Алексей Атеев - Код розенкрейцеров
– О да, – сказала библиотекарша, – мистическая литература давно изъята. Еще до войны… Возможно, и есть какие-то специальные хранилища, но мне они неизвестны. Конечно, в Москве в Румянцевке, то есть в Библиотеке имени Ленина, – поправилась она, – или в Исторической такие книги имеются, но, как мне кажется, туда нужен специальный допуск. Впрочем, ученому скорее всего разрешат… Но это в Москве, а у нас… – она развела руками. – Ничем помочь, молодой человек, не могу.
Олегов извинился и повернул было к выходу.
– Постойте, юноша! – окликнула его добрая старушка.
Олегов обернулся.
– Есть один товарищ, – неуверенно сказала библиотекарша, – или, вернее, госп… гражданин… Одним словом, специалист по подобной тематике. Года два назад пришел к нам в читальный зал и попросил сочинения госпожи Блаватской. Я несколько удивилась. Неужели, говорю, не знаете, что у нас в стране Блаватскую не издают уже лет сорок?
– А кто такая эта Блаватская? – поинтересовался Егор, выказывая типичное для советского историка невежество.
– Как, вы – ученый, и не знаете, кто такая Блаватская?!
– К своему стыду.
– В начале века молодежь очень увлекалась ее сочинениями. Оккультизм, мистика, какие-то страшные тайны… Тоннели под миром… Словом, не наша, не советская тематика, – спохватилась библиотекарша. – Так вот, посетитель, который интересовался сочинениями Елены Петровны, оказался довольно словоохотливым. Он рассказал, что долгое время жил за границей, в Харбине, приехал в СССР не так давно, хотя теперь советский подданный. Теософией увлекается с юношеских лет, неплохо знает предмет, ну и так далее…
Он стал приходить сюда весьма часто, и, признаюсь, общаться с ним довольно интересно. Чувствуется происхождение и воспитание. Хотя, возможно, кому-то он покажется старорежимным. Осколком империи, так сказать. Есть в нем некая чопорность… Даже удивительно. Конечно, не пережил человек ни тридцать седьмого, ни войны, да и после войны было несладко… Однако, это я к слову… Так вот этот человек, как я думаю, мог бы посодействовать в ваших изысканиях. Знания по этой теме у него энциклопедические.
– Но удобно ли к нему обратиться? – в сомнении спросил Егор.
– Вполне, как мне кажется. Тем более, что он сам намекал.
– То есть?
– Для него, как я поняла, оккультизм – увлечение жизни. А здесь, в Тихореченске, и потолковать-то на эту тему не с кем. Очень он сетовал на это обстоятельство. В нашем государстве, смею заметить, мистика, оккультизм, теософия отнюдь не поощряются. Но коли с научными целями, как, например, у вас, то почему бы и не полюбопытствовать. Вот он и говорит: «Если кто, мол, будет спрашивать литературу по этой теме, можете направлять его ко мне, если, конечно, сочтете, что человек приличный и воспитанный, а не какой-нибудь мальчишка-шалопай». Приходят, случается, и такие. Звать этого человека Коломенцев Игорь Степанович. Живет он на улице Пятого года. Сейчас я вам дам точные координаты. – Библиотекарша удалилась и через минуту вынесла листок бумаги, на котором каллиграфическим почерком были выведены имя и адрес.
– Спасибо, не знаю, как вас и благодарить, – расцвел Олегов, и его очочки даже запотели от умиления.
Библиотекарша махнула пухлой ручкой, которую Егор неожиданно для себя подхватил и поцеловал.
Через пять минут, восхищаясь в душе собственной галантностью по отношению к внимательной библиотекарше, Олегов, насвистывая, вышел через массивные двери и остановился на величественном крыльце. Он еще раз взглянул на листок. Улица Пятого года находилась совсем недалеко от его квартиры. Теперь он отправится домой, а вечерком можно зайти к этому Коломенцеву, авось чего и вытянет. Возможно, в другой ситуации он вряд ли пошел бы к неизвестному человеку, но коли тот сам желает познакомиться, почему бы и нет.
Дома оказалось тихо и пустынно. Олегов привык, что рядом постоянно находились дети, и потому некое тоскливое чувство кольнуло душу. «Может, плюнуть на всю эту галиматью и вернуться на дачу?» Он задумался, сидя на краю наполняющейся водой ванны. Вернуться и забыть, а дневник уничтожить? Так и не придя к конкретному решению, пытливый ученый залез в горячую воду и блаженно вытянулся. Конечно, деревенская баня имеет свои преимущества, усмехнулся Егор, вспомнив, как они с женой нахлестывали друг друга березовыми вениками, но и ванна тоже не так уж плоха. Он разомлел и чуть не заснул. Потом вылез, не одеваясь, прошлепал по пыльному полу, растворил все окна, пообедал купленной по дороге снедью и лег спать.
Пробудился он под вечер. Окна квартиры выходили на запад, и комнату наполнял ярчайший солнечный свет. Олегов вскочил с постели, потянулся и неожиданно для себя рассмеялся. Душу охватило чувство, которое с некоторой натяжкой можно было бы назвать счастьем.
Безмятежность, благодушие, одним словом, отпуск, каникулы. Сейчас он сходит в магазин, наберет продуктов, чего-нибудь вкусненького, потом вернется, соберет нужные вещи, захватит несколько книг и отправится на вокзал, сядет в поезд, доедет до Забудкина и снова окунется в ленивую негу дачного существования.
«Постой, – вдруг вспомнил Егор, – а визит к неведомому Коломенцеву?» Стоит ли? Время ведь терпит. Можно сходить через неделю, через месяц… А можно и вообще никуда не ходить, а бумажки, найденные на чердаке, сжечь.
Однако желание поставить точку в этом странном деле оказалось сильнее. Ругая себя за малодушие и бесхарактерность, Олегов наскоро умылся, оделся, начесал жидкие волосики на солидную плешь и отправился на поиски специалиста по оккультизму.
Судя по всему, за массивной дверью, перед которой остановился наш герой, скрывалась огромная коммунальная квартира. В висевшем списке жильцов было не меньше девяти фамилий. «Коломенцеву – 6», – нашел он нужное. Методично нажал на кнопку требуемое количество раз.
Долго никто не открывал, наконец щелкнул замок и на пороге предстал высокий седовласый мужчина лет шестидесяти.
– Что вам угодно? – с нездешней учтивостью поинтересовался он.
– Мне бы товарища Коломенцева, – с некоторой робостью произнес ученый.
– Он перед вами.
– Я, видите ли, сегодня был в библиотеке, и библиотекарь, – тут он запнулся, вспомнив, что даже не узнал имени доброй старушки, – да, библиотекарь, пожилая такая женщина… – он снова остановился, не соображая, как быстро и ясно сформулировать, зачем пришел.
– Проходите, пожалуйста, – не дожидаясь конца объяснений, пригласил седовласый. – Тут у нас, конечно, несколько захламлено, – он кивнул на разномастные корыта и велосипеды, стоявшие на полу и висевшие по стенам. – Не обращайте внимания, пожалуйте в мои, так сказать, апартаменты. – Слово «апартаменты» произнесено было несколько иронично, но в то же время с большим достоинством.
