Стивен Кинг - Безнадега
Последние слова вырвались из него душераздирающим воплем. Мэри двинулась было к Дэвиду, но Джонни схватил ее за руку.
— Отпустите, — прошипела она, рванувшись вперед.
Джонни с силой дернул ее к себе:
— Стойте тихо.
Мэри замерла.
Джонни посмотрел на Дэвида и вновь указал на штольню.
Дэвид повернулся к отцу, по его щекам текли слезы.
— Уходи, папа. Возвращайся к грузовику.
Ральф покачал головой:
— Если ты войдешь в штольню, я с тобой.
— Нет. Говорю тебе, ничего хорошего тебя там не ждет.
Ральф стоял, молча взирая на сына.
Дэвид всмотрелся в его лицо, потом глянул на вытянутую руку Джонни (руку, которая не просто приглашала, но требовала), повернулся и вошел в штольню. На ходу он включил фонарь, и Джонни увидел в его ярком луче несколько мотыльков… и кое-что еще. От этого кое-чего могло радостно забиться сердце любого старателя. В стене блеснуло золото. Блеснуло и пропало.
Ральф последовал за Дэвидом. Третьим вошел в штольню Стив. Световое пятно прыгало. Стена, крепежная стойка с вырезанными на ней иероглифами (может, имя китайского шахтера, а может, его возлюбленной, оставшейся в глинобитной хижине на берегу озера Поянху), пол, усыпанный костями: проломленные черепа, грудные клетки с изогнутыми, словно пасть улыбающегося Чеширского Кота, ребрами. Пятно света ушло вперед, сместилось налево, вновь блеснуло золотое вкрапление.
— Эй, смотрите! — воскликнула Синтия. — Мы тут не одни!
В темноте что-то захлопало. Звук этот Джонни уже однажды доводилось слышать. В детстве, когда фазан внезапно выскочил из кустов и взмыл в воздух. На мгновение запах штольни усилился: крылья гнали воздух в лицо людям.
Мэри закричала. Пятно света поднялось, выхватив из темноты страшилище с распростертыми крыльями, горящими золотыми глазами, острыми когтями. Глаза таращились на Дэвида, страшилище нацелилось на него.
— Берегись! — крикнул Ральф, бросаясь Дэвиду на спину, подминая его под себя и прижимая к устланному костями полу штольни.
Фонарь выпал из руки мальчика, но не погас. Тени сплелись в отраженном свете: Дэвид под телом отца и нависший над ними орел.
— Застрели его! — взвизгнула Синтия. — Стив, застрели его, он же оторвет Ральфу голову!
Джонни схватился за ствол «ремингтона», который уже начал поднимать Стив.
— Нет. От выстрела потолок рухнет нам на голову.
Орел клекотал, колошматя крыльями по голове Ральфа. Тот пытался отбиться от птицы левой рукой. Один из его пальцев попал в клюв, и орел откусил его. А потом когти впились в лицо Ральфа, как сильные пальцы вминаются в тесто.
— ПАПА, НЕТ! — закричал Дэвид.
Стив бросился к переплетению теней, и, когда его башмак задел фонарь и развернул его, Джонни увидел голову Ральфа и впившиеся в нее когти орла. Крылья поднимали водовороты пыли с пола и со стен штольни. Голову Ральфа мотало из стороны в сторону, но его тело полностью скрывало Дэвида.
Стив взмахнул ружьем, но приклад врезался в стену: места для замаха не было. Тогда он ткнул орла прикладом, словно штыком. Орел повернул к нему голову, но его когти по-прежнему цепко держали Ральфа. Джонни увидел палец Ральфа, торчащий из клюва. Стив ткнул орла вновь, пригвоздив его голову к стене. Одной лапой орел глубже впился в лицо Ральфа, второй махнул, раздирая ему горло. Птица закричала, может, в ярости, может, торжествуя. Вместе с ней закричала и Мэри.
— ГОСПОДИ, НЕТ! — вопил из-под отца Дэвид. — ГОСПОДИ, ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИ ЕГО, НЕ ПОЗВОЛЯЙ ТЕРЗАТЬ МОЕГО ПАПУ!
Ну надо же, спокойно подумал Джонни, шагнул вперед и опустился на колени. Он схватил лапу, когти которой впились в горло Ральфа. Шершавую, как кора дерева. С силой вывернул и услышал, как треснула кость. А над ним Стив вновь ударил прикладом, пригвоздив голову орла к стене. Что-то хрустнуло.
Крыло ударило Джонни по голове. Совсем как стервятник на автомобильной стоянке. Назад в будущее, подумал он, отпустил лапу, схватился за крыло и дернул. Птица рванулась к нему, а вместе с ней и Ральф, его тащили когти, намертво вцепившиеся в его щеку, висок, левый глаз. Джонни подумал, что Ральф или потерял сознание, или уже умер. Он очень надеялся, что верным окажется его второе предположение.
Дэвид выползал из-под тела отца, с закаменевшим лицом, в рубашке, залитой кровью Ральфа. Сейчас он схватит фонарь и умчится в глубь штольни. Если они не перехватят его.
— Стив! — крикнул Джонни, поднимая руки над головой и обхватывая орла. Тот вырывался, как необъезженный мустанг. — Стив, кончай его! Кончай!
Стив вогнал приклад в грудь орла. И тут вперед рванулась Мэри. Схватила орла за шею, крутанула. Глухой треск, и когти, вцепившиеся в лицо Ральфа, разогнулись. Отец Дэвида повалился на пол. Голова его ударилась о чью-то грудную клетку, превратив ее в пыль.
Дэвид повернулся, увидел недвижимого отца, лежащего лицом вниз. Глаза мальчика словно прояснились. Он даже кивнул, словно говоря: «Именно этого я и ожидал», — наклонился, чтобы поднять фонарь. И только когда Джонни схватил его, спокойствие Дэвида испарилось как дым и он начал отчаянно вырываться.
— Отпусти меня! — кричал он. — Это моя работа! МОЯ!
— Нет, Дэвид. — Джонни держал его крепко. — Не твоя. — Левой рукой он прижал Дэвида к груди, а правой, не обращая внимания на боль от его ударов, с ловкостью бывалого карманника залез в карман джинсов мальчика. Взял то, что ему наказали взять… оставив кое-что взамен.
— Он не может забрать их всех, а потом не дать мне довести дело до конца! Он не может так поступить! Не может!
Джонни скривился, когда очередной пинок Дэвида угодил ему в коленную чашечку.
— Стив!
Стив с неподдельным ужасом взирал на безголового орла, все еще подергивающего крыльями. Когти птицы покрывала кровь.
— Стив, черт побери!
Стив повернулся к нему, словно приходя в себя после глубокого забытья. Синтия уже стояла на коленях рядом с Ральфом и громко плакала, пытаясь нащупать его пульс.
— Стив, подойди сюда! — крикнул Джонни. — Помоги мне!
Стив подскочил к ним и перехватил Дэвида. Тот начал вырываться с удвоенной силой.
— Нет! — Голова Дэвида моталась из стороны в сторону. — Нет, это моя работа! Моя! Он не может забрать их всех и оставить меня! Ты слышишь? ОН НЕ МОЖЕТ ЗАБРАТЬ ИХ ВСЕХ. И…
— Дэвид! Прекрати!
Дэвид перестал вырываться и обвис на руках Стива, словно марионетка с отпущенными веревочками. Глаза его покраснели от слез. Никогда еще Джонни не видел на человеческом лице такого отчаяния.
