Коллектив авторов - Культ Ктулху (сборник)
– Что вы собираетесь делать? – удивленно поинтересовался Флетчер.
Алан поглядел на него с натянутой улыбкой.
– Ах, не обращайте внимания – так, просто праздная фантазия. Глупо, да?
– И что вы имели в виду, говоря, что нам не составит проблемы снова запереть этот ужас в тюрьму?
– Только то, что нам ничего не мешает вернуть все в тот вид, в каком оно было до вашего вторжения.
Сказав так, Алан внимательно осмотрел каменную крышку, некогда запечатывавшую вход в тоннель. Это, со всей очевидностью, было не природное образование – но и, с той же уверенностью, не дело рук человеческих. Исходящие из центра лучи придавали ей безошибочную форму звезды. В толщину она насчитывала всего дюйма четыре, что само по себе снимало проблему непосильного для человека веса, а трех футов диаметра центральной части вполне хватало, чтобы полностью закрыть дыру в полу.
Алан смел пыль с камня и посветил на него фонарем, являя высеченные на поверхности странные линии и знаки.
– Вот это, – молвил он, показывая на причудливые завитушки, – определенно представляет собой некую письменность и, могу вас заверить, дочеловеческого происхождения. Знаки эти точно высекал ни один из нашего племени.
– После всего, чего я насмотрелся за последний месяц, кивнул Флетчер, – у меня нет ни малейшего намерения подвергать вашу оценку сомнению.
Тем временем последнее щупальце тумана утекло в шахту.
– В «Некрономиконе» говорится о загадочных знаках вроде этих. Миллионы лет назад Старшие Боги пользовались ими, чтобы сковать невероятные силы Древних, близким родичем которых, надо понимать, является наш туман.
– Но не думаете же вы, что этот камешек в силах удержать этот ужас там, внизу? То, что достаточно сильно, чтобы смять корову в лепешку, справится с такой преградой в мгновении ока. Даже я смог сдвинуть его с места!
– Рискну предположить, что камешек вполне в силах. Не сам камень, разумеется, но то, что на нем начертано. Надпись запечатывает необъяснимые космические чары, невероятно могущественные и способные удерживать туман под замком многие миллионы лет. Вы должны понимать, доктор Флетчер, что это не просто глыба, кем-то вырезанная для забавы в форме звезды и украшенная никому не понятными символами. Это нечто гораздо большее! Мистические заклинания поистине мировых масштабов сопровождали нанесение рунескриптов, которые вы видите. Мне уже доводилось видеть такие звездные камни – большинство из них были достаточно малы, чтобы поместиться в руке. Этот – самый крупный на моей памяти, и размер как раз очень хорош, чтобы удержать взаперти разреженное до состояния тумана тело одного из Древних. Нет, дорогой мой доктор, уверяю вас, ночные пиршества этого кошмара подошли к концу.
Эта речь отнюдь не развеяла сомнений Флетчера, но за недолгое время знакомства с журналистом его проницательность и уверенность в собственной компетентности произвели на немолодого ученого такое впечатление, что он с готовностью передал инициативу целиком и полностью Алану в руки.
– Что ж, преклоняюсь перед вашей осведомленностью в мистических вопросах, мистер Хасрад… но я, признаться, чувствовал бы себя куда лучше, если бы мы могли принять какие-то дополнительные меры.
– Это какие же?
– Вот уж не знаю… и поэтому удовлетворюсь вашим планом действий. Давайте же скорее закроем шахту, пока оно не решило снова из нее вылезти.
– Еще одно мгновение, профессор, – сказал Алан, продолжая изучать древние знаки на крышке. – Кажется, туман уже весь внутри, но я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы согласились проверить внешнюю камеру и склон снаружи – просто для верности. Я на всякий случай останусь здесь и закрою отверстие, если тварь вдруг решит полезть наружу.
Флетчер вернулся очень быстро и заверил Алана, что туман и вправду уже весь ушел под землю, так как никаких его следов ни в меньшей, ни в большей камере, ни тем более на улице больше не наблюдается. Всего несколько мгновений ушло на то, чтобы объединенными усилиями вдвинуть каменную глыбу на место. Они постояли немного над надежно запечатанным колодцем, кивнули друг другу и обменялись молчаливым рукопожатием в знак уважения к новой дружбе, только что избавившей мир от смертельной опасности.
Выйдя на свет, они завалили вход в пещеру булыжниками покрупнее, в изобилии валявшимися вокруг, чтобы никто ее больше никогда не нашел. Было почти одиннадцать, когда они закончили работу и двинулись обратно, в коттедж.
Алан остался в гостях до конца дня и всю ночь, наслаждаясь обществом ученого друга и тишиной природы. Мглистое озеро почивало спокойно; никакой ужас больше не тревожил его сон, и Алан уехал на следующее утро, совершенно довольный тем, что человечеству больше ничто не угрожает.
Две недели спустя Алан Хасрад сидел у себя в библиотеке за вечерней почтой. В глаза ему бросился конверт, на котором значился обратный адрес доктора Байярда Флетчера. Журналист проворно вскрыл его, и в руки ему выпал единственный листок бумаги. Профессор счастливо сообщал, что на Мглистом озере и во всей округе воцарились мир и благолепие. Туман, заключал ученый, надежно упокоился в своем логове, и этот славный край вернулся к своей обычной безмятежности.
Алан ласково улыбнулся и бросил взгляд на крошечную бутылочку, украшавшую его рабочий стол. Серая облачная субстанция извивалась внутри, тщась освободиться из стеклянной темницы. Непрестанно движущаяся, неопределенная, постоянно меняющая форму, она наступала и отступала, металась вверх и вниз, в одну сторону и в другую, постоянно ощупывая пределы прозрачного застенка.
Улыбка продолжала блуждать по губам Алана, пока он зачарованно созерцал этот ничтожный кусочек колоссального, доисторического беззаконного целого, уловленный им в пещере и не успевший ускользнуть вслед за основной массой вниз, в глубины земли. Интересно, этот отдельный фрагмент – он разумный, как и родительское тело, или все-таки нет?
Алан не был уверен, но подозревал, что это малюсенькая частица неизмеримо большего разума заставляла прядку тумана столь неутомимо искать выхода. Мысль о том, что сувенир представляет собою частицу – пусть даже совсем крохотную – древнего квазибожества, доставляла ему неописуемое удовольствие.
Пнеф-Тааль ждал.
Терпеливо.
Он как раз размышлял над иррациональной стратегией добровольно возвращаться в свою тюрьму, пока не наберет достаточно массы и силы… когда внезапно обнаружил, что его снова заперли. Ничего, в один прекрасный день – возможно, годы, века или тысячелетия спустя, в далеком будущем, оковы снова падут, и он сможет утолить свой всепоглощающий, неиссякаемый голод. О, такой день точно настанет, Пнеф-Тааль знал это. И той же ошибки он больше не повторит.
