Брайан Ламли - Источник
Мужчина на столе хрипел и давился; солитер тихо полз вперед, но стал продвигаться поживей, когда запах тухлой рыбы усилился. Женщина с кинжалом наготове поджидала его, губы ее приоткрылись, обнажив зубы в дикой ухмылке предвкушения...
Паразит добрался до тарелки и приподнял свою плоскую головку... Кинжал блеснул серебром в умелых руках женщины, рассек мягкую хитиновую оболочку и примитивные внутренности существа... Врач прихлопнул ладонью рот мужчины, не давая отчаянно извивавшимся останкам червя забраться обратно в него... На этом моменте Гарри непременно пробуждался с криком.
Сейчас он пришел в себя, услышав, что сидящая напротив него за столом в своем замке леди Карен задает ему какой-то вопрос. Он надеялся, что ему удалось прикрыть от нее ткань своего сознания и она не смогла прочитать живые воспоминания, которые запечатлелись у него в памяти.
— Простите, я задумался. Что вы сказали?
— Я сказала, — повторила она с улыбкой, — что вы являетесь моим гостем в течение трех ночей и вскоре настанет четвертая, но до сих пор не сообщили мне, зачем вы пришли — пришли по собственной воле — в мой замок.
"Ради своего сына”.
— Потому что в трудный момент вы оказались другом Обитателя, — солгал он, скрыв свой внутренний голос, — и потому что я очень любопытен и хотел осмотреть ваш замок. — “И кроме того, потому что, если я смогу исцелить тебя, я смогу исцелить его”.
Она пожала плечами.
— Но вы уже осмотрели мой замок, Гарри. Вы осмотрели его практически весь. Остались некоторые вещи, которые я не стала вам показывать, потому что вы нашли бы их... неприятными. Но все остальное вы уже видели. Так что же вас удерживает здесь? Вы не желаете есть мою еду и даже пить мою воду. Здесь, собственно, нет ничего для вас, за исключением, пожалуй, опасности.
— Вашего вампира? — приподнял он брови.
«Твоего солитера, который вцепился в твое сердце, в твои внутренности и в твой мозг?»
— Конечно... Хотя я больше не считаю его “своим вампиром”. Мы являемся единым целым. — Она рассмеялась, но невесело, а за ее сверкающими зубами мелькнул змеиный язык. Глаза ее были обычного темно-алого цвета. — Да, я долго боролась с ним, но в конце концов это оказалось бесполезным. Поворотным пунктом стала битва в саду Обитателя, когда я поняла, что он сдался и смирился с тем, что я такова, какая есть. Была битва, была сила, была кровь. Осторожно выжидавший и до сих пор наблюдавший, он проснулся и развернулся во всю мощь. Но я не должна так думать, поскольку теперь мы представляем собой единое существо. И я стала настоящей Вамфири.
— Вы меня предупреждаете? — спросил он. Она отвела взгляд в сторону, беспокойно встряхнула головой и вновь поглядела на него.
— Я просто говорю, что вам, пожалуй, было бы лучше уйти. Возможно, вы действительно отец Обитателя, но вы невинны, Гарри Киф. А здесь не место для невинности.
«Я — невинен?»
— Когда я уснул в своей комнате, — сказал он, — мне снилось, что я сижу у окна и смотрю, как перед закатом солнце золотит дальние пики гор. И вдруг я неожиданно проснулся” так как мне показалось, что вы стояли возле меня.
— Да, стояла, — вздохнула она. — Гарри, я хотела вас. “Меня? Или моей крови?"
— Каким образом?
— Любым. Это тело принадлежит женщине, и у него женские желания. Но я — Вамфири, и у меня желания вампиров.
— Вам не обязательно пить кровь.
— Это не так. Кровь — это жизнь.
— Тогда к этому времени вы должны были уже умереть или лишиться сил, потому что вы ничего не ели. Не ели ничего, пока я находился здесь.
Сам он ел в саду, путешествуя туда и обратно через бесконечность Мёбиуса, но все это скорее следовало назвать перекусыванием на ходу, чем едой, так как он не хотел терять ее из виду, не хотел упустить... чего-нибудь.
Когда она вновь заговорила, голос ее был холоден.
— Гарри, если вы настойчиво желаете остаться... я не могу нести за это ответственность.
Прежде чем он успел ответить, она встала и выскользнула из огромного зала, исчезнув с гордым видом. Раньше Гарри не следил за ней и не пытался шпионить, но должно было настать время и для этого, и он понял, что оно настало.
— Куда она идет? — спросил он давно мертвых хрящевидных существ, останки которых украшали замок.
Резная кость на перилах лестницы, ведущей с верхних уровней, ответила ему:
— Она спускается в свою кладовую, Гарри. Ее рука и сейчас лежит на мне.
— В кладовую?
— Туда, где, как и покойный Драмал Прокаженный, она хранит несколько полуживых трогов.
— Она сказала мне, что освободила всех своих трогов, отослала их по домам.
— Но не этих, — ответили перила, которые когда-то были тротом. — Этих держат для того, чтобы превращать во что-нибудь, а во время осады их едят.
Гарри спустился на три уровня ниже, увидел, как Карен плавно проплывает в темный проем дверной ниши, и последовал за ней. Она активизировала какого-то трога, достав его из кокона. Гарри оставался в тени, не выдавая себя мыслями. Он наблюдал за тем, как Карен раскладывала трога на столе. Существо это едва ворочалось, не вполне проснувшись. Оно покорно распласталось, с готовностью откинув свою безобразную доисторическую голову.
Она открывала рот... разевала пасть! Кровь обагряла ее десны, стекая с серповидных клыков, впивавшихся в судорожно пульсирующую гортань бедного существа. Нос ее сжался, расплющился, а глаза в сумеречном освещении светились, как рубины.
— Карен! — воскликнул Гарри.
Она отпрянула от стола, зашипела, послала ему длинное и цветастое проклятие, а затем, в ярости пролетев мимо него, исчезла. Больше откладывать было уже нельзя; твердо зная, что ему придется сделать, Гарри вновь отправился в сад...
* * *Он поймал ее в ловушку на рассвете, когда она спала в своей комнате без окон. Он набросил на дверь серебряные цепи, оставив ее приоткрытой на четыре-пять дюймов, и расставил горшки со свежими побегами чесночного корня, от запаха которого подташнивало даже его самого. Именно этот запах разбудил ее, и она воскликнула:
— Гарри, что ты сделал?
— успокойся, — отозвался он уже из коридора, — тебе ничего не удастся предпринять.
— Неужели! — воскликнула она, в ярости заметавшись по комнате. — Ты так думаешь? — и она послала команду своему боевому зверю: “Явись сюда и освободи меня!”. Но ответа не последовало.
— Он сожжен, — сообщил ей Гарри. — А трогов, которые находились в твоей продовольственной кладовой, я привел в себя, и они бежали. То несчастное чудовище, которое подавало на верхние этажи воду, умерло от яда, которым я отравил твои колодцы. Твои газовые звери тоже погибли, отравившись собственными выделениями. Теперь здесь осталась только ты одна.
