Елена Артамонова - Призраки рядом с тобой
Коридор исчез, и шестиугольная комната обрела привычный вид. Я осмотрелась. Портрет графини Вольской тонул е темноте, зато передо мной стояла сотканная сотканная из света женщина. Интересно, как разговаривать с привидениями? Где-то было написано, что с призраками общаются примерно так, как с сумасшедшими — не спорят, не перечат и по возможности стараются сохранять вежливый тон. И еще, кажется, они никогда не заговаривают первыми и ждут, когда к ним обратятся с вопросом. Призрак Софии Вольской, видимо, об этом не догадывался. Светящиеся пальцы коснулись моего лба, и я услышала голос:
— Не бойся и слушай… Времени мало… Силы зла десятилетиями ждали своего часа. И он настал — демоны нашли слабую душу, ту девочку, что привела вас к Проходу. Так было принесена первая жертва. С каждой новой поглощенной душой сила демонов возрастает. Ты должна торопиться.
— Я?
— Только живой человек может преградить путь злу. Только человек, в чьих жилах течет кровь тех, кто совершил страшный грех. Это искупление.
— Искупление?
— Когда умер мой первый ребенок, я не хотела жить, потеряла веру, отреклась от бога, искала забвение в объятиях Бездны. Потом я встретила человека, одержимого страстью соперничества со всемогущим творцом. Это был поистине страшный союз — могущественный и разрушительный. Но мы любили друг друга, а подлинная любовь не может порождать зло. Когда я поняла, что ношу под сердцем новую жизнь, то ужаснулась, осознав, что ждет моего ребенка в гибнущем, полном злобных чудовищ мире. Невинное создание помогло мне отречься от сил Хаоса, встать на борьбу с ними. Но зло оказалось сильнее. Я и мой возлюбленный погибли, но ребенок выжил. Виктория Барышева — ты наш прямой потомок. Знаешь, что ты носишь на груди. Вика?
Информация оказалась слишком невероятной, и я еще не успела удивиться, четко, подробно и, наверное, бестолково отвечая призраку:
— Медальон, который невозможно открыть. Я даже пыталась взломать его стамеской, но безрезультатно. На мою шею его повесила мама. А папина мама, то есть моя бабушка, очень сердилась и говорила, что ребенка надо окрестить в церкви, а не вешать на грудь бесовские амулеты.
— Открой крышку.
— Но…
— Она откроется
И она открылась — впервые на моей памяти. В специальном углублении внутри медальона лежала хрупкая безделушка — свернувшиеся клубком-лабиринтом змейки…
— Этот амулет защищает от демонов. Для того, чтобы закрыть Проход…
— Минуточку! — Разволновавшись, я забыла правила общения с призраками, непочтительно перебив графиню. — Мне не у кого больше спросить. Скажите, что стало с моими друзьями? Они погибли или превратились в зомби?
— Мертвецы, преследующие тебя, — слуги Бездны. Они умеют принимать обличья самых близких нам людей, вселяя в души страх и сомнения. На самом деле. Вика, твои друзья еще живы Их души балансируют на грани между светом и тьмой, жизнью и смертью. Если они заблудятся в лабиринте, а Проход останется открытым, только тогда их тела подчинятся злой воле…
Призрак становился все более туманным и расплывчатым, по светящейся фигуре скользили черные пятна — время свидания истекало.
— Значит, шанс спасти их все же есть. Окажись на моем месте Петька или Зизи, они бы поспешили на помощь даже в пасть к самому дьяволу. Скажите, как их вызволить, иначе я не стану захлопывать дверь в преисподнюю.
Призрак успел рассказать мне все. Последними его словами было:
— Возьми с собой святую воду, Виктория. Без нее не закрыть Проход. — И полупрозрачный силуэт растаял во тьме.
Я галопом неслась по лестнице, стараясь как можно быстрее выбраться из проклятого дома, когда волна тоски и холода внезапно захлестнула меня. В полутьме можно было различить только силуэт стоявшего на лестничной площадке существа, но запах земли и тленья выдавал в нем одного из зомби. Я с силой оттолкнула нежитя и бросилась вниз, к выходу. Тогда они навалились всей толпой. Отвратительные скользкие руки цеплялись за волосы, лезли в глаза — мертвецы пытались добраться до волшебного медальона. Амулет не подвел и в этот раз — растолкав мерзкое сборище, я все же сумела вырваться на улицу.
Бег по заснеженным скользким улицам не самое приятное занятие, но пробежка была необходима — до возвращения домой мне следовало кое-что раздобыть. Приблизившись к цели, я притормозила, перейдя на чинную походку, одернула растрепанную одежду. Вот и массивные медово-желтые двери. Я потянула ручку на себя, потом навалилась всем телом, толкая вовнутрь, заколотила кулаками по лакированным доскам… Неужели церковь закрыта?
— Не шуми Здесь храм божий. — Женщина в пуховом платке и темной, почти до пят юбке выглядела сурово и неприступно
— Мне очень нужна святая вода. Пожалуйста, дайте. Хоть немного.
— Храм закрыт. Служба кончилась. Ты что, слепая, расписания не видишь? Приходи завтра.
— Завтра будет поздно. Это очень важно, вопрос жизни и смерти. Пожалуйста, помогите мне.
— Ступай Раньше без святой воды обходилась, безбожница, а теперь приспичило. Меньше грешить надо, знаю я вас, окаянных!
— Но… пожалуйста…
— Ступай, а то вызову милицию.
Я ушла, глотая слезы. Идти в другую церковь было бесполезно — она находилась на противоположном конце города, и там наверняка обитала своя тетка в платке. В конце концов, наверное, можно обойтись и без святой воды. Если я опушу в кружку свой медальон, получится то же самое. Вряд ли нечистая сила заметит разницу.
***
Долгая прогулка, затянувшаяся почти до девяти вечера, и потерянная где-то шапка оказались достаточным поводом для нагоняя. Я покорно выслушала упреки мамы и, сославшись на усталость, сразу после ужина ушла к себе. Подперла ручку двери стулом и занялась подготовкой рискованного путешествия. Из объяснений призрака картина складывалась следующая: поскольку проход находился где-то в башне или под ней, для проникновения в измерение Зла следовало выбрать любую другую точку пространства, по возможности от него удаленную. Для души расстояние не преграда, а вот тело окажется в большей безопасности, находясь как можно дальше от Прохода. Иначе его может затянуть — куда именно, я так и не поняла. Собственная спальня вполне подходила для проникновения в Бездну. Для начала следовало нанести на паркет довольно сложный чертеж. Призрак графини Вольской пообещал мне, что я вернусь (если, конечно, вернусь) из своего путешествия очень скоро и, следовательно, успею убрать эти художества до восхода солнца. Рисунок-шпаргалка, состоящий из колец и всевозможных загогулин, был выгравирован на внутренней крышке медальона, и его предстояло, многократно увеличив, перевести на пол. Вооружившись баночкой красной гуаши, я взялась за дело.
