Стылая Топь. Эспеджо (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна "Алекс"

Не обнаружив больше ничего подозрительного, я вошёл в комнату и увидел ребят, сидящих за большим столом, на котором исходила паром здоровенная миска с картошкой, стояли плошки с квашеной капустой и солёными огурцами. Была там и бутыль с мутноватой жидкостью, в которой без труда можно было опознать самогон. Все выглядели довольным, даже счастливыми и уж точно не испуганными.

— Костик, мы тебя заждались, — прощебетала Ди, разрумянившаяся не то от тепла, не то от уже выпитого самогона. — Ты где застрял?

— Извините, после дороги жутко хотелось пить, искал воду в коридоре, — зачем-то соврал я и уловил быстрый острый взгляд Киры. Но она тут же опустила ресницы, словно ничего и не было.

— Там целый бак здоровенный, — сказал Фишер, — мы все пили, но, думаю, тебе тоже осталось. Хорошая вода, вкусная, после дороги — самое то!

— Согласен, — кивнул я и, найдя свободное место, присел к столу, — вижу, вы уже освоились…

— Да, Матвей нас устроил, показал, где можно лечь спать, где удобства, — тут Диана хихикнула, — и обещал завтра отвести нас к «месту силы», про которое Антоха нам все уши прожужжал.

— Интересное место, — голос Матвея, так и не снявшего тёмных очков, был слегка насмешливым, но в целом доброжелательным, — завтра обязательно сходим. Сегодня не получится — путь неблизкий, а вы и без того устали. Городские, что с вас взять!

— А вот и не устали! — почему-то обиженно воскликнул Фишер в совершенно несвойственной ему манере. — Я вот, например, с удовольствием сходил бы сегодня, а на завтра ещё какое-нибудь дело найдём.

Я всматривался в лица друзей и понимал, что они и ведут себя странно, не так, как обычно, и выглядят иначе. Глаза у всех сверкали, на щеках горел лихорадочный румянец, голоса стали резкими, почти визгливыми. Прежней осталась только Кира, она смотрела на остальных с еле заметной усмешкой. Я сообразил, что не должен выделяться среди остальных, чтобы ни Кира, точнее то, что поселилось в ней, ни Матвей не догадались, что насчёт воды я соврал.

Поэтому я с энтузиазмом поддержал идею непременно отправиться к «месту силы» сегодня, даже если уже будет темнеть! Несколько раз ловил на себе внимательный взгляд Киры, словно она пыталась понять, насколько можно верить собственным глазам.

В итоге все сошлись во мнении, что наступившие сумерки — самое замечательное время для похода к таинственному камню.

— Ну, раз вы так решительно настроены, то можем, конечно, и сейчас пойти, — словно нехотя проговорил Матвей, но в его голосе мелькнуло что-то настораживающее, неискреннее. Впрочем, если бы я не вслушивался так внимательно, то наверняка не заметил бы.

Просто мне чрезвычайно не нравилось происходящее, но пока не было ни единой мысли по поводу того, что я должен делать. Опыт Ловчего подсказывал, что не надо опережать события. Действовать будет нужно тогда, когда кому-то из ребят будет грозить не призрачная опасность, а реальная. Предупредить их не получится, это я понимал совершенно чётко: они мне просто не поверят, а Матвей и Кира насторожатся.

Пока я размышлял, ребята выбрались из-за стола и, громко переговариваясь и отпуская шуточки, потянулись на выход, прихватив куртки. Я смотрел на них и чуть ли не впервые чувствовал угнетающее бессилие от того, что я знал об опасности, но не мог о ней предупредить. Это причиняло почти физическую боль, и где-то глубоко внутри я чувствовал, что Коста сочувствует мне. Я почти слышал — а может, действительно слышал — его шёпот: «Потерпи, ты привыкнешь. Тебе нужно учиться не принимать близко к сердцу смерть тех, кого нельзя спасти. Когда муэртос выходят на охоту, нельзя уберечь всех, и если ты поможешь хотя бы одному, — это будет успех. Твой успех. Наш…»

Я постарался сделать так, чтобы выйти последним: уже в сенях опустился на колено и, демонстративно ругаясь сквозь зубы, начал перешнуровывать ботинок. Матвей покосился на меня, но ничего не сказал и вышел на крыльцо. Оставшись один, я метнулся в угол и схватил примеченный ещё по пути в дом небольшой топорик. Наверное, его использовали для каких-то кухонных целей, так как выглядел он старым, но ржавчины на лезвии не было, да и наточен он был неплохо.

С некоторым удивлением я понял, что прекрасно знаю, как управляться с ним: пальцы уверенно обхватили топорище, и я, слегка подбросив топорик, легко поймал его. Какое-никакое, а оружие… Никогда не подумал бы, что я, Костик Храмцов, человек сугубо мирный, буду прятать за пояс топор. Мало этого — я ещё и буду готов пустить его в дело без сомнений и колебаний. Тоже мне, Раскольников на минималке…

Выйдя на крыльцо, я увидел, что все ждали только меня, а Диана разве что не подпрыгивала от нетерпения. И это тоже наводило на определённые размышления: Ди, та, которую я хорошо знал, никогда не потащилась бы к какому-то идиотскому «месту силы» на ночь глядя. С её-то скептицизмом!

Я подошёл к ребятам, и мы все пошли в сторону, противоположную воротам, прямо к лесу, возвышавшемуся тёмной мрачной стеной. Впереди шёл, ступая по-звериному мягко и бесшумно, Матвей, за ним шли остальные. Кира слегка отстала от ребят и явно ждала меня, игнорируя удивлённые и, пожалуй, ревнивые взгляды Фишера.

— Не мешай нам, Ловчий, — спокойно и даже чуть ли не по-приятельски попросила она, — они сами пришли, сами согласились. Они — наша законная добыча. Тебя мы не тронем, нам война с твоим Кланом ни к чему, я тебе уже говорила. Нас устраивает спокойная жизнь и охота в этом огромном мире. Я ведь знаю, что ты идёшь для того, чтобы вмешаться. На таких, как ты, не действуют местные травы, так что ты зря изображал веселье.

— Ты ведь понимаешь, что я всё равно пойду, — я посмотрел ей в глаза и снова увидел болотные огоньки, просвечивающие сквозь серо-голубую радужку. — Это мой долг, моя служба.

— Долг, служба! — передразнила она меня. — Пустые слова!

— Не для меня, муэртос, — покачал я головой, — в одном мире нам не существовать, ты ведь понимаешь?

— Я не хочу войны, — существо, сидящее в Кире, недовольно поморщилось, — никто её не хочет, но ты вынуждаешь нас. Вас осталось мало, Ловчий, и, возможно, нам проще истребить вас всех, чем договориться с вами. Мы не рассчитывали, что один из вас пройдёт в этот мир.

— Не могу запретить тебе попытаться, — я сделал плавный шаг в сторону, — но десять раз подумай, муэртос. Я не стал бы гарантировать, что победа будет на вашей стороне. Клан тоже не хочет войны, но он к ней готов.

В этот момент земля под нашими ногами дрогнула, и над ближайшими верхушками на мгновение вспыхнул багровый свет, словно от короткого взрыва. Я резко повернулся и тут же услышал довольный голос Киры:

— Ты слишком доверчив для Ловчего, даже странно, что я вижу на тебе клеймо Мастера. Впрочем, это вообще не моё дело, но я не могла это не использовать. Тебя оказалось очень легко втянуть в разговор, Ловчий. Неужели ты забыл, что ни с кем нельзя вступать в переговоры. Нужно просто бить первым…

Я уже не слушал, что она говорила, и бегом направился в ту сторону, где только что полыхнуло. Не знаю, как я не заплутал в тесно стоящих деревьях и густом подлеске, но буквально через десять минут я вывалился из зарослей на достаточно широкую поляну.

— Ну наконец-то, — повернулся ко мне преспокойно стоящий перед здоровенным камнем Фишер, — Катрин уже все глаза проглядела, пока ты там с моей девушкой разговоры разговаривал. Кстати, где она?

— Сейчас подойдёт, — пристально вглядываясь в друзей, ответил я, — а что у вас тут случилось?

— У нас? — они удивлённо переглянулись. — Ничего не случилось, с чего ты взял?

— Мне показалось, что тут что-то вспыхнуло, испугался — не пожар ли, — пояснил я, чувствуя нарастающую тревогу. Почему они говорят, что ничего не случилось? Ведь и вспышка была именно здесь, и земля дрогнула. Как можно такое не заметить?

— Не было ничего, — пожала плечиками Диана, — зато смотри, Костик, какой камень! Ты точно никогда такого не видел! Ты чувствуешь, какая от него сила идёт?