Алия Якубова - Волчьи судьбы
– Ну, как тебе?
– Повезло тебе, Лео.
– В смысле? – не поняла я, но сразу навострилась, раздумывая, что могла увидеть она, и что я пропустила.
– Судя по всему, твоя Марго – оборотень-полукровка.
– Как это?
– Ну, один из ее родителей был оборотнем, а другой человеком. Скорее всего оборотнем была мать.
– Это-то я поняла, но как такое возможно? Я полагала, что оборотни не могут иметь детей от людей, как и наоборот. Для этого мы слишком несовместимы.
– Все так. В девяноста процентов случаев так и бывает, – согласилась Иветта. – Но если человек не совсем человек, а обладает какими-нибудь… особенностями, маг там или спирит, то могут случится накладки, и рождается полукровка.
– Но что это значит? Она не оборотень… ее зверь…
– Ее зверь, полноценный зверь, возможно, никогда и не проснется в Марго, но некоторые свойства присутствуют. Они были и они останутся.
–В таком случае, она возможно, и не знает, кем является. Марго говорила, что ее мать умерла очень давно. Едва ли не при ее рождении.
– Вполне возможно. Хотя странно, что мать умерла при родах. Обычно, если оборотень донашивает плод до родов, дальше ей уже ничего не грозит.
– Я не уточняла у Марго, при каких обстоятельствах умерла ее мать.
– Оно и понятно. Чтобы говорить о подобном, нужно проникнуться большим доверием. А вы еще слишком мало знаете друг друга.
– И все-таки, как же быть с ее зверем? – напомнила я. – Есть ли вероятность, что он вообще никогда не проснется? Ведь Марго уже двадцать два, и до сих пор он выказывал лишь поверхностные признаки.
– Да, такая вероятность есть. Но и не меньше шансов, что зверь все-таки проснется.
– После стольких лет?
– Года ничего не значат. Скорее может сказаться стечение обстоятельств. Тебе, вон, тоже двадцать было, когда ты перекинулась впервые. И заражения никакого не было.
– Ну, я особый случай. Я не была рождена оборотнем. Эта сила запрятана куда глубже генетической линии.
– И все-таки общее есть. Сила могла проснуться в тебе и в пятнадцать, и в восемнадцать и в тридцать, но проснулась именно в двадцать. Почему?
– А черт его знает, – честно ответила я, пожимая плечами. – Тогда у меня был не тот период в жизни, чтобы задаваться подобными вопросами, а сейчас как-то по фигу, если честно. Что есть – то есть, ничего изменить я не могу, и не хочу.
– Вот и у таких полукровок пробуждение зверя – это скорее стечение обстоятельств. Ну и от самого зверя тоже зависит.
– В смысле?
– Разные виды зверей по-разному активны. Вервольфы гораздо активнее, заразнее, если хочешь, чем твои кошачьи.
– А можно как-то определить, какой зверь достался Марго?
– По ней самой? Нет, пока зверь не проснется. Можно, конечно, узнать, какой вид оборотня был у ее матери.
– Думаю, пока это невозможно.
– Ну, нет, так нет, – пожала плечами Иветта, разметав черное покрывало волос.
– Вот вопрос теперь, стоит ли рассказывать Марго, что ее может ждать?
– Хороший вопрос, – согласилась главная волчица. – Да, зверь в ней, может, и не проснется. Но если проснется – для девушки это может стать сильным шоком. Она может испугаться, натворить глупостей. Правда, если сказать все сейчас – она может не поверить, и натворить не меньше глупостей.
– Дело ясное – что дело темное, – вздохнула я, потянувшись. Потом погрузила пальцы в волосы на затылке – один из моих любимых жестов, и сказала, – Думаю, стоит пока просто почаще быть с ней рядом, растолковывая некоторые мелочи. Если что увидит – объясню. Но форсировать события ни к чему.
– Очень разумно, – согласилась Иветта. – Я не решила бы лучше.
– Так учителя хорошие были, – хмыкнула я. – Правда я одного понять не могу.
– Чего же?
– Почему я чувствую свою ответственность за нее, за чужого практически человека?
– Просто она не совсем чужая. Потенциально одна из нас, и ты понимаешь, как ей будет нелегко осознать это, – Иветта подошла ко мне и положила руки на плечи в успокаивающем жесте. – К тому же ты лидер, и хороший лидер. А лидер должен заботиться о своем народе.
– По-моему, я слишком мало знаю для этого, – усмехнулась я. Мои пальцы невольно переплелись с пальцами Иветты.
– Все ты знаешь, – улыбнулась волчица. – Во всяком случае, поступаешь так, как нужно. А это главное.
– Стараюсь, – улыбнулась я в ответ.
– А если нужно будет чем помочь – ты только скажи. Ты же знаешь.
– Знаю и ценю.
Нашу минуту откровения прервала трель мобильного телефона. Как ни странно, не моего, а Иветты.
– Извини, – она отстранилась, нажимая кнопку приема.
Разговор по телефону шел явно не в дружеском русле. Лицо главной волчицы становилось все серьезнее и серьезнее. Во мне проснулись дурные предчувствия.
Когда Иветта выключила телефон, я уже знала, что что-то произошло. И все-таки спросила:
– Что-то случилось?
– Да, Лео. Двое из нашей стаи пропали.
– Кто?
– Вряд ли ты их помнишь. На последней охоте их не было. Лина и Петр. Не так давно они начали жить вместе.
– И оба пропали?
– Оба.
– Может, они просто укатили куда-нибудь поразвлечься?
– Очень хочется на это надеяться. Но они не так давно среди оборотней, и должны были в случае отъезда предупредить своих кураторов.
– И что будем делать?
– Пока рано объявлять всеобщий розыск. Но я предупрежу Филиппа и Реми, пусть они поищут, узнают, где и когда этих двоих в последний раз видели. У них есть опыт подобного рода.
– Почему-то я так и подумала, – ответила я, вспомнив ишт-телохранителей Иветты. – Чем я могу помочь?
– Спасибо, но пока ничем. Надеюсь, все выясниться довольно быстро.
– Хочешь, я заеду к тебе завтра после работы?
– Да, это было бы хорошо, – Иветта сделала попытку улыбнуться, но глаза так и остались серьезными. – Я всегда рада тебе, Лео.
– Я тоже. Значит, я заеду.
– Конечно. А сейчас извини, мне нужно идти.
– Да-да, я понимаю. Надеюсь, все быстро проясниться.
Я искренне на это надеялась. В последний раз, когда вот так начали пропадать оборотни, все кончилось очень плохо. Но пока еще никто не умер. Я очень хотела, чтобы так и осталось.
Мы – не люди, и в этом главная проблема. Даже если наши вот так пропадают, мы заявляем о пропаже, но не можем сказать, что они оборотни, а порой это единственное, что объединяет пропавших.
А если уж кто-то умирает, то мы стараемся, чтобы захоронение свершилось без всяких обследований патологоанатомами. Ибо если о нас узнают – это может привести к охоте и истреблению. Люди с большим подозрением относятся ко всем непохожим. Нет, отдельные люди могут знать о нас, быть нашими друзьями. Но в общей массе…
