Эдвина Нун - Темный кипарис
— Да, она прекрасна, не правда ли?
— Прекрасна? Это слово едва ли подходит. Она обладает неземной красотой, как святая. Кто она, мистер Хок?
— Это моя жена, мисс Оуэнз.
— О, я…
— Желаю удачи, мисс Оуэнз.
— Благодарю вас, мистер Хок.
В коридоре, за дверью кабинета, Стелла взяла себя в руки. Яркий румянец смущения выступил на ее лице, потому что, избавившись от общества хозяина, она немедленно почувствовала облегчение.
Так вот какой была Харриет Хок! Что ж, подумала Стелла, миссис Дейлия на этот раз сказала ей простую, неприкрытую правду. Харриет Хок была действительно по-настоящему прекрасна. Женщина на все времена.
Бедный мистер Хок! Судьба в самом деле была жестока к нему, она нанесла два ужасных удара. Потерять такую женщину… и вдобавок — еще одно большое несчастье: смерть необыкновенно одаренного ребенка, Оливера. Нечего удивляться, что мистер Хок, похоже, удалился от мира. Нечего удивляться также, что он не приходил в восторг от такой неинтересной тени, как Тодд. Если Оливер был похож на свою мать, он, вероятно, был необыкновенным, им можно было бесконечно любоваться.
— Мисс Оуэнз!
Стелла вздрогнула. Миссис Дейлия, спокойная и внушительная, в своих черных, шелестящих юбках, материализовалась позади нее в темном коридоре. Длинная незажженная восковая свеча была поднята кверху указующей рукой.
— О, вы напугали меня, миссис Дейлия.
Миссис Дейлия одарила ее слабой улыбкой:
— Приятный ли разговор у вас состоялся с мистером Хоком?
— Пожалуй, да. Хотя признаюсь, мы разговаривали в основном об Оливере, что меня опечалило.
— Почему же?
Стелла вздернула голову:
— Он был замечательным ребенком, и отец любил его. Но я люблю живых людей.
— И сожалеете о тех, кого уже нет? — Улыбка миссис Дейлии угасла.
— Да. Это было давно, но время залечит рану…
— Время? Дорогая моя, времени не существует для Оливера Хока. Он никогда не покинет своего дома. С тех пор как мы утратили его, я видела Оливера много раз.
Женщина пошла дальше, продолжая свой путь, не сказав больше ни слова. Стелла задержала ее нетерпеливым жестом:
— Вы говорите странные вещи, миссис Дейлия.
— Вот как?
— Конечно же. Вы говорите так, будто верите в привидения.
Экономка помолчала, ее высокая фигура отбрасывала уродливую тень на твердую древесину пола в коридоре.
— Оливер не может быть привидением. Вы не поняли меня, мисс Оуэнз.
— Наверное. Но здесь так много всего, чего я не понимаю.
— Оливер был не из тех, кто довольствуется полумерами по отношению к себе или к другим. Когда вы смотрите из окна своей спальни, вы видите кипарисы. Они прекрасны, не правда ли?
— Конечно.
— Когда я смотрю на них, я вижу Оливера. — Мрачные нотки появились в голосе миссис Дейлии. — Все, к чему бы он ни прикасался, становилось прекрасным. Он был как многогранный, безупречный бриллиант. И сейчас, когда он выпал из своей оправы…
— Разве не может Тодд занять его место? — сердито оборвала ее Стелла. Симпатия к Тодду заставила ее выразить презрение к экономке.
— Нет.
— Мне он нравится, — просто возразила Стелла, не в силах дать достойный отпор. — Он хороший ребенок…
— Извините меня, — сказала миссис Дейлия, проплывая мимо нее. — Надеюсь, вы с успехом проведете урок с мастером Тоддом. — Она исчезла, как привидение, растаяв в сумраке коридора.
Стелла подавила свой гнев и противоречивую тревогу и отправилась на поиски Тодда. Попытаться попять его и помочь ему выбраться из трясины тревожных эмоций было одним делом, но его обучение не имело к этому никакого отношения. Она, в конце концов, была его учительницей, а классные занятия пребывали пока в печальном пренебрежении.
Похоже, миссис Дейлия была права. Оливер Хок, несмотря на свою смерть, конечно, оказывал воздействие на живых.
Глава 7
КАРТИНА
Урок в то утро действительно оказался насыщенным. Стелла обнаружила, что Тодд был особенно восприимчив; вероятно, его охватила необыкновенная жажда знаний. На этот раз он не отвлекался. Его голубые глаза сверкали из глубины кожаного массивного моррисовского кресла. Стелла ответила на его пыл редким приливом красноречия. Она говорила и говорила без умолку, ведя молодой ум, доверенный ее попечению, через истинные сокровища знаний. Она рассуждала о литературном творчестве Китса и Шелли, о научных изысканиях Архимеда. Для того чтобы сформировать философскую атмосферу учебного занятия, она рассказывала о мыслителе Вольтере.
Тодд впитывал ее слова, дрожа от энтузиазма, и это согревало душу Стеллы. Мальчик слышал и слушал. И эти знания пускали глубокие корни в его разуме.
— А теперь, Тодд, что бы ты сказал о таком стихотворении, как «Три слепые мышки»?
Так уж случилось. Благодаря удивительной обстановке, окружавшей их, и Тодду, который так живо реагировал на ее слова, что нельзя было желать лучшего, она позволила почти случайно выдаться этому вопросу. Стелла очень внимательно следила за реакцией Тодда. Но его лицо оставалось бесстрастным. Никто не подумал бы, что его интересует слово «крыса».
— Что вы имеете в виду, мэм? Стелла глубоко вздохнула:
— Ну, это стихотворение. Его приписывают Китсу или Шелли. Ты знаешь «Три слепые мышки», правда, Тодд?
— Посмотри, как они бегут… — Он рассмеялся.
— Они все бегали за женой фермера… и так далее. Все верно. Так что бы ты сказал об этом?
— Это детские стишки.
— Да.
— Просто стишки, чтобы обучать детей. Чтобы насмешить их, я думаю.
— Продолжай.
Внезапно лицо его затуманилось.
— На самом деле я не думаю, что оно смешное.
— Почему же?
— Нехорошие вещи происходят в этом стихотворении.
Стелла закрыла свой сборник «Великие английские поэты» и продолжала вести беседу в непринужденном тоне. Она почувствовала, что добралась до каких-то глубин, прикоснулась к обнаженному нерву сомнения, сокрытому в маленьком мальчике, сидевшем перед ней. Сейчас он беспокойно заерзал в большом кресле.
— Нехорошие вещи? — повторила она. — Скажи, что ты имеешь в виду. Мне кажется, я не понимаю.
— Ну, — медленно произнес он с явной озабоченностью, — там есть очень неприятные строчки, правда? О том, как отрезали им хвосты острым ножом? Мне это не нравится. Это жестоко.
— Да, наверное, ты прав. — Стелла обнаружила, что ей трудно объяснить содержание стихотворения. Как можно логически проанализировать стихотворение, в котором три слепые мышки были безжалостно и бессмысленно убиты женой фермера, и найти оправдание этому поступку в глазах ребенка? «Видели ли вы такую картину когда-нибудь в своей жизни?..»
