Нелла Тихомир - Призрак гнева
— Может, ты мне нравишься? — ответил незнакомец. — Может, мне охота с тобой поговорить?
— А вот мне неохота, ясно?
— А чего тебе охота, колдун?
— Проехать.
Чужак пожал костлявыми плечами.
— Ну, так проезжай. Или ты меня боишься?
— А ты кто, король лесной, чтобы тебя бояться? — фыркнул Бран. — Да я тебе не то что…
— Ш-ш! — зашипел вдруг чужак и вскинул палец. Улыбка сбежала с его лица, оно сделалось тревожным. Чуть погодя раздались голоса, отдаленный смех и собачий лай: со стороны деревни приближались люди. И их было… их было… Бран привычно склонил голову. Их было восемь. Нет, девять, все, кажется, женщины. С ними — несколько собак.
Ничего опасного.
Но чужак явно так не думал. Он напрягся, страх, сомнение и раздумье отразились на лице. Бран с удивлением разглядывал его.
— Эй, — окликнул Бран. — Ты чего?
— Тише! Тише ты, они мне мешают!
Брови чужака сошлись на переносице, взгляд стал сосредоточенным и острым.
— К-кто? — спросил Бран. — Кто тебе мешает?
Чужак склонил голову набок, словно тощая обтрепанная птица.
— Тихо, — забормотал он. — Тихо, они уж близко.
— Ну и что? — спросил Бран. — Чем они тебе…
— Не звени, не звени, — перебил чужак. — Если тебя услышат, придется рыть прямо здесь.
Чужак повернулся, и Бран наткнулся на его взгляд: безумный, исступленный и невменяемый — взгляд настоящего сумасшедшего.
Да он же ненормальный. Натуральный псих! Вот так здорово…
Холодок пополз у Брана по спине. Ну, теперь все ясно. Этот тип — чокнутый!
Ах, дьявол…
На тропинке, за спиной у чужака, раздался хруст снега, шорох гравия, разговор и смех. Людей они не увидали, потому что их пока скрывал от глаз выступ скалы.
— Они, они, это они, — забормотал чужак. — Я так и знал, что вы обо мне не позабудете! Я сейчас. Сейчас! Вот только надо… мне вот только надо здесь похоронить…
Чужак засуетился. Его сосредоточенный взгляд уперся в Брана — да так и замер на нем.
Черт, уж не меня ли он хоронить собрался?
Бран наполовину выхватил из ножен меч — и тут же устыдился этого. Больной ведь человек, что же, я на него с мечом кидаться начну?
Чужак вытянул руки, как слепой, глаза закатились, а лицо судорожно подергивалось. Спотыкаясь, неуверенной походкой он двинулся прямиком на Брана. Тому сделалось жутко. Чужак что-то бормотал, оскалив зубы, с пеной на губах. Надо мотать отсюда. Черт его знает, этого идиота, может, он опасен.
Люди появились из-за скалы неожиданно, заставив Брана вздрогнуть. Это были женщины, верней, молоденькие девушки. Завидев на тропе парней, они остановились, и собаки, что были с ними, забрехали. Губы чужака расползлись в бессмысленной улыбке. Медленно, точно спина у него заржавела, он начал поворачиваться к девушкам. Те завизжали, побросали бадьи и кинулись бежать. Единственная из них, маленькая, темноволосая, не побежала.
— Стойте! — крикнула она, — куда вы? Это же Хелмунт!
Они не слушали, мчались, будто за ними гналась волчья стая, покуда с визгом не скрылись за скалой. Заразившись общей паникой, собаки поджали хвосты и с брехом рванулись следом, то и дело оглядываясь.
— Вот глупые, — девушка отбросила за спину темные длинные косы. Бран ее узнал. Это была Улла.
Чужак засмеялся, запрокинув голову и скаля зубы. Он качался на месте, будто дерево в грозу. Улла безбоязненно приблизилась к нему. Маленькая, как подросток, она не доставала чужаку и до плеча. Протянув руки, она коснулась его щек, и безумный смех сразу оборвался.
— Все хорошо, Хелмунт, — сказала девушка, держа его лицо в ладонях. — Все в порядке. Я с тобой, никто тебя не тронет.
Бран оторопело наблюдал за ними. А ведь девчонка, кажется, совсем его не боится. Похоже, она вообще ничего не боится. Надо же…
— Никто тебе ничего не сделает, — повторила Улла.
Чужак затрясся и тяжело осел на землю, а Улла осталась стоять над ним. Во взгляде явственно читалась жалость.
Бран спрыгнул с лошади, и она обернулась.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ее тон был сдержанным, а из глаз смотрела настороженность. Ну вот, психа она не боится, а меня боится.
— Чего это он? — Бран кивнул на Хелмунта. Тот сидел на земле, костлявые плечи ходили ходуном. Он, казалось, плачет.
— У него это бывает иногда, — ответила Улла. — Ты с ним поссорился, да?
— Да ничего я с ним не ссорился. Просто он ко мне пристал, как пиявка. Он чего, сумасшедший?
— Да вовсе нет, — не без досады отозвалась Улла. — Это у него такие припадки. И никакой он не сумасшедший, а даже очень умный парень, в жизни никого еще не тронул.
— А чего ж тогда эти убежали? — спросил Бран.
— Потому что глупые. Кстати, может быть, они вовсе не его испугались.
— А кого же?
Улла промолчала. Большие темные глаза рассматривали Брана. Тот нахмурился.
— Ты хочешь сказать, что они испугались меня. Так?
Девушка опустила взгляд.
— Ну, а ты чего ж тогда не убежала? — спросил Бран. — Если я такой ужасный — чего же ты не убежала, а?
Улла отвернулась. Сумасшедший что-то тихо, фальшиво, неразборчиво запел.
— Ты ведь возвращался в поселок, правда? — после минутного молчания спросила девушка.
— Да.
— Может, пойдем вместе?
Бран пожал плечами:
— Идем, только как же…
— И его с собой возьмем, — проговорила Улла. — Когда он такой, его оставлять никак нельзя.
Присев перед сумасшедшим, она отвела его руки от лица.
— Хелмунт, — позвала она — Ты меня слышишь, Хелмунт? Все, идем домой.
Пение безумца стало громче. Сумасшедший пел — и раскачивался в такт своей песне. Улла улыбнулась.
— Очень красиво, — ласково промолвила она — По дороге споешь, хорошо? Идем. Вставай.
Девушка заставила Хелмунта подняться и взяла за руку.
— Идем, Бран, — сказала она. — Не бойся его, он правда не опасный.
Всю дорогу до поселка они молчали. Хелмунт, будто пес, тащился следом и мурлыкал что-то себе под нос.
Возле каменной кладки, окружавшей занесенные снегом огороды, Улла остановилась и обернулась к Брану. Тоненькая и маленькая, она была ниже невысокого спутника на полголовы.
— Вот мы и пришли, — сказала она. — Не обижайся, ладно?
— На что?
— На то, что я сказала. Ну, что они тебя испугались. Я же понимаю… я же и сама… Я, конечно, слабей тебя, и всего этого не умею, но меня тоже многие опасаются, я тоже вечно как белая ворона. А вот он меня не боится, — девушка указала на Хелмунта, который сидел на каменной ограде. Ссутулившись и понурив голову, он выглядел усталым. Длинные руки свисали меж колен.
