серебристый джип, подрезал «уазик», заставив его выскочить на тротуар, резко развернулся и, разогнавшись как следует, сбил Белкина.
15
Ромчику никогда прежде не доводилось бывать в ментовке, и его воображение, вскормленное отечественными сериалами и американскими боевиками, рисовало мрачную картину «обезьянника» в виде клетки, наполненной бомжами, гопниками и, почему-то, неграми. Рядом с клеткой должен был прохаживать матерый коп с дубинкой, и тарабанить этой дубинкой по прутьям решетки, а из соседнего кабинета обязательно раздаваться вопли того несчастного, из которого пьяные в стельку менты решили выбить признание.
В реальности все оказалось гораздо прозаичнее. Ромчика, Клеврета и Петьку Клименко (он же — Бармалей, заслуженный флудераст) привезли в Богунское районное отделение и завели внутрь через центральный вход. Сонный дежурный за стеклом записал что-то в толстую книгу, а потом долго и беззвучно говорил с по телефону без диска. Потом злополучную троицу вандалов отвели в коридор, усадили на деревянные откидные стульчики — точно такие стояли у них в школе, в актовом зале, и приказали ждать. ОМОНовец с автоматом на груди сел напротив и засопел заложенным носом.
Минут через десять наряд доставил еще одного задержанного — совершенно убогого на вид парня с бритой головой и дебиловатой физиономией, которая показалась Ромчику знакомой. Ну точно — это же тот самый уродец, который докапывался к ним с Никой у дома репетиторши по английскому языку… Гопник, похоже, Ромчика не узнал. Взгляд у бритоголового был испуганно-потерянный, а на скуле наливался свежий синяк.
Так они просидели еще минут пятнадцать, и Ромчик уже было заскучал, но тут пришел опер, и Клеврета первым вызвали в кабинет.
— Ох, сейчас он им наплетет! — громко прошептал Бармалей.
— Молчать, — гыркнул на них ОМОНовец, после чего вытащил из-под бронежилета мобильник и стал играться.
— В туалет хочу, — сказал гопник.
— Ссы здесь, — разрешил мент, не отрываясь от телефона.
Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел взъерошенный Женька. Такое впечатление было, что он там не разговаривал, а песни пел и пританцовывал. Щеки у Клеврета горели, а еще он все время облизывал губы.
— Следующий! — вызвал опер.
Следующим был Ромчик. Оперуполномоченный — молодой парень в дешевой кожанке — не поднимая глаз предложил ему сесть, и заученно проговорил:
— Разъясняю вам статью шестьдесят третью Конституции Украины, согласно которой вы не несете ответственности за отказ давать показания против себя. Подпиши здесь.
Опер дал Ромчику листок бумаги, где было напечатано то же самое, и поднял глаза.
— Сколько лет?
— Шестнадцать, — честно ответил Ромчик.
— Блин, — сказал опер. — Родителям звонить будем?
— Не-а, — мотнул головой Ромчик.
— Вот и славно, — повеселел опер. — Фамилия, имя, отчество?
— Радомский Роман Геннадьевич.
— Твою мать, — опять сник опер. — Сын?
— Сын, — кивнул Ромчик.
— Давай номер, сам позвоню…
— Не надо!
— Не звезди! — отрезал опер. — Надо. Давай номер.
Ромчик продиктовал номер, опер записал его на перекидной календарь и набрал с городского телефона.
— А за что меня задержали? — спросил Ромчик.
— Во-первых, — сказал опер, слушая гудки в трубке, — не задержали, а доставили. А во-вторых, нефиг всякую херню на телецентре малевать. Это что?
Он протянул Ромчику скомканную распечатку. Да, быстро Клеврет раскололся. На листке бумаги темно-синей краской (когда ж ты принтер заправишь, болван!) был напечатан рисунок:
— Понятия не имею, — абсолютно искренне признался Ромчик.
— Тогда нахрена вы это намалевали?
Звонок сорвался, и опер нажал на «повтор».
— Я ничего не малевал, — твердо заявил Ромчик.
Это тоже было правдой: малевал Клеврет под чутким руководством Бармалея, который принес краску. Ромчика попросили стоять на стреме. От всей затеи намалевать граффити на стене телецентра несло таким махровым идиотизмом, что Ромчик откровенно профилонил свою часть работы, и менты взяли всю компанию, что называется, «на горячем».
— Разберемся, — махнул рукой опер. Тут на другом конце линии взяли трубку, и опер, сразу подтянувшись, заговорил казенно-вежливым голосом. — Господин Радомский? Из Богунского райотдела беспокоят…
16
Пластиковое удостоверение с фотографией и надписью PRESS («на иностранном языке», как выразился пузатый сержант) в очередной раз выручило Нику. Она пробыла в райотделе всего полтора часа, из которых сорок минут — сидела в коридоре, двадцать — разговаривала с чудовищно тупым оперуполномоченным, и остальное время — мило беседовала с пожилым следователем, который, как выяснилось, был знаком с дедом.
Остальные участники и свидетели ночного происшествия, за исключением байкеров, под шумок смывшихся с места ДТП, еще томились в застенках, когда Ника вышла из милиции и посмотрела на часы. Было четыре утра. Такси поблизости от милиции, конечно же, не водилось.
Ника вытащила мобильник и попыталась вспомнить хотя бы один номер службы радио-такси. Хотя, если подумать, тут и пешком до дома было не очень далеко… если бы не гудели так ноги.
Пока Ника медитировала над телефоном, из дверей райотдела вышел высокий и сухопарый мужчина лет сорока пяти, с коротким ежиком черных волос на голове. Ника обменялась с мужчиной оценивающими взглядами. Незнакомец обратил внимание на профессиональную камеру Ники, она же (Ника) отфиксировала его до блеска начищенные ботинки, классические джинсы, американскую военную курточку М-65 и — несмотря на поздний (или ранний?) час — гладко выбритые щеки. На верхней губе топорщилась щеточка тщательно подстриженных усов. Выправка плюс начищенная обувь плюс бритье два раза в день плюс усы. Равняется офицер советской армии. Ну да, точно, и часы на внутренней стороне запястья. Только вот откуда у офицера, очевидно — отставника, «Омега»?..
Предполагаемый офицер тоже вытащил мобильный телефон (в отличие от часов, самую простую, без понтов, «Нокию»), и набрал номер.
— Все нормально, — сказал он в трубку. — Скоро будем.
