Сергей Кириенко - Гулы
Наконец патроны в «беретте» закончились.
Пепе всхлипнул и, опустив руку вниз, сделал последнюю попытку в отчаянном желании жить:
— Бьянки, ведь мы были знакомы с тобой два года! Это же я, Пепе!
Двойник Бьянки Гарроты холодно произнес:
— Твой друг умер два года назад. Ты сам стоял у его могилы… Или ты думаешь, что покойники могут оживать?
Секунду его лицо было похоже на резиновую маску манекена, и вдруг… он захохотал.
Длинноволосый, стоявший в метре от Пепе, растянул свои серые губы в стороны и принялся хохотать вместе с «Бьянки».
Глядя на изрешеченное пулями тело длинноволосого, Пепе понял, что сходит с ума, и вдруг почувствовал, как отрывается от земли,— на его шее сомкнулись сильные пальцы. В последнем стремлении жить Пепе рванул эти пальцы, сдавливающие его горло, и обернулся назад. Пустые глаза девушки-подростка взглянули на него равнодушно и холодно. Пальцы сжались еще сильней, ноги дернулись пару раз, и, наконец, Пепе Сборца затих.
Когда девушка опустила безжизненное тело Пепе на землю, длинноволосый равнодушно посмотрел на него и вернулся к столу.
Некоторое время он разглядывал собственную грудь, усеянную пулевыми отверстиями: сухая плоть, похожая на воск, не кровоточила, края отверстий мелко подрагивали… Наконец длинноволосый вздохнул:
— Его машина в кустах у дороги. От нее надо избавиться,
«Бьянки» кивнул.
— Он успел позвонить своему боссу, вечером его начнут искать,— продолжал длинноволосый,— к тому же он сообщил номер «феррари», а это плохо. Жалко терять такую хорошую машину.
— А что делать с ним? — спросил «Бьянки», кивнув на Пепе.
— Забавно,— пробормотал длинноволосый, не ответив на заданный вопрос и сунув палец в одно из сквозных отверстий.— Затянется? — спросил он «Гарроту».
— Да… Но что делать с ним?
Длинноволосый равнодушно посмотрел на мертвое лицо Пепе Сборцы — высунувшийся язык, выпученные, словно от удивления, глаза.
— Из него получится неплохой боец,— наконец сказал он.— Позвони Франко, скажи, что вечером подвезем «клиента».
«Бьянки» хмыкнул.
— Убери его,— приказал девушке длинноволосый. Когда та потащила труп в черноту прохода, он. сказал:
— Вассах Гул!
— Вассах Гул! — ответил ему «Бьянки Гаррота»…
Глава вторая
Джей Адамс проснулась с ощущением того, что во время сна ее вывернули наизнанку: голова раскалывалась и при каждом движении звенела, как надтреснутый колокол, по телу пробегал противный озноб, во рту было кисло.
Десять минут она провела в туалете. Тело просило воды, но не было времени,— позднее, когда Тревор уйдет на работу, она примет душ. Не сейчас…
Зевая, Джей поплелась на кухню.
Включив чайник в сеть, она приготовила тосты и сунула их в микроволновку. Руки дрожали. Взглянув в зеркало кухонного шкафа, она поморщилась: ну и видок у нее. Впрочем, стоит ли удивляться? После вчерашней вечеринки у Пинсонов, где она заглатывала джиновые коктейли, как воду, этого следовало ожидать.
Из ванной раздался шум льющейся воды — Тревор включил душ.
Джей порылась в шкафу и нашла пачку таблеток. Две штуки она бросила в рот, запила их водой и почувствовала, как быстрорастворимый аспирин попадает в желудок. Теперь он начнет работать…
Щелкнула микроволновка.
Джей вытащила тосты и положила их на тарелку. Затем выключила чайник. Достав банку «Пеле Инстэнт» (Тревор пил только растворимый кофе), она приготовила ему чашку и опустилась на табурет, чувствуя, как волны озноба гуляют по телу. Это расплата за любовь к алкоголю, говаривала ее мать. Не пей слишком много, Джей, иначе потом тело сыграет с тобой злую шутку, вот увидишь.
Она видела. Точнее, чувствовала. За последние годы она чувствовала это много раз. «Пожалуй, что слишком много»,— мелькнуло вдруг у нее в голове… Да нет, сморщилась Джей, с ней все в порядке — ^полном порядке…
Шум льющейся воды прекратился. Через минуту в кухне появился Тревор.
Муж у нее высокий, настоящий атлет, думала Джей, разглядывая тело Тревора. Сейчас на нем были только короткие тренировочные шорты, и она могла видеть мышцы, перекатывающиеся под кожей, буграми облепляющие его руки и торс. У Тревора была последняя модель «Тоутэл Джима», и он занимался на нем не меньше пяти раз в неделю.
— Ты как, в порядке? — Муж уселся за стол и, одним залпом выпив полчашки кофе, принялся за еду.
— Более-менее,— сморщилась Джей.— А ты?
— Сто процентов.
«Ну да,— про себя Джей сквасила мину,— знаешь свою норму — три коктейля за вечер и ни граммом больше».
— А вот ты вчера немного перебрала. Не находишь?
— Нет. Все было нормально.
— А мне кажется, ты все-таки перебрала. Сначала эти коктейли, потом целая бутылка виски, которую вы с Софией прикончили в полчаса…
— Слушай, не заводись, Трев! — Джей сжала виски.— У меня и так голова раскалывается! Тревор бросил взгляд на жену.
— Ну ладно…
Некоторое время он ел молча.
— Слетаем на выходные в Париж? — предложил он вдруг, поедая второй тост.— Повидаемся с Милани?
Джей рассеянно пожала плечами.
— Давай, если хочешь.
— У тебя не было никаких планов на выходные?
— Нет.
— Точно?
— Да.
— Тогда я беру два билета? Заскочу после обеда в аэропорт и возьму на субботний рейс. Идет? — Он вопросительно смотрел на жену.
— Да. Отлично.
Тревор доел последний тост. Допив кофе, он взглянул на часы и пошел одеваться. Джей убрала со стола и отправилась следом за ним.
Когда она вошла в спальню, муж завязывал галстук.
— Трев, ты до обеда не освободишься? — спросила
Джей, разглядывая его со спины.
— А что?.. Я тебе нужен?
— У меня машина сломалась — я тебе вчера говорила. А мне нужно заехать к Тифани в одиннадцать. Ты меня не подбросишь?
— К одиннадцати? — Тревор закончил возиться с узлом и взялся за пиджак.— Не знаю, Джей. Точно, не знаю… Я позвоню тебе в десять. Если получится, приеду, а если нет, вызовешь такси. Хорошо?
Лицо у Джей сморщилось:
— Не люблю я такси.
— Ну, что делать, крошка? — Тревор придирчиво оглядел себя в зеркале.— Если я не смогу приехать, придется воспользоваться такси.
Он протиснулся мимо нее в коридор… Стоя в прихожей, Джей смотрела, как муж надевает ботинки. Когда он закончил, она поправила ему сбившийся галстук и напомнила:
— Не забудь позвонить.
— Обязательно. Ровно в десять, крошка. Он поцеловал ее, хлопнув по ягодице.
