Август Дерлет - Маска Ктулху
«7 июня 1928 года
Дорогая Марта.Пишу в спешке, поскольку медлить нельзя. За последние дни ситуация в городе стала совсем тревожной, поэтому мы считаем, что будет лучше, если Хорвет поживет у вас. Джон и Абигайль с нами согласились, хотя и весьма неохотно; ребенка вам привезет Эймос. Пусть он побудет с мальчиком пару недель, пока ребенок не привыкнет к вам и Бостону. После этого Эймос может возвращаться, хотя в настоящее время он мне не нужен; если вам понадобится его помощь, располагайте им на свое усмотрение. В общем, держите его у себя столько, сколько захотите.
С любовью,
Азеф Уэйт»Остальные записи в дневнике были и вовсе без дат; указывался лишь месяц — июнь. Все говорило о том, что дед был крайне взволнован.
«Июнь
М. говорит, что ему начали задавать неприятные вопросы, прямо намекая на Р. Д. и поездки к нему. Кто-то должен поговорить с этими людьми, но кто? Лучше бы З. оставили в покое. Среди нас нет предателей, а если таковой и найдется, то будет немедленно уничтожен. И не только он, а и все те, с кем он общался, и вся его семья.
Июнь
Вопросы по поводу обрядов в Зале Дагона. Несомненно, им что-то известно.
Июнь
Крупномасштабная операция в доках. К Р. Д. подошел эсминец. Говорят, федеральные власти установили контроль над городом.
Июнь
Это оказалось правдой. Начались взрывы; доки горят. Огонь распространяется на город. Некоторые успели сбежать в море, остальные отрезаны от него пожарами…»
Я перечитывал дневник с возрастающим беспокойством. Из записей деда нельзя было понять, что же случилось с моими родными. Возможно, они не спаслись от пожара, начавшегося после «взрывов», а может, пали жертвами самих взрывов. Во всяком случае, все это произошло в одном из городков Массачусетса в 1928 году; в том же году мои родители и дед погибли в результате какой-то неназванной катастрофы; очень вероятно, что эти события связаны между собой. Из записей деда нельзя было узнать, кто такой этот М., и что его связывало с моим дедом, и почему им так заинтересовались представители федеральных властей. Очевидно, речь шла о чем-то противозаконном; дед старательно избегал упоминать об этом в своих записях.
Остальные письма — а их было два — тоже относились к июню 1928 года. Одно из них было адресовано моим приемным родителям.
«10 июня 1928 года
Дорогие Марта и Арвольд.Отправляю вам копию моего завещания. Если со мной что-то случится, знайте, что все свои сбережения я оставляю Хорвету, определенную часть которых передаю вам — на его содержание. Все свое недвижимое имущество я завещаю своему сыну и его жене; в случае их смерти оно также отходит Хорвету. Не хочу показаться пессимистом, однако чувствую, что жить мне осталось недолго. События последних дней вызывают тревогу.
Всегда ваш,
Азеф»Второе письмо было без даты; скорее всего, его также писали в июне. Кроме того, это было не само письмо, а его копия.
«Дорогой У.У меня печальная новость: М. говорит, что все потеряно. Он считает, что с Й’ха ничего не грозит, но кто знает? Город кишит федералами. Мы думаем, что это все из-за З., но ведь о нем позаботились! Мы не знаем человека, с которым он говорил, но подозреваем, что это был один из наших. Теперь ему конец. Хотя ему и удалось выбраться из города, его будут преследовать везде и повсюду. Конечно, вы можете сказать, что ничего не случилось бы, если бы Марши держались подальше от странных существ с П., но ведь Океания находится далеко от Массачусетса, и кто мог подумать, что они доберутся до нашего рифа? Боюсь, что теперь мы все будем похожи на Маршей. Знаете, как люди говорят? “Он выглядит как эти, из семейки Маршей”. Ничего хорошего в этом нет. Больше писать вам не буду, прошу только об одном: если с нами что-нибудь случится — а дело явно идет к тому, — позаботьтесь о моем внуке, Хорвете Уэйте, которого вы найдете в Бостоне, в доме мистера и миссис Арвольд У. Блейн.
Азеф»Такова была реакция моего деда на то, что летом 1928 года случилось с его городом, им самим и его семьей. Я и раньше читал его письма, но никогда — с таким напряженным интересом. Возможно, именно подспудным воспоминаниям о прочитанном я обязан тому, что принял предложение профессора Шрусбери. Убежденность в том, что поиск профессора поможет мне разгадать тайну, окружавшую жизнь моего деда, подсознательно подкреплялась этими воспоминаниями, что и заставило меня забыть об археологических изысканиях и честолюбивых планах ради одной цели — выйти на след Ктулху. Чувства оказались сильнее разума.
Осторожно завернув бумаги деда в клеенку, я вновь принялся обдумывать причину необыкновенного сходства между резными фигурками туземцев Океании и изображениями бога рыбаков с островов Кука. Просидев более двух часов, я просмотрел великое множество разнообразных справочников, а также свои собственные заметки и зарисовки. В конце концов я пришел к выводу, что изображение бога рыбаков в том или ином виде, помимо Океании, появлялось от Австралии на юге до Курильских островов на севере, а также в Камбодже, Индокитае, Сиаме и Малайе, но чаще всего, как я и предполагал, в районе острова Понапе. Таким образом, вырисовывался некий круг с центром в районе острова Понапе. Вот туда, решил я, и должна будет отправиться экспедиция профессора Шрусбери.
Не сомневался я и в том, что впереди нас ждет встреча с неведомыми силами зла. Ведь именно с Понапе, согласно записям моего деда, прибыл некий М., что в конечном счете привело к трагедии лета 1928 года. Частое упоминание этого острова в легендах и связанных с ними письменных документах — вовсе не случайность и не совпадение. Понапе — это аванпост человеческой цивилизации, расположенный у ворот, ведущих в жуткий мир Властителей Древности, один из которых, Великий Ктулху, как раз готовится к тому, чтобы вырваться из подводной темницы и с помощью своих приспешников захватить власть над ничего не подозревающими народами Земли, поработив всю планету.
3
Два дня спустя мы отправились к острову Понапе на рейсовом пароходе. Я думал, что ради такого случая профессор Шрусбери наймет какое-нибудь судно, но он ответил, что в его планы это не входит. Когда судно покинуло порт и вышло в открытое море, мы собрались на палубе; вскоре я выяснил, что мои спутники, оказывается, вполне спокойно относились к тому, что за ними установлена слежка.
