Георгий Песков - Злая вечность
Князь, во все время рассказа не спускавший глаз с куклы, теперь вдруг увидел, что она, как бы внезапно вздрогнув, запрокинулась назад и упала на пол. Возможно, что библиотекарь толкнул ее стул. Она упала прямо к его ногам. Князь видел, как тот с брезгливым отвращением ее отпихнул. С минуту оба молчали.
— Я всегда знал, что это — вампир, — задумчиво сказал князь.
— Именно — вампир. Вещи не только живут, они обладают способностью отнимать жизнь. С моей бедной Нини это и случилось. Она бы не умерла, если бы не несчастная, маниакальная любовь к этой игрушке.
Князь долго молчал. Разгадка, разгадка всего, которую он так давно и безуспешно искал, она была тут. Совсем близко. В этой необычайной и страшной истории маленькой Нини.
— Скажите, — спросил он, не успев обдумать своего вопроса, — правда ли, будто, как я слышал, ваша дочь умерла по вине какого-то шарлатана?
— Шарлатана? — в бешенстве вскричал библиотекарь. Конические глаза его хотели, казалось, выскочить из-за стекол очков.
— Выбирайте ваши выражения, уважаемый князь. Я не позволю так отзываться о моем лучшем друге!
— Я, право, не думал, что он ваш друг, — начал князь. — Я ведь ничего е знаю. Повторил, что слышал. Я был уверен, что вы сами должны ненавидеть человека, по вине которого умерла ваша дочь.
— Моя дочь умерла по своей собственной вине! — с прежней запальчивостью перебил библиотекарь. — А лечил ее, повторяю, мой друг, венский профессор, мировая знаменитость. Нини, конечно, была бы жива, если бы ей не вздумалось сделать глупость…
— Она… Она лишила себя жизни? — спросил князь, мгновенно почувствовав боль в спине и головокружение. Такое именно чувство испытываешь, стоя на краю и глядя в пропасть.
— Но это уже слишком! — вставая, закричал библиотекарь. — Это издевательство! Как смеете вы задавать подобные вопросы? По какому праву! Я отказываюсь говорить с человеком, который не способен уважать семейные тайны другого!
Он бросился к двери, рванул ее, выскочил вон и с силой ее за собой захлопнул. Опять не раздалось ни малейшего звука.
Князь несколько секунд просидел в совершенном оцепенении. Как тогда, как на скамейке под липами. Он не мог вскрикнуть, не мог встать, не имел силы пошевелиться. На этот раз даже мыслей у него в эти первые секунды не было. Библиотекарь, казалось, унес с собой и его самого, или, по крайней мере, какую-то очень существенную его составную часть. Пружину, которая приводила его в движение. Способность думать, чувствовать, двигаться вернулась к нему опять мгновенно. Он вскочил, сорвал с вешалки пальто и шляпу и выскочил в коридор. Наружная дверь оказалась, однако, заперта. В кармане пальто, куда он обыкновенно клал ключ, князь не нашел его. Тут он вспомнил, что выбросил его библиотекарю. Тот, стало быть, унес его. Князь опять вбежал в комнату и, с трудом цепляясь за подоконник, полез в окно. Догнать библиотекаря сейчас же, немедленно, было необходимо. Князь чувствовал, что иначе он пропал.
21. Visite nocturne
«Он не мог далеко уйти, он здесь где-нибудь» — на бегу думал князь. — «Я его сейчас догоню». Однако, не догнав, добежал до библиотеки. Запыхавшись, поднялся по лестнице. За дверью света не было. «Так и есть — он спрятался от меня за каким-нибудь забором» — подумал князь, но все-таки постучал. Никто не ответил. Он постучал вторично.
— Кто там? — откашливаясь и, слышно было по голосу, еще не вполне проснувшись, спросил хозяин. Внутри зажгли свет.
— Это я, monsieur. Пожалуйста, отворите.
— Mais voyons, что случилось? — шаркая туфлями, спросил старик.
Дверь отворилась. Библиотекарь в теплом халате удивленно смотрел на князя.
— Ah, милый князь! Charme, конечно, однако, должен заметить, что уже несколько поздно. Allons, чему я обязан этим visite nocturne?
— Ведь вы сами только что были у меня, — произнес князь.
— Я? Помилуйте, дорогой друг. Я спал крепким сном. Я болен. Совсем grippe. Я ставил себе сегодня банки. Voyons, pour en finir, в чем дело?
— Послушайте, — схватывая его за руку, вскричал князь, — послушайте, неужели вы в самом деле решаетесь утверждать, что сейчас, не дальше как четверть часа тому, у меня не были?
— А вы видели меня? — очень заинтересовался библиотекарь.
— Так же ясно, как вижу теперь.
— Да, если та-ак… — протянул библиотекарь, во все глаза глядя на князя через свои круглые очки, которые он надел и придерживал двумя пальцами каждой руки. — Если так, если вы меня действительно видели…
— Повторяю, я видел вас так же отчетливо, как сейчас. Слушайте, умоляю вас, бросьте хитрости. Я знаю. Я ведь все теперь знаю. Я ясно вижу все ваши планы, всю ту сложную сеть, которой, как паутиной, вы меня опутали. Вы фанатик. Вы почти маньяк вашей идеи. Для вас жизнь человека ничего не значит. Если уж дочери не пожалели… Слушайте, скажите прямо, почему опыт с нею не удался? Должен же, должен же я, наконец, знать! — Князь весь трясся. Бледное лицо его было страшно. Холодными, потными руками он то и дело ловил руку библиотекаря. — У вас все тайна. Вы завлекли меня своими россказнями. Гондвана, злые карлики, путь змия — все это нужно вам было, чтобы подлым обманом завербовать меня для ваших гнусных опытов. То же самое было, конечно, и с ней. Вы заманиваете людей бреднями о человекобоге, а потом…
— Вы боль-ны. Вы просто напросто боль-ны, — раздельно проскандировал библиотекарь. — Все, что вы сейчас говорили, сплошной бред. Я, правда, имел неосторожность поделиться с вами некоторыми… совершенно теоретическими научными гипотезами. В чем очень раскаиваюсь. Я, впрочем, не виноват, что ваша бредовая фантазия…
— Так вы не говорили о человекобоге, о том, который первый заявил «великое своеволие»? — перебил князь.
— Ни полслова.
— И ко мне вы этой ночью не приходили?
Библиотекарь рассмеялся.
— Визиты я делаю только днем, ночью же я имею обыкновение спать у себя в кровати. Хотелось бы, чтобы и вы, мой дорогой, усвоили себе эту благородную привычку.
— Давайте ключ! — нетерпеливо потребовал князь: он понял, что все равно ничего не добьется.
— Какой ключ?
— Ключ от моей входной двери. Мне, по вашей милости, через окошко вылезать пришлось.
— Я никакого ключа у вас не брал! Оставьте меня! — в свою очередь теряя терпение, закричал библиотекарь. — Оставьте меня, наконец! Сумасшедший! — Он почти выпихнул князя за дверь, захлопнул ее и повернул ключ.
22. Ночная бабочка
На дворе была туманная белёсая ночь. Газовые фонари, расплываясь тусклыми пятнами, едва маячили.
После бестолкового, все совершенно запутавшего разговора с библиотекарем, князь чувствовал себя неспособным что-либо обдумывать. Он брел без мыслей, в каком-то тупом полузабытье.
