Александр Юрин - В лапах страха
Однако в голове царила лишь апатическая жуть — мыслей практически не было.
А те, что всё же возникали, девочка гнала прочь.
«Одной было бы куда легче — просто беги и нечего тут думать!»
Светка с трудом удержала себя от великого соблазна сорваться с места и убежать, оставив брата на произвол судьбы. В голову снова лезло проклятое Лицемерие, обвивая сознание липкими щупальцами безысходности.
«Ну уж нет!»
Спиногрыз по-кошачьи промурлыкал во тьме.
— Юрка, прячься, — просто сказала Светка и оттолкнула брата вглубь комнаты.
Малыш присел, принялся отчаянно озираться по сторонам, будто кролик которому продемонстрировали разделочную доску, на которой ещё не застыла кровь его канувших в небытие сородичей.
— Юрка, живее! — скомандовала Светка, решительно заслоняя брата собственным телом.
Чудовище захрипело, из приоткрытой пасти закапало на пол. Светка в последний раз оглянулась на трясущегося Юрку и шагнула в лапы страха, что обнимали её все эти годы.
Дело было вовсе не Юрке и не в выдуманном спиногрызе. Не в Марине, не в Глебе, не в окружении. Дело было в ней самой. В том, что она пустила внутрь себя, и от чего, впоследствии, отвернулась. И вот, это НЕЧТО выглянуло из недр подсознания, затмив собою рассудок.
— Ну чего ты замер, дурашка, — сказала напоследок девочка. — Беги же, я его отвлеку, — правая нога на что-то наткнулась.
Светка медленно глянула вниз.
«Ножка от стола! — Вверх по запястьям скользнуло живительное тепло, мышцы приятно напряглись. — Значит и сумка где-то тут! Вот только…»
Светка сама не поняла, как деревяшка оказалась в её руках. Сомнения были недолгими — девочка размахнулась и изо всех сил обрушила ножку на голову рычащего монстра. Тот осел, но самым непостижимым образом сумел вцепиться клыками в Светкино оружие, словно даже не почувствовал боли. Пальцы девочки осушило, будто она ударила не живой организм, а наотмашь долбанула по наковальне!
Что удар был сногсшибающим — Светка могла поклясться! Однако спиногрыз, такое ощущение, его даже не заметил и, выхватив ножку из обмякших пальцев девочки, двинулся в ответную атаку.
— Но почему?.. — прошептала Светка, словно обращаясь к самому существу. — Почему тебе всё нипочём?
Чудовище издало победоносный рык и бросилось на беззащитную жертву.
За спиной во всё горло завизжал Юрка. Не понимая, что делает, малыш вскочил на газ, распахнул дверцы одного из подвешенных вдоль стены шкафов и, подтянувшись на трясущихся руках, скрылся внутри.
Светка восприняла это боковым зрением за миг до того, как на неё налетел ужасный спиногрыз. Однако в последний момент ей всё же удалось увернуться от метивших в шею когтей. Светка попыталась отскочить, но голые пятки лишь шлифанули пол, оставив тело на прежнем месте. В окровавленную руку вонзились клыки. Боли девочка не почувствовала, на первый план выступило осознание того, что высвободиться ей уже не удастся.
Светка отчаянно поползла в сторону, не в силах стряхнуть с себя объятия смерти, которые повисли непосильным грузом в районе обмотанного блузкой локотка и не желали отпускать к жизни. А жить хотелось больше всего на свете! Не смотря ни на слабость, ни на боль, ни на всепоглощающее отчаяние.
Светка дёрнулась из последних сил… и вдруг поняла, что её больше ничто не держит. Оглушенная данностью, девочка бросилась к подоконнику.
«Нет, бежать нельзя! Юрка ведь где-то тут!»
Светка на секунду замерла, но тут же опомнилась и вскочила на подоконник. Уже с него кое-как перебралась на холодильник. Лишь очутившись на безопасной высоте, девочка перевела дух и посмотрела вниз.
Спиногрыз запутался в тех самых змеях, что выползли из чрева выпотрошенного трупа; монстр скользил в луже крови, рвал опутавшие его нити, изредка посматривал в сторону испуганной девочки. Светка поскорее отвела взор, поправила повязку на локотке — последняя пропиталась кровью уже настолько, что существенно оттягивала руку, — и попыталась отыскать глазами Юрку. Малыш сидел в шкафу напротив и смотрел в ответ блестящими от слёз глазами. Светка бросила взгляд на очертания газовой колонки.
— Юрка, я знаю, как его убить.
Малыш вздрогнул, с сомнением посмотрел на рвущего мёртвую плоть монстра.
Светка глубоко вдохнула.
— Сможешь дотянуться до плиты?..
13.Марина смотрела в боковое окно такси. За стеклом проносились пустынные улицы, скучающие под мелким дождём фонари, спящие дома, излучающие сквозь тёмные бойницы окон отчаянную тоску.
Долго ловить такси не пришлось. Из какого-то переулка, как в ночном кошмаре, выскочил грязный «Рено-меган» и затормозил в свете неоновой подсветки уличных витрин.
Сидя на заднем сиденье и вдыхая аромат лакрицы, Марина по-прежнему не могла сказать с уверенностью, чего именно она страшится в большей степени. На протяжении сегодняшнего вечера она старалась не позволить себе заглянуть в глубины собственного подсознания, понимая, что в этом случае, на поверхность может всплыть то, от чего она пыталась отмахнуться все последние годы. Потому что ОНО жило внутри неё, поджидая своего часа. И вот, он настал. Точнее не настал, а приблизился. То был конец Пути — того самого, о котором рассуждал дальнобойщик. А дальнейший смысл исходил из того, как именно она сама завершит этот Путь. Что перевесит в чаше весов в самом конце, такой и будет финальная глава.
И Марине сделалось страшно: так как ещё не было никогда в жизни. Она поняла, что дома её ждёт именно ТО, что она принесла в этот дом. А это не сулит ничего хорошего. Только новую боль и безграничный ужас!
«Спокойно. Просто сегодняшний день выдался чересчур напряжённым. Похороны, собака, домашние склоки… потом ещё эта чушь, что наплёл Глеб, относительно прошлого брата».
Марина заломила кисти рук.
«Всему виной — таблетки, и твоя привязанность к ним — отрицать просто глупо! А я ведь даже не пыталась со всем этим покончить — куда проще жить в забвении, наплевав на РЕАЛЬНЫЕ проблемы! Господи, что же я такое натворила!»
ВЕДЬ ДЕТЯМ УГРОЖАЮ ИМЕННО Я!
Марина вздрогнула: впервые в жизни она полностью осознала страшную данность. Это было ужаснее того, что приключилось с ней в детстве, когда погибла подружка, а её саму утянул мертвяк — именно, что утянул! Это было страшнее посещения кабинетов различных психоаналитиков, ни один из которых так и не смог избавить её сознание от засевшего внутри беса. Это было страшнее самой жизни, в сумятице которой дозволено лишь выживать. Но это и рядом не стояло с тем, во что превратилась она сама!
Марина почувствовала в груди холод.
