Татьяна Форш - Тайна пиковой дамы
И чем дальше он уходил в мир грез, тем страшнее и болезненнее было возвращаться в реальность. Джованни стало стыдно и горько, что он не может обеспечить нормальную жизнь семье, хотя и вкалывает от рассвета до заката. Он не хотел закончить так же, как его отец: умереть в нищете, оставив после себя несчастную жену и детей.
– Иди спать, уже поздно.
Мать поцеловала Джованни в макушку и отвернулась к окну.
Он улыбнулся, пожелал ей доброй ночи и отправился в свою комнату. Когда-то это была спальня родителей, но после смерти отца ее отдали Джованни. Сестры подрастали и стеснялись ночевать вместе со старшим братом.
Уже лежа в постели, юноша вспомнил о том, что несколько раз в месяц в портовом кабаке устраиваются карточные турниры. Отец учил его играть… а что, если попытать счастье? Авось повезет – удастся сорвать большой куш? Конечно, придется забрать из копилки все деньги, что он собирал на Рождество. Зато в случае выигрыша он не только вернет свое, но и получит солидную прибавку.
Разумеется, ему было страшно, ведь можно потерять последнее, но уж лучше день побыть петухом, чем всю жизнь оставаться курицей[1].
В этих размышлениях Джованни не заметил, как заснул.
Почти счастливым…
На следующий день он снова встретил Флору.
Он шел относить выстиранное и накрахмаленное матерью белье, вот только не знал – кому. Мать утром сообщила только адрес.
Дом в богатом районе.
Он был точно таким, как в мечтах Джованни. Дом, где они всей семьей были бы так счастливы! От белоснежных стен отражались солнечные лучи, отчего казалось, что каменная кладка светится изнутри. Лозы винограда цеплялись за деревянную обрешетку и тянулись к самой крыше: ярко-красной, точно залитой молодым вином. Над крупными, наполненными ароматом бутонами роз лениво жужжали пчелы, перенося сладкую пыльцу с цветка на цветок…
И – никаких заборов и ограждений.
Из-за угла вышел пушистый рыжий кот, мазнул взглядом по незваному гостю и улегся возле двери, показывая, что тот ему безразличен.
Все вокруг было каким-то тягуче-медленным, неторопливым. Даже воздух точно стал плотнее, в него можно было упасть, как в мягкую перину…
Джованни даже ущипнул себя: он был почти уверен, что до сих пор спит и все это – просто сон.
Больно!
В ту же секунду сонную тишину нарушил протяжный, мелодичный звук.
Пела скрипка. Она звучала, разговаривала.
Джованни вдруг представил, что этот грустный мотив звучит для него одного. Высоким хрустальным девичьим голосом скрипка пробиралась в самую душу, вызывая мурашки на коже. В ноздри закрался легкий запах лаванды и морского бриза. Этот запах был ему знаком.
Словно околдованный, юноша обошел дом вокруг – и едва не выронил корзину с бельем, когда увидел ЕЕ.
Сегодня на ней было не красное, а нежно-сиреневое с голубыми отливами платье. Девушка полностью погрузилась в музыку, склонив голову к плачущей скрипке, и лишь слегка раскачивалась в такт мелодии.
Джованни сделал несколько шагов и остановился в нерешительности.
Здоровяк тоже был там.
Он сидел спиной к юноше и не мог его видеть, скорее – почувствовал постороннего каким-то звериным чутьем. Короткие волосы на массивном затылке встали дыбом, он обернулся, втянул широкими ноздрями воздух. Глаза его налились кровью, как у племенного быка, завидевшего чужого самца в своем стойле. Великан вскочил на ноги и, не медля ни секунды, бросился на опешившего юношу.
Музыка оборвалась резко, точно разом лопнули все струны.
– Марко!
Голос со знакомой хрипотцой подействовал, как ведро ледяной воды, на обоих.
Здоровяк замер соляным столбом, а Джованни наоборот – вышел из ленивого оцепенения. Но ревнивец все же успел схватить юношу за ворот рубашки и только чудом ее не порвал.
– Флора, это мужские дела, не вмешивайся.
– Может быть, повторишь это для моего отца? А, Марко? – в голосе девушки неприкрытая угроза. – Ты стал позволять себе слишком вольные высказывания в мой адрес. Мне это не нравится.
Марко заскрипел зубами, но хватку ослабил, а потом и вовсе отпустил рубашку, но не удержался и с силой толкнул Джованни. Тот не устоял на ногах и упал, сильно ударившись спиной. Выстиранное белье разлетелось по траве. Начищенный до блеска ботинок Марко поддел какую-то кружевную тряпку и швырнул Джованни в лицо.
Юноша сжал кулаки в бессильной злобе, но что он мог сделать?
Бугай выше его, старше и сильнее. Он в два счета скрутит Джованни в бараний рог!
Навернулись слезы. Джованни вскочил, чтобы не опозориться еще больше. Собрал белье и, ссутулившись, поспешил уйти, ненавидя себя за то, что не смог дать достойный отпор.
– Эй, ты ничего не забыл? – снова раздался ее голос с хрипотцой, который нельзя было спутать ни с каким другим.
Нужно было бежать, но Джованни остановился. Он сам себе боялся признаться, что не хочет уходить.
– Хоть представься! Как тебя зовут? Ты – сын нашей новой прачки?
Он развернулся и, стараясь не смотреть на эту высокую, тоненькую красавицу с копной длинных черных волос, вуалью рассыпавшихся по ее плечам, чуть замешкавшись, просипел:
– Да, госпожа. Я – Джованни.
– Значит, Джованни? Что ж, ты можешь быть свободен. Белье оставь, чуть позже его заберет прислуга.
Дважды повторять ему не пришлось.
Быстрым шагом молодой человек отправился прочь, пообещав себе никогда больше не возвращаться в это место. И ни за что не иметь дело с избалованными богатыми синьоритами!
Тогда он еще не догадывался, как сильно ошибается и какую роль уготовила ему сама судьба.
Глава 5
Они ходили по магазину не меньше часа.
Выяснилось, что дома у Ритки из съестного: хлеб, пшено и соль. А она еще и приютила пару месяцев назад приблуду-котенка, который наловчился есть все, но не переставал регулярно наведываться в подвал за мышами, для поддержания уровня мяса в организме, отчего весь дом теперь радовался и ликовал из-за отсутствия вредной живности. Антон набрал и ему с десяток кошачьих деликатесов.
