Стивен Кинг - Темная половина (Dark Side)
— Мы сейчас пойдем! Пойдем, Лиз! Под этим щитом. Если ты попытаешься бежать, я тебя нокаутирую! Кивни головой, если ты поняла меня!
Она попыталась оттолкнуть его. Покрывало затрещало. Воробьи садились на него, чуть-чуть балансировали словно на трамплине, а затем снова взлетали. Алан повернул ее спиной к себе и постучал по ее плечу. Постучал сильно.
— Кивни, если поняла, черт тебя побери!
Он почувствовал ее волосы на щеке, когда она кивнула. Они выползли из-под софы. Алан крепко держал ее за плечи, боясь, что она может сорваться стрелой. И очень медленно они начали пробираться через кишмя кишащую воробьями комнату, через облака птиц, сводящих с ума своим писком и криком. Они выглядели со стороны как забавное карикатурное животное на сельской ярмарке — танцующий осел, в голове которого шагает Майк, а в хвосте — Айк.
Гостиная в доме Бомонтов была обширной с высоким сводчатым потолком, но сейчас в ней, казалось, не осталось места для воздуха. Они двигались сквозь удушливую атмосферу роящегося скопища птиц.
Мебель трескалась. Птицы бились о стены, потолки и приборы. Весь окружающий мир был наполнен птичьей вонью и странным перестукиванием.
Наконец они достигли лестницы и начали медленно ползти по ней вверх, закрывшись покрывалом, которое уже все обросло перьями и пометом. Когда они стали подниматься, наверху в кабинете прозвучал револьверный выстрел.
Теперь и Алан смог снова услышать близнецов. Они вопили.
Тад нащупал поверхность стола, когда Старк нацелился револьвером в Уильяма и наткнулся на пресс-папье, которым совсем недавно развлекался Старк. Это был увесистый образчик черно-серого сланца, отполированный на рабочей стороне. Тад мгновенно ударил им в запястье Старка до того, как светловолосый убийца спустил курок. Пресс-папье разбило кость и отклонило дуло книзу. Выстрел был оглушающим в небольшой комнате. Пуля вошла в пол в дюйме левой от ноги Уильяма, засыпав щепками его ноги в голубом спальном костюме. Дети начали вопить и, пока Тад приближался к Старку, он увидел, как близнецы обхватили друг друга руками, словно инстинктивно защищая друг друга.
«Гензель и Гретель» — подумал Тад, а затем Старк воткнул в его плечо карандаш.
Тад взвыл от боли и оттолкнул Старка. Старк перелетел через поставленную в углу машинку и упал на спину у стены. Он пытался переложить револьвер в правую руку… и уронил его.
Теперь шум птиц за дверью становился все более громким… а сама она стала медленно открываться внутрь на своем шарнире. Воробей с разбитым крылом влетел и упал, дергаясь, на пол кабинета.
Старк почувствовал ее в заднем кармане… и вытащил свою складную бритву. Он открыл лезвие зубами. Его глаза сверкали безумным блеском над сталью.
— Ты ее хочешь, старина? — спросил он, и Тад увидел, что на его лицо снова вернулась та же ужасающая маска, появившаяся сразу, подобно выгруженной груде кирпичей. — Ты действительно хочешь? О'кей. Ты сейчас это получишь.
На полпути вверх и Лиз и Алан остановились. Они уткнулись в живую стенку из трепещущих в воздухе птиц и просто не могли ничего с ней поделать. Воздух был забит воробьями. Лиз закричала от ужаса и ярости.
Птицы не обращали на них внимания, не нападали на них, они просто мешали людям. Воробьи со всего мира, казалось, собрались сюда, в дом Бомонтов в Кастл Роке.
— Вниз! — Алан прокричал команду ей в ухо. — Может быть, нам удастся проползти под ними!
Они опустились на колени. Сперва им удалось чуточку продвинуться, хотя это было не самое приятное занятие, поскольку ползти приходилось по живому ковру из воробьев толщиной не менее восемнадцати дюймов. Но затем они опять натолкнулись на ту же живую стенку. Глядя вниз, под покрывало, Он мог видеть сплошную массу из живых и мертвых воробьев. Воробьи внизу на ступеньках были раздавлены. Поверх этого слоя находились слои других, еще пока живых, но тоже обреченных на смерть птиц. Еще выше — примерно в трех футах от ступенек лестницы — воробьи летали в своего рода зоне самоубийств, сотрясаясь и падая, некоторые снова взлетали вверх, но большинство птиц оставалось внизу, раздавленные своими же собратьями с переломанными ножками и крыльями. Воробьи, как вспомнил шериф, не могут парить в воздухе.
Откуда-то сверху, по другую сторону этого живого барьера, раздался мужской вопль.
Лиз в ужасе посмотрела на Алана, прижалась к нему плотнее.
— Что мы можем сделать? — прокричала она. — Что мы можем сделать, Алан?
Он не ответил. Потому что отвечать было нечего. Они ничего не могли сделать.
Старк двинулся к Таду с бритвой в правой руке. Тад попятился к медленно открывающейся двери в его кабинет, не сводя глаз с лезвия. Он схватил еще один карандаш со стола.
— Это вряд ли тебе принесет пользу, старина, — сказал Старк. — Не сейчас.
Затем его глаза обратились к двери. Она уже открылась достаточно широко, и воробьи устремились в щель сплошной рекой… и они неслись на Джорджа Старка.
В одно мгновенье на его лице появилось выражение ужаса и понимания.
— Нет! — завопил Старк, и начал полосовать их бритвой Алексиса Мэшина. — Нет, я не хочу! Я не хочу возвращаться! Ты не можешь заставить меня!
Он разрезал одного воробья точно пополам и в воздухе пронеслись вниз два трепещущих крыла. Старк яростно размахивал бритвой направо и налево вокруг себя. И Тад внезапно все понял
(Я не хочу возвращаться)
что здесь происходило.
Психопомпы, конечно, пришли, чтобы послужить эскортом для проводов Джорджа Старка в Эндсвилл, назад в страну мертвых.
Тад отшвырнул карандаш и кинулся к детям. Весь кабинет был заполнен воробьями. Дверь теперь была почти полностью открыта, река превратилась в поток.
Воробьи садились на широкие плечи Старка. Они садились на его руки, голову. Они ударялись об его грудь, сперва дюжинами, а затем сотнями. Он извивался в облаках падающих перьев и непрерывно размахивал бритвой, пытаясь не отдать то, что уже получил.
Они покрыли лезвие бритвы, ее дьявольски блестящая поверхность была утоплена в перьях, оставленных погибшими под ее ударами птицами. Тад посмотрел на своих малышей. Они прекратили хныкать. Они смотрели вверх на кипящий и непрерывно содрогающийся воздух с одинаковым выражением удивления и удовольствия. Их руки были подняты, словно они проверяли, не идет ли дождь. Их крохотные пальчики были раздвинуты. Воробьи садились а них, но не клевали.
Зато они клевали Старка.
Кровь струилась по его лицу в сотне мест.
Один из его глаз был уже выклеван. Воробей сел на шею Старку и начал долбить рану на его горле, нанесенную карандашом Тада. Птица успела трижды клюнуть и очень быстро — «ра-ра-ра» — как очередь из пулемета, прежде чем Старку удалось схватить ее и раздавить с треском как живую хлопушку.
