Даша Пар - Зло любит меня
Мельком глянув на картины, я с прискорбием осознала, что искусство мне не дано. Какие-то странные завихрения линий, непонятные сочетания цветов, выпуклые тканевые вставки, всё это формировало сюрреалистичные лица с элементами пейзажей и натюрмортов. Мешанина цветов лишь усиливало мою антипатию и я пожалела, что пришла сюда. Право, лучше бы сходила в исторический музей или же прогулялась по парку.
— Стефан, позволь представить тебе мою подругу — Лею, — радостно прощебетала Бетани, обнимая за плечи своего парня.
Она не обратила внимания на взгляд, которым её наградил Стефан, а вот меня это заставило задуматься. Похоже, художник заинтересован не в сотрудничестве с нашими ребятами, а в Бетани. Это может стать проблемой.
Стефан выглядел довольно интересно, учитывая, что он художник и должен соответствовать своему гордому званию. Короткая стрижка ёжик, чёрные, как смоль волосы, густые брови, прямой взгляд серо-голубых глаз, ехидный прищур и мягкие тонкие губы. Чёрная стильная рубашка, закатанная до локтей, чёрные брюки и мужские туфли. На руках дорогие часы и мужской маникюр. Не спорю, такой худощавый красавчик способен заинтересовать любую, вот только для Бет существует только Берт. И они никогда не променяют друг друга на кого-нибудь ещё. И я искренне надеюсь, что их любовь выдержит испытание временем.
— Приятно познакомиться, Лея, — почти интимно проговорил парень, с деланным восторгом рассматривая меня.
Да мальчик, я не «от кутюр» и не способна превратиться в этакую «пацанку», одевающуюся по последнему слову моды. Мои серые потёртые джинсы, футболка с огромным шрифтом PUNK и драные кеды явно не соответствуют твоим предпочтениям. То ли дело Бетани. Летящая красавица в красном и пышном, но коротком платье с нижней чёрной юбкой, чёрных шёлковых перчатках, огромных круглых серьгах в ушах и ярко-красной помаде. Вместе с дредами, это… запоминалось. И притягивало взгляд.
— Вы еврейка? — учтиво поинтересовался Стефан.
— Нет — мои первые приёмные родители ими были, — с напускным равнодушием ответила я.
— Жаль, еврейская кровь нынче последний писк моды, — разочаровано сказал он.
— Эй, Стеф, — Бет легонько толкнула парня в грудь, вызвав у него на лице смешанные чувства, — не обижай Лею! А то она обидеться и уйдёт, а я так давно хотела приобщить девушку к прекрасному.
— Да, Лея у нас необразованный неофит, которого мы просто обязаны просветить в вопросах искусства, — поддержал подругу до этого молчавший Берт.
— Хорошо, — рассмеялся Стефан, — что же, Лея, надеюсь, вам понравится выставка и вы станете поклонницей современного искусства.
— Я не была бы столь уверена в этом, — мило и фальшиво улыбаясь, ответила я. Парень определённо мне не нравился. Особенно то, как он смотрит на Бет.
— Всё может измениться, — а вот теперь он смотрел на меня совсем недружелюбно. — Ладно, вынужден вас покинуть, до выставки осталось мало времени, мне нужно всё обойти и перепроверить. Желаю приятного вечера!
— Пока-пока! — помахав ему ручкой, сказала я. — Боже, что за индюк!
— Да, — согласно кивнул Берт, — этот парень мнит себя как минимум Энди, как максимум да Винчи. Но у него богатые родители, с удовольствием оплачивающие подобные мероприятия, чтобы потом ввернуть в своём кругу о замечательном и талантливом сыне.
— Тошнит, — кивнула Бет. — Но что поделаешь, мы должны с ним дружить, чтобы он ввёл нас в настоящую тусовку, где мы сможем зарабатывать настоящие деньги.
— А чем плох Рон и его помощь? — удивилась я. — Он же подкидывает вам работу у своих друзей!
— Этого мало, Лея. К тому же Рон вызывает у нас чувство опасения, — рассудительно проговорила Бет, посматривая по сторонам, — Генри просит нас быть с ним осторожными.
— Генри, похоже, очень хорошо разбирается в том, кто такой Рон и теперь лезет в каждую щель, — сквозь зубы проговорила я.
— Эй, не сердись, Генри заботится о нас! — дружелюбно проговорил Берт, обнимая за плечи. — Ладно, давайте прогуляемся здесь и возьмём что-нибудь вкусненькое, пока не пришли гости и всё не сожрали.
— О да, мне иногда кажется, что все эти приглашённые ходят на подобные мероприятия только чтобы пожрать, — с усмешкой вторила ему Бетани.
Хоть мне и не хотелось здесь оставаться, но я не могла подвести друзей, ведь обещала вместе с ними побыть на выставке. Поэтому радостно кивнула, и мы отправились в путешествие по залам «искусства».
* * *В какой-то момент, уже после открытия выставки, я осталась одна возле картины, которая выглядела достойно посреди остального «творчества». Под ней стояла подпись — раннее творчество художника и я впервые задумалась, а что же побудило Стефана так извратить свой талант? В том, что он талантлив, я убедилась, как только взглянула на портрет, выполненный маслеными красками.
Здесь была изображена юная девушка с большими голубыми глазами, искренними и такими нежными, неземными. Её волосы мягко струились вдоль шеи, касаясь обнажённой груди, пронзённой острым кинжалом. Такой резкий контраст невольно притягивал взгляд, не давая возможности не смотреть. Умиротворённое выражение лица, спокойствие рук, прижатых к сердцу и кровь, стекающая в ложбинку грудей. Она была превосходна, печальна и совершенна.
— Вам так понравился портрет, что вы уже полчаса с него глаз не сводите? — раздался позади меня мужской голос.
Я резко развернулась, раздражённая нарушителем покоя. Вместе с его голосом в зал вернулась противная заунывная музыка, сопровождавшая выставку, гомон людских голосов, позвякивание бокалов и смех. Меня словно выдернули с небес и бросили на грязную человеческую землю.
— Он лучшее, что есть в этом зале, — холодно ответила я, скрещивая руки на груди.
Передо мной стоял молодой мужчина ангельской или дьявольской красоты, разящей прямо в сердце. Его ярко-зелёные глаза гипнотизировали, лишали воли и самообладания. От неожиданности я онемела, не зная, что сказать.
— Марк, — представился он, протягивая руку.
— Лея, — голос прозвучал хрипло, а руки похолодели от напряжения.
Словно бы свет в комнате погас и люди исчезли, оставив нас наедине в мертвенной хрустальной тишине. Он не отдавал мою руку, а я боялась пошевелиться и разрушить эту магию. Мне хотелось утонуть, захлебнуться, превратиться в пыль, ощутить острую боль, что испытывала девушка на портрете, лишь бы он не отводил взгляд, лишь бы он не разрывал касание, это было мучительно-прекрасно и так больно!
— Чем же вас так поразил портрет, Лея? — вкрадчиво спросил Марк, его голос доносился как сквозь густой туман, далёкий, пустой. Мужчина словно не понимал, что делает со мной, а я не могла вымолвить и слова, боясь, что он уйдёт, разочарованным, от меня.
