Клайв Баркер - Эвервилль
Кокер тем временем кричал что-то незнакомцу, спасен ному Д'Амуру, и звал его за собой под деревья.
Там лежали два человека; женщина почтенных лет и ее спутник, упавший ничком в траву. Женщина прислонилась к стволу дерева и что-то отхлебнула из серебряной фляжки.
— Он умер, — сказала она, когда Гарри нагнулся к лежащему человеку. — Черт с ним.
— Вы из свиты Зури?
Женщина сплюнула на землю в дюйме от ноги Гарри.
— Разве я похожа на ублюдков Зури? Вот один из них. — Она ткнула пальцем в Рауля.
— Это только тело. Душа у него человеческая.
— Спасибо, — поблагодарил Рауль растроганно.
— Ладно, люди вы или нет, но я надеюсь, вы поможете мне спуститься вниз. Хочу взглянуть на мой город, прежде чем мир полетит в тартарары.
— Ваш город?
— Да, мой! Меня зовут Мэв О'Коннел, и этого чертового места не было бы без меня!
— Послушай ее! — восторгался Кокер. — Ты только ее послушай! — Он опустился перед старухой на колени, внимая ее хриплому голосу, как небесной музыке. — Я знаю теперь, почему я не ушел в небытие, Эрвин. Я знаю, почему я столько лет бродил в этих горах. Чтобы видеть ее и слышать ее голос.
— Она тебя не слышит.
— Услышит! Этот Рауль будет моим переводчиком. Она узнает, как я люблю ее. Как я до сих пор ее люблю.
— Не трогай меня! — закричала Мэв на Рауля. — Меня понесет человек, или я поползу на четвереньках! — Она повернулась к Гарри: — Так ты понесешь меня?
— Это зависит…
— От чего?
— От того, закроете вы рот или нет.
Женщина уставилась на него, будто он отвесил ей пощечину. Потом ее тонкие губы изогнулись в улыбке.
— Как тебя зовут?
— Гарри Д'Амур.
— Это значит «любовь»?
— Да.
Она хмыкнула:
— Любовь никогда не приводила меня туда, куда я хотела.
— Она не имеет в виду меня, — произнес Кокер несчастным голосом. — Она не может…
— Люди меняются, — напомнил Эрвин. — Сколько лет прошло?
— Я же не изменился.
— Не суди по себе. О чем теперь жалеть?
— Тебе легко говорить. Что ты вообще чувствовал?
— Меньше, чем мог бы, — тихо ответил Эрвин.
— Извини. Я не хотел тебя обидеть.
— Хотел или не хотел, но это так. — Эрвин отвернулся от женщины, которая в это время влезала на спину Д'Амура, и опять посмотрел на высоты. — Ты думаешь, у тебя еще есть время? — обратился он то ли к Кокеру, то ли к самому себе. — Но его не хватит. Никогда не хватает.
— Ты пойдешь с нами?
— Я рад, что ты нашел свою жену. В самом деле рад.
— Я хочу, чтобы ты разделил мою радость.
— Спасибо. Но я лучше останусь здесь.
Кокер положил руку ему на плечо:
— На что тут смотреть? Пошли, не то они уйдут.
Эрвин оглянулся. Троица отдалилась уже ярдов на двадцать вниз по склону.
— Посмотрим на город, что основала моя жена. Пока он не исчез навсегда.
X
После грохота наступила тишина.
Каменный град прекратился. Море усмирило свою ярость, и его мутные от грязи волны, как прежде, ласкались о берег. В его водах не осталось ничего живого, только мерцающие остатки яиц Иад, которые вряд ли можно назвать жизнью. Птиц тоже не было.
Феба сидела на развалинах того, что еще недавно называлось гаванью Ливерпуля, и плакала. Кораблики, раньше стоявшие здесь на якоре, валялись разбитые на городских улицах, а сами улицы превратились в канавы между грудами дымящихся развалин.
«Что теперь?» — спрашивала себя Феба. Домой возврата нет. Джо она не могла найти — ведь у нее не осталось помощников и проводников. Она легко смирилась бы с тем, что не увидит больше Эвервилль, но мысль о разлуке с Джо была непереносимой. Ей нужно подумать о чем-нибудь другом, иначе она сойдет с ума.
Она вспомнила про Короля Тексаса. Может ли камень умереть, или он просто уходит вглубь, чтобы набраться сил? Если верно последнее, то есть надежда, что Король появится и поможет Фебе. Слабая надежда, но ее достаточно, чтобы не впасть в полное отчаяние.
Вскоре в животе у Фебы забурлило. Она знала, что от голода расстроится еще больше, и отправилась на поиски про питания.
Всего в паре миль от нее Джо стоял в клубах пыли на месте захлопнувшейся двери и обдумывал увиденное. Он знал, что это не полная победа. Во-первых, часть иадов успела пробраться в Косм до того, как вздыбившийся берег отрезал им путь. Во-вторых, нет уверенности, что основная масса врагов, погребенная где-то под его ногами, мертва. И в-третьих, он сомневался, что континент, откуда прибыли иады, сейчас опустел. Где-то вне Эфемериды могли накапливаться новые армии завоевателей. Кто бы ни были иад-уроборосы — грезящие или грезы, — вряд ли они откажутся от своих амбиций из-за неудачи передового отряда.
Джо не знал, может ли он сыграть свою роль в загните Косма, и в данную минуту это его мало интересовало. Сей час ему нужно разобраться с собой. Он пережил приключения и вернулся обратно в ту точку, откуда начал путешествие: плавание с Ноем на «Фанакапане», встреча с Фебой в глубинах моря, прогулка по улицам Б'Кетер Саббата, ссора с Ноем и путь через внутренности Иад. Теперь все кончилось, «фанакапан» утонул; Феба оплакивает его где-то в Эвервилле; великий город разрушен; Ной мертв; иады похоронены.
А что стало с ним? Он потерял все, что принадлежало Джо, кроме его мыслей. Что теперь будет? Станет ли он од ним из шу, или плавающим островом в море сновидений, или просто воспоминанием, тускнеющим день ото дня?
Что же, что с ним будет?
Наконец, запутавшись в предположениях, он решил вернуться в город и найти тех людей, что молились у костра Они видели его; может быть, они помогут изменить его со стояние, Или хотя бы больше узнать о нем.
Феба нашла дом Мэв О'Коннел на Каннинг-стрит скорее случайно, чем намеренно. Дом был поврежден меньше, чем большинство городских зданий, но тоже пострадал. Поло вина крыши рухнула, обнажив стропила. Дорога к крыльцу была усыпана черепицей и битым стеклам.
Однако первый этаж не изменился. Феба вошла и направилась прямо на кухню, где когда-то упивалась соком брусники. На сей раз она не стала сооружать сэндвичи, а просто вывалила на стол хлеб, сыр, ветчину, фрукты и принялась жадно поглощать их. Минут через десять голод утих, и она запила ужин соком, разбавленным водой. Уже после пары глотков ее охватила приятная истома, и она смогла спокойно и даже с юмором подумать о вещах, только что вызывавших у нее слезы.
В конце концов, есть за что благодарить судьбу. Она жива, и это удивительно. Она не сошла с ума. Она никогда больше не ляжет в постель с Мортоном и не пойдет дождливым утром на работу, чтобы ругаться с кашляющими и сморкающимися пациентами. Зачем жалеть себя? Она сама выбрала свой путь. Дверь, через которую она пришла сюда, захлопнулась, и теперь ей предстояло обживать этот мир.