Стефани Майер - Гостья
Она поморщилась — от боли?
— Принеси «От боли», док. Быстрее.
Женщина сжала мою руку, ее глаза распахнулись. Сперва взгляд не желал фокусироваться, блуждая по залитой солнцем пещере. До чего странным и непривычным, наверное, показалось ей это место!
— Все будет хорошо, Лето. Ты поправишься. Лето, ты меня слышишь?
Ее взгляд метнулся ко мне, зрачки сузились, она уставилась на меня, отпрянула и завертелась на койке, словно ища выход. Низкий, хриплый, полный ужаса крик сорвался с ее губ.
— Нет, нет, нет! — кричала она. — Не надо больше!
— Док!
Доктор стоял по другую сторону койки, как на операции.
— Все в порядке, мэм, — заверил он. — Вас здесь никто не обидит.
Женщина зажмурилась и прильнула к тонкому матрасу.
— Кажется, ее зовут Лето. Док окинул меня взглядом.
— Анни, глаза, — выдохнул он.
Солнечный свет падал мне на лицо.
— О о! — Я выпустила ее руку.
— Пожалуйста, не надо, — взмолилась женщина. — Хватит!
— Ш ш ш, — прошептал док. — Лето? А я — док. Тебя не тронут. Все будет хорошо.
Я скользнула в тень.
— Не называйте меня так! — всхлипывала женщина. — Это ее имя! Не мое! Не произносите его!
Я ошиблась с именем!
«Ты не виновата. Девушку вполне могли звать Лето», — возмутилась Мелани.
— Не будем, — пообещал док. — А как тебя зовут?
— Я… я не знаю, — завыла она. — Что случилось? Кем я стала? Не заставляйте меня быть кем то другим!
Она заметалась на койке.
— Успокойся. Все будет хорошо, обещаю. Отныне ты всегда будешь собой и вспомнишь свое имя. Память вернется.
— Кто ты? — воскликнула женщина. — Кто она? Она… Она такая, как я была раньше. Я видела ее глаза.
— Я доктор, можно док. Я человек, так же как и ты. Видишь? — Он повернул лицо к свету и моргнул. — Мы — это мы. Здесь много людей. Они с удовольствием с тобой познакомятся.
Она снова задергалась.
— Люди! Я боюсь людей!
— Нет, не боишься. Та… личность, что находилась прежде в твоем теле, боялась людей. Она была Душой, помнишь? А теперь вспомни, что происходило до нее? Ты была человеком, и ты снова им стала.
— Я не помню своего имени, — в ужасе проговорила она.
— Ничего, память к тебе вернется.
— Вы врач?
— Да.
— А я… я тоже была… Целителем. Как врач. Ее звали Песня лета. Кто я?
— Мы это выясним. Обещаю.
Я скользнула к выходу. Пусть лучше доку поможет Труди или Хайди — кто нибудь, чье лицо не будет ее тревожить.
— Она не человек! — торопливо шепнула женщина доку, заметив меня.
— Она друг. Не бойся. Она помогла мне тебя вернуть…
— А где Песня лета? Она испугалась… Люди…
Я выскользнула из комнаты, но услышала ответ дока на ее вопрос.
— Она полетит на новую планету. Ты помнишь, где она жила перед тем, как прилетела сюда?
Я догадывалась, что она ответит: имя говорило само за себя.
— Она была… Летучей мышью? Она умела летать… и петь… Я помню… Но это происходило не здесь. Где я?
Я поспешила по коридору за помощью. В большой пещере горел свет — странно, потому что голосов я не услышала. Обычно сперва доносились голоса, а потом уже появлялся и свет. В самый разгар дня на огороде наверняка кто то был — или хотя бы проходил мимо.
Яркое полуденное солнце освещало совершенно пустую пещеру. Свежие темно зеленые усики мускусных дынь казались темнее пересохшей земли. Бочка полна воды, меж грядок валялись шланги, но огород никто не поливал.
Я прислушалась. В огромной пещере стояла мертвая, зловещая тишина. Куда все подевались? Может, эвакуацию провели без меня? Я ощутила внезапный приступ паники. Нет, дока бы ни за что не бросили! Захотелось кинуться обратно по темному туннелю, проверить, не исчез ли док вслед за остальными.
«Дурочка, без нас они никуда не уйдут — ни Джаред, ни Джейми, ни Иен не позволят нас бросить».
«Ты права. Пойдем посмотрим на кухне?»
Я вприпрыжку побежала по безмолвному коридору, тревожась все больше и больше, потому что по прежнему слышала только громкий стук в висках. Возможно, у меня просто разыгралось воображение. Ну конечно, должна же я слышать хоть какие то звуки. Надо успокоиться.
Кухня тоже оказалась пустой. На столах стояли тарелки с недоеденным обедом: арахисовое масло, остатки свежего хлеба, яблоки, банки с теплой газировкой. Желудок напомнил о себе: сегодня я ничего не ела, но почти не ощущала голода. Страх был намного сильнее.
«Что если… все эвакуировались, а мы просто не успели?»
«Нет! — вздохнула Мел. — Нет, мы бы что нибудь услышали! Кто нибудь сказал бы… Нас бы все искали. Без нас не ушли бы, не может этого быть».
«Может, они сейчас нас ищут».
Я развернулась и бросилась к выходу, вглядываясь в каждую тень. Нужно предупредить дока и побыстрее отсюда выбираться.
«Нет! Они не могли уйти!»
Джейми, Джаред… Их лица ясно стояли передо мной, словно запечатленные на внутренней поверхности век. Лицо Иена… Я добавила к образам Мелани свои: Джеб, Труди, Лили, Хит, Джефри.
«Мы их вернем, — пообещала я. — Выследим по одному и вернем! Я не позволю отнять у меня семью!»
Если у меня и оставались сомнения, в этот миг я их отбросила. За все мои жизни я не чувствовала такой решимости и злобы. Я заскрежетала зубами. И тут из коридора донесся долгожданный шум голосов. Я затаила дыхание, прильнула к стене, скользнула в тень и замерла, прислушиваясь.
«В пещере с огородом. Слышно по эху».
«Похоже, их много».
«Да. Только твои или мои?»
«Наши или чужие», — поправила она.
Я кралась по коридору, стараясь держаться в тени. Теперь голоса звучали отчетливее, и некоторые показались нам с Мел знакомыми. Что бы это значило? Сколько времени понадобится опытной Ищейке, чтобы провести введение?
У входа в большую пещеру я наконец разобрала голоса. У меня словно гора с плеч свалилась: точно такой же гул я слышала в день моего появления в пещерах — гул рассерженных, кипящих от ярости голосов.
Разговаривали люди. Судя по всему, вернулся Кайл.
Я выскочила на свет, и облегчение смешалось с болью: облегчение, потому что мои люди были в безопасности, а боль… Раз Кайл благополучно вернулся, значит…
«Анни, ты все равно им нужна. Куда больше, чем я».
«Мел, я не сомневаюсь, что найду тысячу причин остаться. Всегда найдется повод».
«Тогда останься».
«Чтобы ты была моей пленницей?»
Мы перестали спорить, вовлеченные в общую суматоху. Кайл вернулся. Я сразу же его заметила: на голову выше остальных, он стоял лицом ко мне, прижатый к стене разъяренной толпой. Шумели все вокруг, кроме самого виновника. Выражение лица Кайла было просящим, примирительным. Он развел руки в стороны, словно пытаясь кого то или что то заслонить.
