Наталья Александрова - Табакерка Робеспьера
– Не господин, а гражданин! – поправил его Максимилиан. – А впрочем, что вам угодно?
– Мне поручено пригласить вас на встречу с весьма влиятельными господами... простите, гражданами.
– Кто они такие и почему я должен идти на эту встречу?
– Разумеется, вы ничего не должны, но вам просили передать, что встреча с этими господами может самым благоприятным образом отразиться на вашей политической карьере.
Робеспьер задумался.
Конечно, это весьма странное приглашение, но отчего бы не принять его?
Только что он думал о том, что ему не хватает связей, влиятельных знакомств – и вот его приглашают на встречу некие влиятельные господа. Может быть, это перст судьбы? Может быть, это событие изменит его жизнь?
– Что ж, ведите меня! – решительно проговорил Робеспьер.
Незнакомец учтиво поклонился и вывел его из здания боковым коридором. На улице их ждал закрытый экипаж.
Робеспьер поднялся в него и сел на подушки. Человек в сером устроился на козлах, и экипаж тронулся.
В экипаже Робеспьер оказался не один. Напротив него сидел невысокий человек крепкого сложения в черной треугольной шляпе на голове. Робеспьер поздоровался с ним, как того требуют приличия, но тот в ответ только что-то нечленораздельно пробурчал.
Экипаж мчался, ровно покачиваясь на рессорах. Окна его были закрыты плотными шторами из черного бархата. Робеспьер хотел выглянуть в окно, чтобы узнать, куда его везут, но шторы были так плотно закреплены, что не оставалось ни щелки.
– Куда мы едем? – спросил он у своего спутника.
Тот опять что-то промычал.
– В конце концов, месье, это невежливо! – рассердился Робеспьер. – Извольте ответить на мой вопрос!
Незнакомец вновь замычал и открыл рот. Во рту у него торчал багровый обрубок языка.
Робеспьер испуганно замолчал.
Наконец экипаж поехал медленнее и вскоре остановился. Дверца его открылась. Немой спутник Робеспьера ловко выкатился наружу, откинул лесенку, помог пассажиру спуститься.
Робеспьер огляделся.
Они находились в незнакомом месте, в одном из предместий Парижа. Перед ними была кованая решетка, за ней – заросший, неухоженный сад.
Немой ключом открыл калитку, вошел в сад и жестом предложил Робеспьеру следовать за ним.
Несколько минут они шли по извилистой дорожке среди кустов жимолости, наконец вышли на открытый участок, посреди которого возвышался дом, скорее даже небольшой замок. По краям фасада имелись две круглые башни, в центре – каменное крыльцо. На двери – массивная бронзовая ручка в виде головы дракона с кольцом в пасти.
Немой поднялся на крыльцо, постучал в дверь бронзовым кольцом.
Дверь тотчас открылась.
На пороге стоял человек в черном камзоле и позолоченной маске. В руке его был массивный посох из черного дерева.
– Благодарю тебя, Поль! – проговорил он, кивнув немому, и тот тотчас же удалился.
– Приветствую тебя, путник! – на этот раз человек в маске обратился к Робеспьеру. – В этом доме тебя ждет теплый прием!
Из-за маски голос его казался гулким и каким-то неживым.
– Вы хотели встретиться со мной? – осведомился Робеспьер, желая как можно скорее прекратить эти странные церемонии и перейти к делу. – Я приехал. Извольте...
Но человек в маске не дал ему договорить. Он поднес палец к губам, повернулся и пошел в глубь особняка.
За дверью был огромный холл, выложенный черно-белыми плитами, как шахматная доска. В глубине этого холла разинул свою пасть камин – столь огромный, что в него вполне свободно мог бы въехать экипаж, на котором сюда привезли Робеспьера. По обеим его сторонам возвышались изваяния неких чудовищ с телами людей и головами волков.
– Чей это дом? – спросил Робеспьер своего провожатого, но тот вновь прижал палец к губам.
Они поднялись по лестнице, прошли по сводчатому коридору и вошли в длинную полутемную комнату.
В этой комнате за длинным столом восседали одиннадцать человек в таких же, как у провожатого, позолоченных масках. В глубине комнаты жарко пылало пламя в камине – не таком большом, как в холле, но очень красивом.
Робеспьер наконец понял, куда его привели.
Это была одна из масонских лож, о которых ему много приходилось слышать. Говорили, что некоторые ложи обладают большим влиянием. Что ж, может быть, это именно то, что нужно, здесь он приобретет те связи, которых ему не хватало, чтобы выйти в первые ряды деятелей революции...
Когда дверь открылась, все лица, точнее, все маски повернулись к вошедшим. Провожатый Робеспьера остановился на пороге и трижды ударил в пол своим посохом.
– Кто это стучит? – спросил человек, восседавший во главе стола.
– Это брат Скорпион, привратник ложи! – отвечал спутник Робеспьера. – Я привел путника, нуждающегося в гостеприимстве, и прошу братьев открыть перед ним свои сердца! Этого путника привела в наш дом любовь к справедливости! Один из наших достойных братьев готов поручиться за него!
– Готов ли этот путник принять на себя тяжелый труд вольного каменщика? – осведомился председатель, повернувшись к Робеспьеру.
Тот замешкался, не зная, что сказать, но за него ответил провожатый:
– Путник устал в долгой дороге. Позвольте ему посидеть у огня и послушать разговоры братьев.
– Да будет так! – Председатель указал на кресло, стоявшее у камина.
Провожатый подвел Робеспьера к этому креслу.
Максимилиан опустился в него и почувствовал исходящее от камина благодатное тепло.
Все заняли свои места, и продолжился прерванный разговор.
Человек, сидевший по правую руку от председателя, заговорил:
– Все же мне кажется, что наиболее достойная фигура – это граф Мирабо...
– Согласен с вами, брат Стрелец! – поддержал его сосед. – Он, как никто, умеет увлечь толпу, а сейчас именно симпатии толпы играют решающую роль в судьбах страны!
Но тут слова попросил брат Скорпион – тот самый, кто привел сюда Робеспьера.
– Вы все знаете, братья, – начал он. – Все вы знаете, что в котле революции, как в ведьмином горшке, перемешаны самые разные, самые противоречивые компоненты. Здесь и мечты о милосердии, о любви и братстве, здесь и ненависть к ближнему, жажда крови и наживы. Приспособиться к этой адской смеси, научиться управлять ею почти невозможно. Но можно добавлять в этот котел щепотку то одной приправы, то другой, добиваясь определенного вкуса. Никому не дано знать, кто завтра станет избранником толпы – но можно играть на вкусах этой толпы, на ее пристрастиях.
