Мария Барышева - Дарители
— Ты сам говорил, что она послала их Чистовой!
— Но я же тогда не успел узнать, куда! И где гарантии, что она правду сказала?! Об этом ты подумал?!! Тогда вы мне все испоганили, и теперь…
— … ты мне не лепи!..
— Ты на чужой территории, а резвишься, как дома!
— Ты специально дал им уйти!
— Следовало меня предупредить заранее! Ты думаешь, как я там оказался?! Али забыл, чем я занимался все это время?!
— Ты их отпустил!
— А что было делать?! Ты лица ее не видел! Малейший толчок — и привет! А подруга ее с дуплом в голове нам мало чем полезна!
— Снять было элементарно…
— Ты плохо меня слышишь?! Или резко поглупел?! Кстати, я находился точно на линии огня, если ты не заметил. Пролетело бы насквозь… мне пока, знаешь ли, на тот свет неохота.
— Ты мне руку изуродовал!..
— А следовало бы голову! Что мне делать было — орать тебе?! Руками махать?! К тому же, можно подумать, ты бы послушал!.. Зарастет, не плакай! Зато не натворил того, чего не следовало!
— Валентиныч узнает — живьем тебя зароет! Или мне отдаст, а я…
— Как бы тебе самому первому не прилетело! — Схимник от души веселился. «Собачья свара!» — подумал он, поглядывая на дорогу.
— … мы еще поговорим!..
— На дуэль вызовешь?!
— Ветшне отпотшыване![2] — прошипел Ян и отключился. Схимник фыркнул и бросил телефон на сиденье. Конечно, это было не очень хорошо. Если до сих пор Яна можно было считать врагом рассудительно-осторожным, почти скрытым, можно сказать, слабо сидящим в ножнах, то теперь ножны исчезли. А недооценивать Яна нельзя. Ян отточен на совесть. Конечно, по-дурацки все получилось, ничего не скажешь. Знай он заранее, что наткнется здесь на Яна и его людей, сыграл бы по-другому, а так пришлось очень нехорошо сымпровизировать. Схимник усмехнулся, подумав, что Вита сейчас наверняка совершенно сбита с толку.
Найдя ее спустя несколько дней после того, как она покинула Волжанск, Схимник, с некоторыми перерывами, уже не выпускал ее из вида. Вел он ее незаметно, издалека и не собирался обнаруживать свое присутствие до тех пор, пока Вита не привела бы его к Чистовой, а в том, что она кинулась разыскивать ее, Схимник не сомневался. Все было бы хорошо, если бы не сопровождение. И к нему, и к Яну Баскаков приставил по несколько человек, якобы в помощь, хотя, вероятно, дело здесь было совсем в другом — Виктор Валентинович так до конца и не разобрался, что же толком произошло тогда, в Волжанске, ночью, и теперь не доверял ни одному из них. Но если Яну, любившему просчитывать, но не любившему всюду соваться самому, лишние люди были не в тягость, то Схимнику они мешали страшно — и не только своей туповатостью, но и вообще самим своим существованием, и никаким из всех известных ему способов избавиться от них пока было нельзя. Из-за них Вита дважды его замечала, и дважды приходилось давать ей уйти, разыгрывая ситуации таким образом, чтобы никто ни о чем не догадался. К счастью, это было не так уж сложно, в основном ему оставалось лишь подыгрывать ей, а так, в принципе, Вита справлялась сама, с каждым разом адаптируясь все быстрее и все искусней, и то, что случилось сегодня, было ярким тому доказательством. Своим отчаяньем и упрямством она все больше напоминала ему угря, гибкого и скользкого, до последнего выкручивающегося из крепко схвативших его пальцев. В чем-то это походило на игру, особую жутковатую игру, и самое смешное заключалось в том, что в последнее время Схимник не был уверен, что выиграет именно он.
Закурив, он покосился в зеркало обзора. Две машины сопровождения — его и Яна шли за ним почти впритирку. Хорошо бы было, конечно, оторваться от них сейчас, технически это было легко, но по обстоятельствам невозможно, особенно, пока впереди, на приличном расстоянии, в потоке машин мелькает побитая бежевая «Нива». Ей, конечно, нужно дать уйти — когда пути его и Чистовой, наконец, пересекутся, никого не должно быть рядом. Поэтому нужно улучить момент и увести сопровождение в сторону, включить его в ложную гонку, и очень славно, что Яна с ними сейчас нет. А девчонок он потом найдет — никуда не денутся. Его глаза, слегка покрасневшие от многодневного недосыпания, все же поблескивали ясно, уверенно, и он снова был спокоен, хотя, следовало признать, недавно пришлось понервничать. За ничтожную долю секунды могло разрушиться все, и прочее, чем было бы наполнено остальное время, не имело бы уже никакого смысла, потому что бесполезное всегда бессмысленно. Уже несколько раз Схимник успел спросить себя — выстрелила бы Вита или нет, но ответить так и не смог. Одно он знал точно — для него миф все больше обрастал плотью. Несомненно, Вита знала про Чистову гораздо больше, чем Схимник, и видела больше, и она верила в нее — верила по-настоящему. А это было немало, ведь в «Пандоре» работали исключительно здравомыслящие люди. Даже если допустить, что после всего происшедшего Вита крепко повредилась рассудком… но нет, это почему-то никак не допускалось. Он не мог заставить себя допустить это.
На повороте бежевая «Нива» на мгновение пропала из вида, и когда она вновь оказалась в поле зрения Схимника, он с радостью увидел, что впереди идет выехавшая откуда-то еще одна бежевая «Нива». Она была целехонька и гораздо чище, чем машина Виты, но в целом очень похожа — в сгущающихся сумерках и прыгающем свете фар сопровождение не успеет разобраться. Какое счастье, что на свете полным полно старых бежевых «Нив»!
Когда Схимник миновал следующий поворот, то увидел, как нужная «Нива», свернув с трассы, поспешно исчезает в одном из дворов. Слегка улыбнувшись, он уверенно проехал мимо, улучив момент перестроился в соседний ряд, в котором ехала другая «Нива» и слегка прибавил скорость. Обе машины, шедшие следом, не притормозив миновали въезд во дворы и последовали за машиной Схимника.
II
— А сегодня теплее, да? — сказала Наташа и обернулась, стоя на балконном пороге. В ее голосе не было удовольствия, он звучал скорее умоляюще, словно обратить внимание подруги на перемены, происходящие на улице, было неким жизненно важным делом. Вита, сидевшая в старом жестком кресле с высокой узкой спинкой, оторвалась от груды бумаг и книг, лежавших перед ней на шатком журнальном столике, и раздраженно взглянула на нее, потом стряхнула пепел с сигареты в кофейную банку, полную окурков.
— Закрой дверь — холодом тянет! — хрипло произнесла она и снова уткнулась в бумаги, склонив светловолосую голову с неряшливо темными корнями на проборе.
— Ну пусть хоть немного проветрится — тебя уже ж и не видно из-за дыма!
— Ну и слава богу! Не на что тут смотреть! Отстань от меня! Займись своими делами!
