Сакс Ромер - Зеленые глаза Баст
— Куда?
— В Ред-Хаус!
— Наконец это прояснилось! — взволнованно воскликнул я.
— Сомнений нет, — ответил Гаттон, — таксист привез его туда, и именно в Ред-Хаусе сэр Маркус встретил смерть. В самом деле, таксист был последним свидетелем, говорившим с убитым. Еще он уточнял дорогу к Ред-Хаусу у пешехода — бродяги, попавшегося ему у поворота на Колледж-роуд. Он даже описал его нам, но вряд ли свидетельство прохожего настолько важно, чтобы пуститься на его поиски. Доехав до Ред-Хауса, шофер с баронетом обнаружили, что дом пуст. Тем не менее, сэр Маркус, привыкший не церемониться с нижестоящими, заплатил и быстро отпустил такси, а водитель, не отрицающий, что пришлось поспорить из-за двойного тарифа — место-то глухое, — уехал в некотором недоумении, хотя и недостаточно сильном для подобной ситуации, но лондонские таксисты и не такое видали.
— Мы все ближе к разгадке тайны.
— Хм, не уверен, — сказал Гаттон. — Чем глубже мы копаем, тем дело темнее. Полицейский весь день рыскал по округе в поисках перевозчика, доставившего ящик в доки, но его не нашел. Полагаю, очень важно не только выяснить, как и когда увезли ящик, но и кем и в какое время он был привезен в гараж.
— Еще вопрос, хотя, кажется, ответ очевиден, — произнес я. — Такси было заказано мужчиной или женщиной?
— Как Мари, так и таксисту звонила женщина.
— Слава богу, одна неясность исчезла! — сказал я. — Ни в одном из случаев это не могла быть Изобель!
— Верно! — тут же согласился Гаттон. — Я рад не меньше вашего. В деле определенно есть еще одна дама, однако я по-прежнему не верю, что столь изощренная интрига — дело рук женщины.
— Даже ревнивицы? — спросил я.
— Любой, — ответил он. — Более того, кто поместил тело в ящик? Что за женщина способна справиться с такой задачей?
— Иными словами, — сказал я, — вы понятия не имеете, кем было совершено убийство и как именно убили сэра Маркуса?
Инспектор положил трубку в пепельницу и поднял с моего стола статуэтку Баст, зажав ее указательным и большим пальцами.
— Мы постоянно возвращаемся к зеленой кошке, — задумчиво произнес он. — А теперь, мистер Аддисон, придется мне побеспокоить вас просьбой рассказать про такие статуэтки.
— Да, — рассеянно сказал я. — Есть еще кое-что, о чем я умолчал, потому как совершенно откровенно сомневался, фантазия это или реальность; но каждый новый поворот в деле настолько поражает воображение, что мое свидетельство более не покажется чем-то из области невозможного. Итак, прежде чем мы пойдем дальше, обратившись к чисто археологической стороне вопроса (а я все еще испытываю немалые сомнения в практической пользе этих сведений), позвольте мне поведать вам о том, что я увидел после того, как расстался с Болтоном.
Гаттон молча выслушал мой рассказ о смутной тени, замеченной на дороге, и о кошачьих глазах, уставившихся на меня через окно.
Наивное удивление на его лице едва не заставило меня усмехнуться, а когда я завершил повествование, он сказал:
— Да уж, мистер Аддисон, услышь я эту историю до того, как столкнулся с тайной «Оритоги» — журналисты сговорились так называть наше дело, — и он достал из кармана вечерний выпуск газеты, — я бы подумал, что необычные исследования, которыми вы заняты, начали сказываться на вашем душевном здравии. Но голос по телефону, пустой дом с одной обставленной комнатой, зеленая кошка на крышке ящика и, наконец, статуэтка на вашем столе заставляют меня более не удивляться даже таким странностям, как ваше вчерашнее приключение.
Я не преминул заметить:
— Учтите, явной связи между делом об убийстве и загадочным призраком в моем саду нет.
— Как не было явной связи между телом сэра Маркуса в ящике в трюме «Оритоги» и гаражом при Ред-Хаусе на Колледж-роуд, пока мы вдруг ее не увидели, — возразил Гаттон. — Тем не менее я рад, что вы все мне рассказали; я возьму ваш рассказ на заметку, потому что это может оказаться новым звеном в цепи событий. А теперь, — он достал блокнот и карандаш, — расскажите мне об этих кошках.
Я с усталым вздохом прошел к книжному шкафу и взял с полки том Гастона Масперо, тот, что читал ранее, но поставил обратно, когда пришел инспектор.
— Здесь все кратко изложено, — сказал я.
Гаттон методично делал заметки, пока я зачитывал ему свои записи. Когда экскурс был закончен, он просмотрел страницу блокнота и пробормотал:
— Хм, как странно, действительно очень странно. «Временами она претерпевала зловещие изменения и играла своими жертвами, как кошка мышами, а затем убивала их ударом лапы».
Он поднял глаза и удивленно поглядел на меня.
— Она играла своими жертвами, как кошка мышами, — прошептал он, — а затем убивала их ударом…
Глава 8 Моя гостья
Долгое время после ухода Гаттона я сидел и обдумывал наш разговор. Несмотря на поздний час, он, покидая мой дом, не помышлял об отдыхе, а отправился на дальнейшие поиски улик, указывающих на виновника смерти сэра Маркуса. В комнате после двухчасового совещания висела пелена табачного дыма, снаружи стало совсем темно, а я все не двигался с места, размышляя о жутком лабиринте, в который меня занесло судьбой. Вскоре вошел Коутс.
— А, Коутс, — сказал я, — зажги свет.
Он нажал на выключатель, и я увидел, как клубы дыма облаками поплыли от открытого окна к только что распахнутой двери.
— Вы сегодня вечером уходите, сэр? — спросил Коутс и застыл в ожидании ответа, как давно повелось между нами.
— Думаю, нет, — произнес я. — Для одного дня сделано достаточно, но буду благодарен, если ты позвонишь в театр «Нью-авеню» и поинтересуешься, не смогу ли я поговорить
с мисс Мерлин. Сейчас для этого самое время — спектакль должен как раз закончиться.
— Хорошо, сэр, — сказал Коутс и пошел к телефону, а я остался сидеть и бездумно курить, прислушиваясь к его голосу. Немного погодя Коутс объявил:
— Сегодня вечером мисс Мерлин отсутствовала, сказавшись больной.
— Так я и думал, — пробормотал я. — Не стоило ожидать, что после всего ужаса и треволнений она найдет в себе силы выйти на сцену. Позвони ей домой, Коутс, — добавил я. — Мне надо с ней поговорить. Кажется, она в большой беде.
— Слушаюсь, сэр. Это имеет какое-либо отношение к утренней находке в доках, сэр? — позволил себе вопрос Коутс.
— Да, — ответил я. — Дело чертовски запутано.
— Так точно, сэр, — и Коутс направился к телефону.
Тремя минутами позже я разговаривал с Изобель.
— Невозможно описать, что со мной произошло с тех пор, как вы ушли, — сказала она. — Я в совершенной растерянности, и, конечно, о выступлении сегодня не могло быть и речи. Но дела не так уж и плохи. — Она замешкалась, затем продолжила: — К сожалению, я смогла только кратко известить их о своем отсутствии, и пусть это прозвучит эгоистично… но сами знаете, я и так ухожу со сцены… и очень скоро…
