Джесс Невинс - Мистические города
И только тогда начались стенания, когда родственники и друзья подошли забрать тела.
— Я хочу того, чего никогда не смогу получить. Это глупо.
Джасса обнаружил, что бредет по дороге Аверсы в противоположном направлении, прочь от своей возлюбленной, к развалинам городских стен, к Весланским воротам. Он рассчитывал — и это была только одна из многочисленных мыслей, одолевавших его, — что, отправившись за город на долгую прогулку, сможет прочистить мозги и взбодриться. Давненько уже не ходил Джасса по этой дороге и почти забыл про Рассказчиков.
Никто не знал, как долго мужчины и женщины, которые именовали себя Рассказчиками, собирались у Весланских ворот. Многие называли их бездельниками, другие, кто их не знал, попрошайками. Ближе к вечеру они обычно покидали свои дома, лавки, кузницы, садились группками на траву возле разрушенной каменной арки и рассказывали истории. Они не просили денег; они не просили ничего, кроме времени и внимания. Излишне говорить, но этого всегда недоставало. Когда слушателей не хватало, что случалось довольно часто, Рассказчики садились в кружки и рассказывали истории друг другу.
Они не всегда оказывались самыми добрыми слушателями.
— Ха! Ты называешь это рассказом? — Старик с презрением глянул на молодую девушку, в то время как остальные в их кругу, мужчины и женщины, молодые и старые, наблюдали и улыбались.
— Я служу Сомне так, как могу, Тобас. — Девушка в мольбе вытянула руки. В глазах ее загорелся огонек. Она ничуть не разозлилась.
— Ты служишь только одной стороне богини — ее способности приносить сон и покой, — ответил мужчина по имени Тобас. — Цель достойная, однако я предпочитаю, чтобы мои слушатели бодрствовали.
— Когда в последний раз у тебя был слушатель, Тобас? — снисходительно поинтересовалась Лата.
Все вокруг засмеялись. На лице Тобаса появилось возмущение, однако было ясно, что ни один из них не говорит всерьез.
Вруны, или вроде того. Джасса как раз проходил мимо компании.
— У меня появился слушатель, друзья, — сказал Тобас. Он посмотрел прямо на Джассу. — Здравствуйте, юноша. Присаживайтесь.
Джасса опешил:
— Нет, что вы… Я просто вышел прогуляться.
— Но ты же слушал, по крайней мере какое-то время. — Старик улыбнулся Джассе. — Итак, пока ты здесь, я бы хотел, чтобы ты помог урегулировать спор между мной и этой оравой бездарей. — Взмахом руки он показал на сидевших вокруг рассказчиков. — Они говорят, что больше никто не ценит истории. Ты какого мнения на сей счет?
— Ну… я когда-то любил их слушать, — искренне признался Джасса. — Давно, правда.
— А почему перестал? Слишком занятой? Слишком взрослый? Или чересчур придавлен ежедневными тяготами своей жизни?
— Все вместе, — ответил Джасса. — А еще потому, что они почти никогда не бывали правдивы.
— Они почти всегда правдивы, — поправил Тобас. — Просто описанные в них происшествия, возможно, никогда не имели места на самом деле. Но правдивые истории существуют. Если бы ты решил послушать, ты бы предпочел историю, основанную на реальных событиях?
— Конечно.
— Тогда позволь удовлетворить твое желание. Садись.
И Джасса сел. Может, потому, что не предвидел на сегодня ничего более интересного, или, может, потому, что у него не было достаточных оснований для отказа.
— А вы разрешите мне выбрать историю? — Он чувствовал, как внутри зажегся озорной огонек. Тобас кивнул, и Джасса продолжил: — Я хочу знать, как дорога Аверсы получила свое название.
— Ладно. Если история придет ко мне, я расскажу ее, — согласился Тобас, а Джасса только улыбнулся. Тобас улыбнулся в ответ. — Что беспокоит тебя, дружище? То, что ни один из живущих ныне не знает именно эту историю?
Джасса кивнул, и девушка покачала головой:
— Ты не прав. Сомна знает.
— И Сомна делится историями с Рассказчиками? — спросил Джасса.
— Сомна делится со всеми, — ответил Тобас. — Но иногда ей легче всего сделать это через нас. А сейчас помолчим немножко. Мне нужно понять, появилась ли история для этого юноши.
Тобас закрыл глаза, и шелест голосов затих. Джасса наблюдал за мужчиной и заметил, как шевелятся его губы.
Несомненно, репетирует первую ложь… Джасса устыдился своей мысли, стоило ей возникнуть у него в голове, поскольку было очевидно, что Тобас и не пытался произвести эффект своим бормотанием, — он молился. Остальные Рассказчики, сидевшие в кругу, делали то же самое, прикрыв глаза и опустив головы. Джасса застыл на несколько долгих мгновений исключительно по причине полного изумления, а к тому времени, когда ему пришла идея незаметно удрать, было уже слишком поздно. Тобас открыл глаза:
— Есть для тебя история, молодой господин. Короткая, но от этого она ничуть не хуже.
Джасса облизнул губы, внезапно высохшие:
— Я бы хотел послушать ее.
Тобас кивнул.
— Это случилось в начале Третьей эры, — начал он тоном, слегка отличным от своей обычной манеры говорить. — В это время люди и первенцы Сомны, особенно уважаемые, которых мы зовем Аверсы, еще жили вместе. Одна из перворожденных совместно с нашими отдаленными предками возводила стены, которые должны были превратиться в Торнолл.
— Почему? — перебила Лата.
— Поскольку Аверса знала, что гармония доставляет удовольствие Сомне, — пояснил Тобас. — Она хотела услужить. Наши предки с удовольствием позволяли ей это.
— Почему? — задал вопрос старик, сидевший в кругу напротив Тобаса.
— Так как люди видели, что благодаря могуществу Аверсы они выполнят работу быстрее, — объяснил Тобас. — И обращали себе на пользу помощь перворожденной.
Джасса видел замершие лица остальных и понимал: из какого бы источника вдохновения ни черпал Рассказчик, история захватила всех целиком. Он осторожно поинтересовался:
— Почему наши люди ненавидят и боятся Аверсы?
— Потому что любой из перворожденных обладал большей мощью, чем все наши праотцы, вместе взятые. Потому что у наших праотцев не было ничего общего с Аверсами, кроме Сомны, которая породила и тех и других. Пока Сомна спит и видит сны, она создает наш мир. Аверсы получают частичку ее снов, и каждый из них может до некоторой степени переделать мир, но никто из наших праотцев не знал до какой. А неуверенность порождает животный страх.
— Что произошло?
— Стены возвели. Храм Сомны построили. Наши праотцы попытались поработить Аверсу, как только работы были закончены. И потерпели крах. Одним словом она разрушила храм и вышла из города по тропе, которая до сих пор зовется дорогой Аверсы, через Весланские ворота. Когда она остановилась возле них, все стены пали. Остались лишь ворота, где мы по сей день собираемся.
