Алексей Тарасенко - Черный крест
Им оказался человек лет сорока, еще почему-то не успевший заиметь хоть немного седых волос. На фоне остальных обитателей замка он, конечно, выглядел просто юношей. Священник добродушно улыбался и спрашивал, чем он может нам помочь.
Я вкратце обрисовал ему ситуацию так, как есть, и уже прямо, не деликатно и в лоб спросил:
— Ну, где этот ваш хренов «черный крест»?
Услышав словосочетание «черный крест», священник просто засиял-таки, как солнышко! Он стал говорить о том — Левон, знавший французский, еле успевал переводить, — что очень, ну очень давно желает, просто жаждет избавиться от этого их городского проклятия и наваждения — от черного креста, он говорил что неимоверно рад тому, что наконец-то нашлись люди, которые избавят его, церковь и замок от их многовекового ужаса. Священник повел нас в алтарную часть храма и жестом указал на среднего размера крест черного цвета, стоящий аккуратно по оси симметрии алтаря.
— Вот он!
Я подошел и стал рассматривать крест.
И скажу честно, моему огорчению не было конца: неужели я за этим перся сюда аж из самой Москвы? Крест был похож на две шпалы, аккуратно, но не слишком, соединенные в паз перпендикулярно друг другу. Вся эта конструкция была окрашена битумом.
— ??????
21. — Да врет он все, мсье папаша! — восклицает Комиссаров, одергивая какие-то шторки на алтаре. Спрашиваю:
— Почему не прочесали алтарную часть?
— Вы не приказывали.
— Бл…
Ну вот, наконец-то мы видим истинный, настоящий…
Приказываю взять священника под арест и сопроводить в здание ратуши.
— Зачем вы мне лгали?
Угрюмое молчание. Согбенный, священник удаляется под присмотром конвоя. Ничего, постараемся создать ему максимально комфортные условия. Дня два посидит у нас под арестом, потом отпустим. Чтобы впредь неповадно было лгать русским офицерам. Тем более находящимся под колпаком у органов.
22. Настоящий «черный крест», безусловно, представлял из себя большой интерес. Пока мы его осматривали, в церковь заглянула олд-мадам с какой-то коробкой под мышкой. Наши ребята поначалу несколько переполошились, я услышал где-то даже слова: «Бомба!» Завидев нас, мадам стремительно развернулась и, несмотря на свой возраст и внешнюю дряхлость, очень быстро вышла из храма. Еле догнал, по пути позвав с собой Аратюняна — переводить.
Настиг старушку в тот момент, как она остановилась на углу какой-то улочки и вытирала платком глаза. Стремительно выхватываю из ее рук коробку. Там оказалась дохлая кошка.
— А где мсье такой-то?
— Это кто?
— Наш священник, или, как вы говорите, «пастор».
— Мсье такой-то сильно устал и отдыхает под надзором русских солдат в здании городской ратуши.
Мадам стала говорить, что у нее умерла кошка, что она (мадам, конечно) очень расстроена и искала нас: не помогут ли русские солдаты немощной старушке вырыть в лесу маленькую могилку для ее несчастного животного?
Пришлось ради хороших отношений с аборигенами отослать двух рядовых на «опасное боевое задание». Двое наших парней вскоре вернулись, неся с собой несколько бутылок вина и передразнивая плохой русский той женщины: мое домашнее вино самое лучшее домашнее вино во всей округе, никогда не берите бутылки домашнего вина у мадам такой-то, такой-то, а тем более у мадам такой-то!
23. Я расставляю видеокамеры, прожекторы, софиты и прочее, налаживаю радиосвязь с ратушей, оттуда — с Москвой и с ГРУ Западного фронта. Посылаю видеосигнал Ткаченке, докладывая, что на месте и приступил к осмотру этой странной реликвии. Докладываю, что меня пытался обмануть священник. Ответа из Москвы долго нет, но примерно через полтора часа приходит пятнадцатилистный факс с изображением креста, его выбоин и их истории. Подпись — зам Ткаченко. Сам полковник в отпуске.
24. Если тайно за мной всю дорогу сюда кто-либо и приглядывал, то сейчас, наверняка, такой человек тоже есть.
Вечером, после кропотливого первого визуального осмотра «черного креста», ко мне подошел один из саперов и предложил закурить. Я спросил его, что у него есть. Он мне ответил, что «Марльборо».
— Откуда это у вас?
— С Востока, вестимо.
— Уж не из самой ли долины Меггидо?
— Нет, уж извини, друг, я ведь только «Армейские» уважаю. За то, что они наши — Парень, ухмыльнувшись, отошел в сторону.
25. Изучая факс, я обнаружил множество интереснейшей информации: на кресте имеется всего 16 выбоин, и все они — результат долгого и кропотливого труда предыдущих четырех экспедиций с задачей по уничтожению «креста».
Выбоина № 1–4 на 4 мм в ширину, 1 мм в глубину — результат подрыва 500 килограммовой авиационной бомбы, прикрепленной к «объекту». Выбоина № 7–6 на 7 мм в ширину и 2 мм в глубину — результат сверхточной, лазернонаводимой стрельбы из 20 мм пушки САУ в одну точку.
Снаряды попадали в одну точку на кресте 1347 раз. Те, что не попадали в конкретную для всех, одну точку, не оставляли на кресте никакого следа.
Ну, и так далее по списку. Самых наибольших результатов удалось добиться третьей экспедиции: они сумели произвести несколько сот направленных взрывов в одной конкретной точке на камне креста и при этом создали на его «лице» выбоинку сантиметр на сантиметр в ширину и в длину, а также 3,78 мм в глубину. Ясно одно, все они быстро выдохлись.
Осматривая визуально крест и одновременно снимая его для протокола на видеокамеру, поражаюсь филигранной работе мастеров, его создавших: выточив из хрен знает какого камня, черт знает какой твердости крест, после миллиметр за миллиметром наносить на него очень уж «деревянный» узор, как будто бы крест изначально был создан из дерева, но лишь после отвердел до твердого суперсверх каменного состояния. И еще, по цвету крест был даже очень черным. А еще он был как бы весь очень отполирован. Ну, просто блестел весь, как черная шахматная фигура. На вертикальной стойке креста, в месте, где сопрягались стойки, некто некогда незнамо чем выгравировал как бы следы некоей столярной работы, неизвестного мне свойства, а так же воспроизвел как бы растрескивание дерева после этих самых столярных работ. Кому все это запонадобилось?
Все время осмотра со мной рядом был Лукин, он только как-то по-особенному поднимал бровь вверх и цокал языком.
Так или иначе, но стало ясно: с этой штукой в принципе ничего нельзя сделать. Нам доверили в общем-то невыполнимую миссию.
26. Информации не было никакой, а священник, пусть и так наивно, пытался утаить крест от нас. Я подумал, что если где-то и есть вероятная хоть малейшая зацепка, хоть малейшая ниточка, за которую после можно было бы потянуть, то нам просто сам Бог велит отправить ребят в дом к этому «отцу святому», не брезгующему иногда и нарушить заповедь «не лги».
