Клайв Баркер - Каньон Холодных Сердец
Все это само по себе было достаточно странно, но теперь глазам герцога открылось еще более удивительное зрелище.
На обочине дороги сидела женщина с обнаженной грудью и, словно самое обычное дитя, баюкала на руках того, за кем они так долго и безуспешно охотились.
Герцог спешился в нескольких ярдах от Тэмми. Охотники последовали его примеру и, обнажив мечи, стали тихонько подбираться к женщине с дьявольским отродьем на руках.
Тэмми все это видела, но не проронила ни звука, даже пальцем не шевельнула, опасаясь потревожить покой пребывавшего в блаженной дреме сына сатаны.
Герцог бесшумно приблизился к ней и сделал своим людям знак отступить. Один из охотников достал грубо сколоченную деревянную клетку и теперь держал ее наготове.
Мальчик-козел, не открывая глаз, выпустил изо рта грудь Тэмми и произнес:
– Зря вы шныряете вокруг нас. Я вас вижу. И знаю, что вы задумали.
Сказав это, он тут же забыл о герцоге и его людях и вновь принялся за сосок.
– У тебя красивые сиськи, – снова оторвался он от Тэмми. – У них есть имена?
– Имена? – переспросила изумленная Тэмми. – Конечно нет. Разве у сисек бывают имена?
– Ты должна дать им имена. Они такие сладкие.
И он принялся целовать груди Тэмми, сначала левую, потом правую, потом снова левую. То были нежные, легкие, осторожные поцелуи.
– Хочешь, я сам назову их?
Предложил он это робко, неуверенно, далее с некоторой запинкой. Несомненно, меньше всего мальчик хотел нанести Тэмми оскорбление.
– Конечно хочу, – откликнулась она.
– Ты мне разрешаешь? О, спасибо. Тогда та, что я сосал, пусть зовется Хелена, а вторая пусть будет Беатрис.
Он вскинул глаза на лицо Тэмми.
– А ты? Как тебя зовут?
– Тэмми.
– Просто Тэмми?
– Тэмми Джейн Лоупер.
– А меня зовут Квафтзефони, – сообщил сын дьявола. – Скажи, Тэмми, ты тоже от кого-нибудь убегаешь?
– Можно сказать, да.
– От кого?
– От Арни, моего мужа.
– Он не ценил тебя?
– Нет.
Мальчик-козел начал поочередно лизать Хелену и Беатрис. Движения его шершавого влажного языка, вновь вызвали у Тэмми дрожь наслаждения.
– А детей у вас нет? – спросил он, на секунду оторвавшись от своего занятия.
– Нет. Арни бесплоден.
– Но ведь ты-то можешь иметь детей, Тэмми. – Квафтзефони прижался головой к ее груди. – Поверь мне, уж я-то разбираюсь в таких вещах. Ты плодородна, как долина Нила. Когда понадобится, эти прекрасные груди начнут истекать молоком. Все твои дети вырастут крепкими и здоровыми. У них будут сильные, отважные сердца. Такие, как у тебя.
Чуть приоткрыв глаза, мальчик вновь посмотрел ей в лицо, потом скосил взгляд чуть в сторону, на деревянную клетку.
– Так какого ты мнения?
– О чем?
– Что мне лучше сделать – сдаться или заставить этих недоумков продолжать охоту?
– А что с тобой будет, если ты сдашься?
– Я вернусь домой, к своей матери Лилит. Назад в ад.
– Но ведь там тебе и следует находиться.
– Ты права. Однако если я скажу, что тебе следует вернуться к Арни, тебе это не понравится, правда?
– Нет.
– Значит, ты меня понимаешь.
Он ласково провел ладонью по мощным полушариям ее грудей, потом устроил между ними голову, опустив подбородок в глубокую выемку.
– Иногда, понимаешь ли, надо убежать, хотя бы на какое-то время. Но когда я вот так лежу, то чувствую: наверное, настало время сдаваться. Много-много лет я скрывался от преследователей. Никому не позволял пальцем к себе прикоснуться. Кроме тебя.
Голос его, и без того тихий, перешел в едва слышный шепот, почти шипение.
– Они уже близко? – спросил он.
– Да, – ответила Тэмми. – Совсем близко.
Квафтзефони поиграл с ее затвердевшим соском.
– Если я позволю им поймать себя, что случится с тобой и людьми, которые пришли сюда?
– Думаю, мы все покинем эту страну, так или иначе.
– И как ты считаешь, это ведь будет не так плохо?
– Я считаю, это будет очень хорошо, – убежденно заявила Тэмми.
– И они не причинят мне вреда? Не сделают больно?
– Нет. Они не причинят тебе ни малейшего вреда.
– Ты обещаешь?
Тэмми взглянула в его золотисто-карие глаза.
– Обещаю, – непререкаемым тоном сказала она – Тебе не будет больно. Ни капельки.
– Хорошо, – вздохнул мальчик-козел, обвивая ее шею руками. – Настало время положить этому конец. Но прежде ты должна поцеловать меня.
– Но почему должна?
– Потому что я этого хочу.
Тэмми поцеловала сына дьявола в капризно изогнутые губы. Сразу после этого он выскользнул из ее объятий и подпрыгнул, взлетев в воздух на несколько футов над ее головой.
– Prindei1! – закричал герцог.
Люди его, наученные горьким опытом, на этот раз сделали все, чтобы не упустить вожделенную добычу. Они схватили сына дьявола – который издавал пронзительные звуки, больше напоминавшие свинячий визг, чем козлиное блеянье, – за руки и за ноги и понесли его к деревянной клетке.
Однако, прежде чем им удалось засунуть чудище в клетку и запереть, раздался сварливый голос Эппштадта:
– Что они намерены сделать с этой тварью?
– Думаю, они его увезут, – пояснил Тодд.
– Ну уж нет. Я этого не допущу. Этот ублюдок, кем бы он ни был, совершил убийство. И должен ответить по всей строгости закона.
И он побежал к охотникам, намереваясь помешать им. Герцог, обнажив меч, бросился ему наперерез.
Тэмми, еще не успевшая застегнуть блузку, попыталась остановить Эппштадта.
– Не вмешивайтесь, – взмолилась она. – Иначе вы все испортите.
– Ты что, с ума сошла? Впрочем, и спрашивать нечего. Только сумасшедшая могла позволить этому поганому уроду сосать свою грудь. Ты просто извращенка.
– Несите его в клетку! Не обращайте внимания на этого идиота! – заорал Тодд охотникам, стараясь жестами передать смысл своих слов.
Это ему удалось. Герцог угрожающе наставил на Эппштадта острие меча, а люди его тем временем поместили мальчика-козла в деревянную клетку, к прутьям которой были прибиты маленькие железные иконки. Неизвестно, в чем заключалась их сила, но в том, что ею иконки обладали, не было сомнений. Хотя сыну дьявола ничего не стоило разломать клетку в щепки, он не сделал этого, а спокойно усевшись на пол, стал ждать, что будет дальше.
Герцог выкрикнул несколько новых приказов, и его люди принялись устраивать клетку на спине одной из лошадей.
Тем временем герцог обратился к Тэмми с короткой, но весьма горячей речью; как она предполагала, он благодарил ее за помощь, которую женщина оказала им, подвергая себя неимоверному риску. При этом Гога по-прежнему не спускал глаз с Эппштадта, и меч его был готов пронзить наглеца, пытавшегося помешать благополучному завершению охоты. Гарри, несомненно, понял, что с герцогом шутки плохи, ибо держал рот на замке, а руки вскинул вверх, словно умоляя о пощаде.
