Ким Харрисон - На несколько демонов больше
— Ах ты сука, — сказала я, ни к кому не обращаясь и никого в виду не имея. — Ах ты ж сука такая.
Как я опоздала!..
Босое тело Кистена было одето в чистые джинсы и рубашку, которую я никогда не видела. Шея и все тело были растерзаны, на руках и на туловище раны такого вида, будто он пытался защититься. Серебристо-синие глаза свидетельствовали, что он умер уже нежитью, но кровь, собравшаяся лужей вдоль ног и у пяток, показывала, что его не выпили — просто убили дважды. Светлые когда-то волосы слиплись от темной крови, и улыбка ушла навсегда.
Я снова вдохнула, пытаясь держаться прямо, хотя комната куда-то поплыла.
— Мне очень жаль, Рэйчел, — тихо сказал Эдден, и его рука легла мне на плечо выражением сочувствия. — Я знаю, как много он для тебя значил. Ты не виновата.
И тут слезы покатились у меня одна за другой.
— Кистен? — сумела я выговорить, не желая верить, что его уже нет. Я здесь была. Я пыталась сохранить ему жизнь — не могло быть иначе. Но не смогла, и вот эта вина, наверное, и есть причина, почему я пыталась забыть.
Беспомощно я шагнула к нему, желая упасть на колени, притянуть его к себе.
— Кистен, прости! — заплакала я навзрыд. — Наверняка я
пыталась тебя спасти! Не могла не пытаться!
У меня из-за спины, из коридора, прозвучал голос Форда:
— Пыталась.
Мы с Айви обе повернулись к нему. Вид у него был растрепанный — личный ад каждой из нас звучал в нем в полную силу.
— Это у тебя в мыслях, — пояснил он, и тут я чуть не сломалась. Перестав бороться с собой, я плюхнулась возле Кистена на колени, не пытаясь сдержать слез, стала поправлять воротник рубашки, чтобы не видно было рваных ран.
— Я не помню, — выдохнула я. — Я ничего не помню. Расскажи мне, что тут было?
— Не знаю, — прозвучал сдавленный голос Форда. — Но у тебя чувство вины и раскаяния. Ненависть, но не к нему. Кто-то заставил тебя забыть,
Я подняла на него взгляд, стремясь поверить. Все расплывалось, все было нереально.
— Ты забыла не потому, что не могла вынести воспоминаний, — сказал он несколько виновато, потому что выставлял меня слабой. — Кто-то заставил тебя забыть вопреки твоей воле.
Это все есть в твоих эмоциях.
Я заморгала, пытаясь прояснить зрение. Но боль в груди не уходила и мешала думать. Здесь был кто-то, кроме меня. Кто-то еще знал, что случилось. Кто-то заставил меня забыть. Зачем?
И новый страх заставил меня посмотреть на Айви, все еще стоящую отдельно с несчастным видом, и между нами лежал мертвый Кистен. Она не хотела, чтобы Форд помог мне вспомнить. Она… она его убила за то, что он меня укусил?
— Не помню, — шепнула Айви, будто зная, о чем я думаю. Она опустила голову, обхватила себя руками, будто боялась рассыпаться. — Могло быть. Я не помню.
Эдден вложил пистолет в кобуру, застегнул ее. С агрессивно сложенными на груди руками он встал потверже. И я встала, разрываясь между гневом и страхом за Айви.
— Она бы такого не сделала, — возразила я испуганно и подошла встряхнуть ее. — Ты не могла такого сделать, Айви. Смотри на меня! Ты же любила его!
Она трясла головой, лица не было видно за черными волосами.
— Она была наследницей Пискари, — сказал Эдден. — Она сделала бы то, что он ей велел.
— Она любила Кистена! — воскликнула я в возмущении и страхе. — Она бы не сделала такого!
Эдден взялся жестче:
— Ходили слухи, что она обещала убить его, если он тронет твою кровь. Он тронул?
От чувства вины у меня будто сердце перестало биться, и я лихорадочно стала искать выход. Дженкс с несчастным видом стоял на комоде. Мы были в той самой комнате, где я укусила Кистена в кровавой страсти, с которой едва справилась. Он меня не кусал, но вряд ли теперь это имеет значение.
Я молчала, и Айви подняла голову. Красивое лицо исказила мука.
— Я могла это сделать, — прошептала она. — Я не помню.
До того, как Пискари на тебя напал, все… как в тумане, как бессмысленный кошмар. Кажется, мне кто-то сказал, что ты попробовала кровь Кистена. Не помню, говорили мне или я сама придумала. — Она подняла ко мне взгляд, полный слез, в обрамлении черных волос, покрытых золотом. И в этом взгляде был ужас. — Могло быть. Я могла такое сделать, Рэйчел!
У меня живот завязало узлами, но ужаса больше не было, и я вдруг все поняла. Она не хотела сюда ехать, боясь узнать, что это она его убила. Не хотела, чтобы Форд помог мне вспомнить — по той же причине. Кто-то убил Кистена, но я до печенок была уверена, что это не Айви, хотя столетия эволюции и воспитание и могли заставить ее этого желать.
— Ты не убивала его, — сказала я, обнимая ее за плечи, чтобы ей легче было поверить. Она напряглась, задрожала молча. — Не убивала. Ты не стала бы, Айви. Я это знаю.
— Я не помню, — всхлипнула она, признавая свой страх. — Ничего не помню, помню только, что злая была, собой не владела, и все перепуталось. — Она шевельнулась, и я отпустила ее, чтобы она могла поднять голову. — Ты его укусила? — спросила она, и ее глаза молили меня, чтобы я сказала «нет».
Я была рада, что не было на мне амулета и можно было хотя бы сделать вид, будто Форд — не зритель нашей драмы. Если бы я сказала «да», она бы решила, что Кистена убила она. Но и лгать было невозможно.
— Укусила, — сказала я и быстро заговорила виновато, что бы успеть выложить, пока она не решила, что это она убила Кистена, чтобы избавиться от внутренней боли. — Он мне подарил пару наконечников на зубы на день рождения. Он знал, что ты предложила мне весь пакет. Сейчас, оглядываясь, я понимаю: я это сделала, чтобы он не думал, будто я его бросаю. Чтобы знал, как он мне нужен.
Айви застонала и отстранилась от меня.
— Айви, черт побери! — крикнула я, вытирая ползущие по лицу слезы. — Не убивала ты его! Ты его любила! Пискари эту часть твоей личности не тронул — не мог! Ты никогда ему не принадлежала полностью, он только думал, что принадлежишь. Кистен сказал, что Пискари не просил тебя меня убить, но ведь он попросил? Так ведь? — спросила я, глядя на нее. Мне трудно было дышать.
Айви слегка утратила свой несчастный вид, пытаясь вспомнить.
— Он тебе велел меня убить, и ты отказалась. Ты не стала бы убивать меня ради Пискари, и Кистена тоже не стала бы. Я это знаю, Айви. Вот почему ты отключилась от всего мира. Ты этого не делала. Ты его не убивала.
Секунд шесть она просто смотрела на меня, и видно было, как лихорадочно текут ее мысли. У нее за спиной Форд уронил голову на руки, стараясь не подслушивать — но черт побери, это же его работа. Айви глубоко вздохнула, и мышцы ее обмякли.
— Кистен, — шепнула она, рухнула на колени, дотронулась до него — и я знала, что она поверила. Она стала гладить его волосы, у нее потекли слезы.
