Александр Варго - Гурман
Значит ли это, что байкер ждал именно Олега?
Подозрение превратилось в уверенность очень быстро. Впереди показались еще два мотоциклиста. Они ехали на одной скорости, словно специально ожидали, пока его «Тойота» поравняется с ними. Тот, что держался правее, был просто огромен. Да и мотоцикл оказался под стать ему — громадный, бархатисто-зеленый, выкрашенный под змеиную кожу. Второй байк был покрыт матово-серой краской. Крылья и бак пересекали разлохмаченные кроваво-красные полосы, создавая иллюзию, что мотоцикл изнутри рвут чьи-то когти.
Этого байкера Олег узнал сразу. Гоша, бывший парень Кати! Он уже видел его однажды. «Барсы» в апреле открывали сезон. Гоша тогда несся во главе колонны с флагом клуба.
Совсем некстати взгляд Олега остановился на табличке, заменявшей номер на мотоцикле Георгия. На ней была выведена какая-то надпись старославянским шрифтом.
Гунн начал притормаживать. Пылаев, силясь прочитать надпись, зазевался и чудом не врезался в мотоцикл. Он успел утопить педаль тормоза в самую последнюю секунду. Толстяк тоже остановился, только чуть дальше. Сзади затарахтел двигатель. Подъехал третий парень, тот самый, который голосовал.
Странно, но страха не было. Наоборот, появилось какое-то тупое раздражение. Какого черта им от него нужно? Насмотрелись всякой хрени про американских «Ангелов ада» и туда же! «Нужно позвонить в полицию», — подсказал ему внутренний голос.
Олег не без труда отверг эту идею. Ведь пока еще ничего не произошло.
Он внезапно подумал, что лучшего места для разборки не придумаешь. Чтобы срезать путь, Пылаев свернул на второстепенную дорогу, которая, как правило, была пустынна. Рядом глубокие канавы, да и до леса рукой подать.
Перед ним появилось лицо длинноволосого байкера. На голове черная немецкая каска, ветер трепал седеющие волосы, глубокие темные глаза с любопытством изучали замершего парня.
— Что ж это вы, любезный, не останавливаетесь, когда человек просит? Где же ваше чувство гражданской ответственности?
— Благодарю, но я не нуждаюсь в лекциях о морали, — спокойно ответил Олег.
Его волнение выдавали только руки, вцепившиеся в руль, и чертова жилка на виске.
— Я не обязан останавливаться только потому, что вы голосуете.
Байкер слегка улыбнулся, но было заметно, что он не ожидал подобного ответа и как минимум озадачен. К машине подошел Георгий, снимая шлем с мордой дракона. Толстяк сидел на мотоцикле. Он достал из кармана косухи пакет с фисташками и старательно грыз их, словно все происходящее его совершенно не касалось.
— Выходи! — заявил Георгий.
Он не сказал, не попросил, а именно потребовал. Мозг Олега зафиксировал этот факт.
— А я вас знаю? — поинтересовался он.
Лоб байкера прорезала глубокая складка.
— Это неважно. Достаточно того, что я знаю тебя.
— Угу. Замечательно. Только я не помню, чтобы мы переходи на «ты», — произнес Олег.
Георгий нехорошо хмыкнул.
Дантист тоже изобразил улыбку. Щербатый оскал на худом, покрытом щетиной лице вызывал скорее дрожь, нежели желание улыбнуться в ответ.
— Ты выйдешь или будешь ломаться? Это не займет много времени. Мы кое-что обсудим, и ты будешь свободен. Наверное, тебе уже ясно, кто я? — проговорил Гунн.
«Конечно, понял. Редкостное хамло с завышенной самооценкой. Инфантильный переросток, который не наигрался в крутых парней на мотоциклах», — подумал Олег, вслух же произнес:
— Нет вопросов. Только для этого необязательно перекрывать дорогу. Что, хочется пафоса, да?
Лицо Гунна потемнело, и он едва не сорвался.
Олег открыл дверь и вышел из машины.
— Давай знакомиться. Я Георгий. Запомнил? — чеканя слова, сказал Гунн и протянул руку.
Олег мельком взглянул на тяжелую ладонь байкера, не слишком чистую, с желто-каменными мозолями.
— Говори, что надо, и я поехал. У меня дела, — заявил он, игнорируя протянутую ладонь.
Байкер медленно опустил руку. Его губы плотно сжались.
Приятели Гунна тоже на мгновенье опешили от такой наглости. Даже Слон, до этой минуты всем своим видом демонстрировавший полное равнодушие к происходящему, чуть не подавился фисташкой.
— Лады. Тогда сразу к делу, — процедил Георгий. — Не подбивай клинья под мою женщину, парень.
— Ты о чем? — удивился Олег.
— Не прикидывайся шлангом. Тебе удалось произвести на нее впечатление. Что ж, респект. Не каждому это дано. Катюха — цветочек капризный. Побаловались, и баста. Хватит, мальчик.
Олег вздохнул.
— Детский сад, — пробормотал он и посмотрел Гунну прямо в глаза. — Я не хочу тебя расстраивать, Георгий. Но Катя сама сделает выбор. Было бы глупо пытаться решить за нее. Тем более в таких вещах, как чувства.
Слон хихикнул, но потом его лицо снова приняло невозмутимый вид.
— Знаешь, а ты не так прост, как кажешься, — задумчиво произнес Гунн, шагнул вперед и навис над Олегом. — Я предупредил тебя. Мы не очень любим, когда всякие пижоны крутят перед нами хвостом. Будь паинькой, не лезь туда, откуда тебя потом придется выскабливать стамеской.
Олег усмехнулся. Он сразу понял, что с этими парнями нужно играть по их же правилам.
— Классное выражение. Мне нравится. Только прошу оставить свои советы для сопляков, которые тащатся от восторга, когда вы гоняете толпой туда-сюда. Кстати, ты забыл добавить: «Никогда не стой, мать твою, на пути у…»
Договорить он не успел, так как сильный удар Гунна сбил его с ног. Олег повалился на капот собственной машины. Из рассеченной губы брызнула кровь. Дантист стоял молча, лишь глаза его слегка сузились. Слон наконец-то соизволил посмотреть на происходящее.
— А вот это было лишним, — сплевывая кровь, сказал Олег.
Гунн прожег его взглядом и взревел:
— Будешь угрожать? Иди сюда!
— Много чести, — сказал Олег, подошел к машине и с сожалением покачал головой. — Бедная Катя. Представляю, какая у нее была жизнь в твоем обществе.
— Заткнись!
— Вы не барсы, а барсики. Стайка помойных котов, — сказал Олег, и Гунн, не помня себя от ярости, снова бросился к парню.
Реакция Олега после предыдущего удара была заторможенной. Даже если бы он был в полном порядке, то, учитывая весовые категории, не имел бы никаких шансов оказать Гунну достойное сопротивление.
Толчок в живот заставил Олега согнуться пополам. В следующее мгновение Гунн перехватил его, как ребенка, и сжал пальцами шею. Олег мог только вздрагивать и хрипеть от бессилия. Дантист крепко держал его ноги.
— Слушай сюда, малыш! — заявил Георгий, и Олег с ужасом почувствовал, что его джинсы соскальзывают до самых колен. — Не дай бог я еще раз увижу тебя с ней. Ты пожалеешь, что на свет народился. Ты ничто, фантик от конфетки, которым и задницу-то не вытрешь. Кстати, о заднице. Это будет тебе уроком за нехорошие слова о нашем клубе. Ну-ка!..
Слон будто бы ждал этих слов и тут же метнулся к ним, выхватывая на ходу мобильный.
Гунн сильно шлепнул Олега. Тот стиснул зубы и до крови прикусил язык. Гунн ударил еще. Слон старательно снимал происходящее на камеру сотового телефона со всех ракурсов.
— Смотрим в камеру! Улыбаемся! — командовал Гунн, отвешивая увесистые шлепки. — Глазками не моргаем, не зеваем!
Олег невидяще смотрел перед собой. Волею судьбы его взгляд уткнулся в мотоцикл Георгия. Он наконец-то смог разглядеть табличку, красовавшуюся вместо регистрационного номера: «Хочешь быть ближе к богу? Обгони меня».
Мимо проехала какая-то машина, но водитель даже не притормозил.
«И правильно сделал. Иначе оказался бы в такой же позе», — скрипя зубами от собственной беспомощности, подумал Олег.
— Все, хорош, — раздался невыразительный голос Дантиста.
Он отпустил ноги Олега. Тот, красный и взлохмаченный, стал напяливать джинсы. Экзекуция заняла от силы минуту, но он был готов поверить, что его бедный зад хлестали не менее получаса.
— Не переступай черту, мальчик, — проникновенно сказал Дантист, закурил, выпустил дым и вставил сигарету в дырку в зубах.
— За каждое слово в отношении нас нужно уметь держать ответ, — голос Гунна плавал, как в тумане.
Он колонной возвышался над Олегом, просунув большие пальцы за широкий кожаный ремень. Пряжка была в форме массивного черепа с мерцающими камешками-угольками. Они издевательски подмигивали униженному юноше.
— Хочешь, я сегодня же вечером пришлю этот ролик Катюхе? — полюбопытствовал байкер.
Олег поднял на него глаза. Жилка, так волновавшая его, уже давно успокоилась. У парня было ощущение, будто его изваляли в навозе.
— Ты думаешь, после этого она воспылает к тебе чувствами? — чуть охрипшим голосом спросил он.
Штырек на пряжке его собственного ремня никак не хотел входить в нужную дырочку — так тряслись руки. Ничего, ребята. Всему свое время.
