Алексей Атеев - Обреченный пророк
– Истинная правда! – завопил ополоумевший мужик. – Своими ушами слышал: фельдъегерь на почтовой станции останавливался, сменил лошадей и дальше… Он сказывал… А я как раз у кумы был, она в стряпухах у станционного… Да вы знаете…
– Знаю я твою стряпуху, – усмехнулся Зайцев, но сразу посерьезнел, – так, значит, сам слышал, что фельдъегерь говорил?
– Вот истинный… – закрестился староста.
Перекрестился и Зайцев: «Со святыми упокой…» – пробормотал он. Потом внезапно что-то вспомнил, подошел, нет, почти подбежал к секретеру, выдвинул потайной ящичек, достал бумагу, близоруко вгляделся… Рот его приоткрылся, он изумленно и испуганно посмотрел на старосту:
– Помнишь, что Васька, кузнеца сын, болтал?
Староста оторопело уставился на барина…
– Ну, когда я велел его выпороть, – барин сердито насупился, глядя на непонятливого мужика.
– А-а… – протянул староста и прикрыл рот ладошкой, – не может быть!
– А вот может, – тихо сказал Зайцев, – год сходится и месяц; вчера, говоришь, преставилась… и день… Надо думать, и час он правильно исчислил.
– Да как же-то… – староста испуганно смотрел на Зайцева.
– Зови ко мне Ваську, – вместо ответа сказал барин.
И вот кузнецов сын снова перед ним.
– Сбылись твои пророчества, – без промедления начал Зайцев, – царица померла.
Парень молча кивнул, мол, знаю.
– Ты садись, – Зайцев пытливо смотрел на Василия. Тот нехотя сел. – Расскажи, как это у тебя получается, ну предсказания эти…
Парень поднял голову и посмотрел помещику прямо в глаза. Некоторое время он молчал, потом сказал:
– Этого нельзя объяснить, временами как накатывает… Будто открывается дверь и… – Он замолчал, обдумывая сказанное. Молчал и Зайцев.
– Словом, – подытожил Василий, – будто подсказывает мне кто.
– Что же тебе еще подсказали?
Парень как-то робко и одновременно с чувством превосходства улыбнулся:
– Многое я знаю, но не все говорить велено. Да потом вы сами меня предупреждали: не болтай!.
– Ну мне-то можно!
– Спрашивайте.
– Кто на престоле будет?
– Павел Петрович.
«Ну, это ясно и без пророка, – подумал Зайцев.
– И долго он будет править?»
– Сие пока мне неизвестно, – сообщил Василий, – знаю только, что не своей смертью умрет государь.
– Вон что, – похолодел Зайцев, речи становились опасными. – А каково будет царствование Павла Петровича?
– Будет оно весьма смутно, будут войны… Дурить будет государь, сильно дурить!
«Похоже на правду», – подумал Зайцев, наслышанный о характере наследника.
– Ну, а я… Меня что ждет?
Парень искоса посмотрел на помещика.
– Негоже вам знать свою судьбу, – тихо произнес он…
– Почему негоже? – спросил Зайцев.
– Любовь к жизни потеряете.
– Наоборот! – Зайцев вскочил с кресла и забегал по кабинету. – Наоборот! – повторил он. – Коли буду знать точно отпущенный мне срок, так и остатком распоряжусь по своему разумению, мудро и основательно.
– Ой ли, – усмехнулся парень, – а не смутите ли вы душу, постоянно вспоминая: сколь же до смертного часа осталось?
– Может, ты и прав, – задумчиво сказал Зайцев, снова садясь в кресло.
– Скажу только, – продолжал Василий, – что придется вам еще повоевать под знаменами Александра Васильевича Суворова-Рымникского.
– А не шутишь? – Зайцев серьезно посмотрел на Василия. – Ведь я в отставке.
– Через меня и на войну попадете, – так же серьезно ответил парень.
Зайцев некоторое время молча смотрел на Василия, потом отпустил его восвояси.
Неведомо как, но слух о пророке пошел гулять. Через некоторое время в поместье Зайцева прискакали фельдъегеря и потребовали его в столицу, да не одного, а с пророком. Предстал Зайцев пред светлы очи грозного государя Павла Петровича.
– Говорят, у тебя в поместье пророк завелся? – спросил император.
– Да, ваше величество, – ответил Зайцев.
– И что же он пророчил?
Зайцев рассказал подробности.
– Значит, про смерть матушки он точно сказал, не врешь?
– Врать не приучен, ваше величество.
– Дерзок ты! Пророков у себя развел. А про меня что сказывал твой Васька?
– Не знаю, ваше величество, не спрашивал.
– Ой ли? Ну ладно. Пророка доставить ко мне, а сам ты мне послужить должен, а то от безделья вон вольнодумство развел. Так что в армию. Хоть ты и годами не молод, для службы сгодишься, и не такие служат.
Так сбылось еще одно предсказание Авеля.
К слову сказать, Зайцев с честью служил России и погиб во время Итальянской кампании.
А Василий-Авель? Судьба его круто изменилась. За свои предсказания, а предсказал он с удивительной точностью и смерть императора Павла, и нашествие Наполеона, и сожжение Москвы, не раз попадал он в крепость, а на склоне лет по приказанию Николая I был определен в Спасо-Ефимьевский монастырь. Но что удивительно, никогда не было случая, чтобы его предсказания не сбылись. Каким образом удавалось ему знать будущее, так и осталось неизвестным. Из его мистических сочинений это не становится ясным.
Глава 4
Секретарь горкома партии Аркадий Борисович Караваев после памятного происшествия со зданием школы не находил себе места. Ему безумно хотелось познакомиться с человеком, который обладает такими необычайными способностями. Ну и что, если он лежит в психиатрической лечебнице? Мало ли кто там лежит. Но ведь, как рассказал кагэбэшник, был он близок к самым верхам. А коли и там интересуются подобными вещами, то отчего же не интересоваться ему? К тому же человек совершил, можно сказать, геройский поступок, поступок в лучших традициях коммунистического общества, спас жизни детей. За одно это ему нужно памятник поставить. Так размышлял Караваев, убеждая себя, что ему необходимо встретиться с таинственным ясновидящим.
Были, впрочем, и опасения. Какой-то внутренний голос подсказывал Караваеву: не лезь в это дело, не встречайся с психом, однако… Однако партиец не прислушивался к внутренним голосам. Капитолина, или Первая Леди Ямайки, тоже места себе не находила после того, как узнала о существовании прорицателя.
– Как это так, – говорила она мужу, – тебя, первого секретаря, не пускают в какую-то шизарню, да кто они такие?
– Ну, Капа, – уклонялся от упреков Аркадий Борисович, – ведь никто не говорит, что не пускают. Пустят, наверняка пустят. Просто Разумовский сказал, что главврач подчиняется каким-то особым инстанциям…
– Инстанциям… – насмешливо протянула Капитолина Александровна, – в своем районе ты – бог. И никакие инстанции тебе не указ.
– Ты бы, Капа, не болтала разный вздор, – недовольно замечал Аркадий Борисович, но в душе он был согласен с женой.
