Роберт МакКаммон - На пути к югу
Флинт ловко перекинул карты в левую руку, сделал глоток лимонного сока и потер холодным стаканом лоб.
– Принимай ставку или отправляйся домой и поплачь в подол своей мамочке.
Джуниор выдохнул облако дыма. Лицо его побагровело.
– Может, нам с тобой лучше выйти и побеседовать в переулке? Что ты на это ответишь?
– Давай, Джуниор! – сказал Амброуз. – Или играй, или выходи!
– Ник, одолжи мне пять долларов.
– Ни в коем случае! – Ник попятился к двери. – Здесь тебе не банк, приятель!
– Кто-нибудь одолжит мне пять долларов? – обратился Джуниор к остальным. Его вопрос был встречен молчанием, которое могло заставить зарыдать камень. – Пять долларов! Да что с вами такое, парни?
– В этой комнате не дают в долг, – напомнил ему Амброуз. – Никогда этого не было, и никогда не будет. Ты знаешь правила.
– А я бы тебе одолжил, если бы ты оказался в затруднении!
– Нет, не одолжил бы. А я бы и не попросил. Правила есть правила: ты играешь только на свои деньги.
– Ну что ж, приятно узнать, кто твои друзья! – Джуниор сорвал с запястья часы и опустил их на стол перед Флинтом. – Вот, будь они прокляты! Они потянут на пятнадцать, а то и на двадцать баксов!
Флинт взял часы в руки и внимательно осмотрел. Затем положил обратно на стол, а сам откинулся назад. Карты, развернутые веером, вновь были возле его груди. – Товар – это не деньги, но поскольку тебе очень хочется уйти отсюда проигравшим, я сделаю тебе одолжение.
– Одолжение! – Джуниор едва ли не выплюнул это слово. – Да, правильно! А теперь дай-ка нам всем посмотреть, что ты там натянул!
– Сначала выложи свои карты, – сказал Флинт.
– С радостью! – раздался резкий шлепок. – Три дамы! Мне всегда везло с бабами! – ухмыльнулся Джуниор и протянул свободную руку, чтобы сгрести банк.
Но прежде чем он успел это сделать, его рука была остановлена тремя тузами.
– Я всегда отличался сообразительностью в покере, – сказал Флинт. – Ум – это залог удачи.
Усмешка Джуниора пропала. Он уставился на трех тузов; его зубы смяли мундштук сигареты.
Флинт сгреб фишки и опустил часы во внутренний карман пиджака. Ник не давал денег в долг, но фишки скупал. Сейчас было самое время получить наличные и отправляться восвояси.
– Пожалуй, мне хватит и того, что у меня уже есть. – Флинт встал. – Спасибо за игру, джентльмены.
– Мошенник.
– Джуниор! – рявкнул Амброуз. – Заткнись!
– Мошенник! – Джуниор со скрипом отодвинул свой стул и тоже поднялся на ноги. Его потное лицо налилось кровью. – Ты обманул меня, клянусь Богом!
– Неужели? – Глаза Флинта были прикрыты отяжелевшими веками. – Как?
– Откуда я знаю, как! Я знаю только, что ты сегодня слишком часто выигрывал! О, да, может быть, пару раз ты и влетел, но в проигрыше все равно не остался, верно? Ты проигрывал ровно столько, сколько нужно, чтобы держать нас в игре, а потом посадить меня в это дерьмо!
– Остынь, Джуниор, – сказал ему Винсент. – Одни выигрывают, другие проигрывают. Это игра.
– Черт возьми, неужели не ты понимаешь? Он профессионал, вот он кто! Он пришел сюда с улицы, втерся в нашу игру и всех нас надул!
– Я понимаю, – устало сказал Амброуз, –. – что уже почти шесть часов. Моя красотка сдерет с меня шкуру, если я не вернусь домой вовремя.
– Хочешь отделаться шкурой за проигранные деньги, – заметил Ройс писклявым голосом.
– Скромность делает меня честнейшим человеком, друзья. – Амброуз встал из-за стола и потянулся. – Джуниор, твоей рожи испугается даже кошка. Забудь об этом, понял? Нельзя выигрывать каждый день; и даже если можно, то все равно очень скучно.
Джуниор смотрел, как Флинт застегивает пиджак.
– Я говорю, этот ублюдок мошенник! Флинт неожиданно повернулся, сделал два шага вперед, и теперь всего лишь несколько дюймов отделяло его лицо от лица Джуниора.
– Я спрашиваю тебя еще раз. Скажи мне, как именно я обманул тебя, сынок?
– Ты сам знаешь, как! Ты просто дерьмо, и я знаю, что ты каким-то образом надул меня!
– Докажи, – сказал Флинт, и впервые за день Джуниор заметил слабую улыбку, скользнувшую по его тонким губам.
– Ты грязный сукин сын… – Джуниор отвел правую руку для удара, но Амброуз и Ройс схватили его и оттащили в сторону. – Пустите меня! – вопил Джуниор, колотя ногами пол в бессильной ярости. – Я разорву его на кусочки, клянусь Богом!
– Мистер, – сказал Амброуз, – наверное, будет лучше, если больше вы не появитесь здесь.
– Я и не собирался. – Флинт допил сок; лицо его оставалось бесстрастным. Потом повернулся спиной к остальным игрокам и направился к бару, чтобы обменять фишки на деньги. Его походка была такой же текучей и медленной, как плывущий по комнате дым. Пока Ник отсчитывал деньги, Амброуз, Винсент и Ройс вытолкали Джуниора на улицу. – Ты еще получишь свое, счастливчик! – выкрикнул на прощанье Джуниор, прежде чем за ним захлопнулась дверь.
– Он иногда теряет выдержку, но в остальном он парень неплохой. – Ник вложил зеленые банкноты в бледную ладонь Флинта. – Вам не стоит болтаться здесь с таким количеством наличных.
– Спасибо. – Флинт протянул Нику двадцатку. – За совет.
Он уже направлялся к дверям, уже нащупывал в кармане ключи от машины, и тут сквозь завывания музыкального автомата услышал телефонный звонок.
– Сейчас, подождите минутку. Эй, это вы Морто? – позвал его Ник.
Флинт остановился у дверей; закатный свет с трудом пробивался сквозь засиженные мухами стекла.
– Да.
– Тогда это вас.
– Морто, – сказал Флинт в трубку.
– Ты не смотрел телевизор в последние полчаса? – услышал он хриплый, режущий ухо голос; Смотс звонил из своего магазина.
– Нет. Я был занят.
– Ну, тогда заканчивай свои дела и дуй сюда. Даю тебе десять минут. – Щелчок, и Смотса как не бывало.
Несмотря на вечер, жара была удушающей. Флинт мог чувствовать запах лимонного сока в собственном поте. Он размашистым шагом пошел вдоль тротуара: когда Смотс говорит о десяти минутах, он имеет в виду восемь. Конечно, очередная работа. Только сегодня утром Флинт помог Смотсу вернуть деньги и получил свою долю, сорок процентов, около четырех тысяч долларов. Смотс относился к тому типу людей, у которых есть уши в каждой дыре, в любом тайном месте; он рассказал ему об этом покере по четвергам у Леопольда, и чтобы как-то убить время, прежде чем возвращаться в мотель, Флинт ввязался в эту игру, которая на деле оказалась детской забавой. Если у него и была какая-то страсть, так это резкие щелчки тасуемых карт, пощелкивание колеса рулетки, мягкие удары костей о зеленое сукно; запах прокуренных комнат, где растут и убывают горы фишек, где под воротничками собирается холодный пот, и туз ускоряет удары сердца. Сегодняшний выигрыш не вносил в жизнь Флинта большого разнообразия, но игра есть игра, и его страсть к риску была на какое-то время удовлетворена.
