Леонид Крупатин - Дню Победы! Крылья в небе
-Не убивай! Я тебе все хитрости из «общажной» моей жизни передам, как сделать ему жизнь невыносимой.
Задание мы выполнили, но все пять машин щебёнки действительно достались Кондрату и к концу недели у него в душе накопилось к «бегемоту» столько отрицательных чувств, что он стал меня донимать вопросами каждый день.
-Ладно. Слушай меня внимательно.Ты слышал, «бегемот» хвалился, что он у техников взял клей для подклейки самолётного перкаля. Тапочки он клеил.(кстати, мы в это время уже переселились в новую казарму и ликвидировали палаточный лагерь). Так вот клей стоит у него в тумбочке, а тапочки под кроватью. Утром по команде подъём он прыгает в тапочки, потому что физзарядку мы делаем в тапочках. А что будет, если эти тапочки ночью этим клеем приклеить к полу?
-Фантомас! С меня причитается! Гениально! А ещё?
-«Бегемот» к отбою, как правило, не бывает на месте. Сетку кровати снимаешь с крючков грядушки, а грядушку в это время тормозишь ногой. Опускаешь сетку кровати на крючки, но не в зазор, как положено, а сверху и не дыша отпускаешь. Как только он сядет на кровать или ляжет…Ты понимешь, что будет?
-Здорово! А если с двух сторон так сделать? С обеих грядушек снять сетку с крючков?
-Можно. Потому что вторая грядушка, которая в голове, она прислонена к стенке. Но она может по голове врезать «бегемоту».
-У меня кровная месть! Грядушка его не убьёт! Для башки «бегемота» не такую грядушку надо! Зато грохоту будет! Отпад !- Кондрат довольно потёр руки, - а ещё?
-Ты видел на чердаке нашей казармы уложен утеплитель – стекловата? Ты знаешь, как она колется, если попадёт на тело. Несколько дней чесаться будешь!
-Ну знаю. Дальше что?
-Возьми брезентовую рукавицу, слазь на чердак, возьми кусочек стекловаты и спрячь где- нибудь за казармой в траве и рукавицу и стекловату, а после отбоя, когда он задержится с комэска по делам, как он говорит, ты ему под одеяло потряси и разложи. Он ложится спать, когда свет в казарме уже выключен…
-Ой! Фантомас! Ты мне жизнь осчастливил! Мне хочется всё сразу ему сделать. А ещё?
-Ты видел в ТЭЧ у техников стоит коробка с шариками от подшипников? Возьми выбери мелких, как дробь и насыпь ему ночью в сапоги. После физзарядки на построение в столовую он оденет сапоги. Сразу через портянку может быть и не почувствует, а если пойдёт… Придётся переобуваться. А он с сапогами не в ладах, потому что у него толстые икры.
-Ну, спасибо, Фантомас! А ещё?
- Возьми ночью зашей ему рукав по шву или в плече или в запястьи. Тоже гарантировано, что на завтрак он опоздает.
-Здорово! А ещё?
-Остановись! Ему и этого хватит, Кондрат!
-Вот посмотри на эти мозоли, Фантомас! Я ему по гроб жизни этого не прощу! Спасибо тебе!
Я не думал, что Кондрат будет способен на «подвиги» после погрузки, разгрузки пятой машины и, конечно, не ожидал ничего плохого, как и все задремавшие или уснувшие после отбоя. Грохот железа и стон Валеры-«Бегемота» могли поднять и мёртвого. Когда перепуганный дневальный включил свет в нашей половине казармы, то видеть картину происшедшего без смеха было невозможно. Валера поднимая свою полную тушу с кроватной сетки, лежащей на полу, выбирался из- под грядушек кровати, накрывших его с ног и с головы. На наш смех пришли курсанты из второй половины казармы , находившейся за входом и постом дневального и добавили хохот. Поскольку «Бегемота» все недолюбливали за его хамское отношение, то все были очень довольны происшедшим и благодарны тому, кто это сотворил. Валера встал, разглаживая ушибленный грядушкой лоб и произнося угрозы в нецензурной форме тому, кто это сделал. Старшина, видимо, доложил о происшествии комэска и он появился в казарме через пять минут, но Валера уже успел собрать свою кровать. Ему почему-то помогал Женя из нашего экипажа - любимчик нашей «воблы». Хотя странно, но факт.
Командир почему-то задал глупейший вопрос:
-Кто это сделал!? – и все опустив головы и отвернувшись стали расходиться.
Валера сказал во всеуслышание:
-Я сам узнаю, кто это сделал и голову оторву собственноручно!
-Следи за словами!- сказал недовольно комэска.
-Если ещё кто-нибудь, что-нибудь, - я лично… -воспротивился Валера здравому смыслу, но комэска его перебил:
-Молчать ! Ложитесь спать! Я сам разберусь!
Валера сопя стал раздеваться. Комэска несколько раз прошёлся по казарме, ищущим взглядом посматривая на курсантов, а Валера—«Бегемот» пошёл в умывальник с мыльницей и полотенцем. Комэска приказал дневальному выключить свет и ушёл, не дожидаясь, когда помоется «Бегемот», потому что в казарме был полный покой, хотя никто не спал, но каждый собирался заснуть с приятными впечатлениями. Но, не тут-то было….
«Бегемот» вернулся из умывальника, развернул «конверт» одеяла с простынёй, расстелил одеяло, чуть – чуть посидел, призадумавшись и очень сильно скрипя кроватной сеткой, улёгся на постель… Он повернулся на другой бок, почесался, опять прилёг, опять перевернулся, вскочил, сел на кровати и стал чесаться с нарастающей активностью и вдруг он застонал:
-Ой! – потом погромче:- Ой!!! – наконец он заорал: - А-а-а-а –а !!!- и помчался на улицу, продолжая рёв.
Комэска был в казарме через пять минут. Включили свет, обследовали со старшиной постель «Бегемота» и поняли, что на ней имеются частицы стекловаты. Пока Валера-«Бегемот» мылся в летнем душе холодной водой, старшина заменил ему постель, застелив лично под контролем комэска. Продолжая чесаться, Валера вернулся из душа, стуча зубами от холода. Уже никому не угрожая он улёгся измученный под одеяло и почёсываясь попытался заснуть. Ну, и мы, конечно, тоже, довольные расплатой, а я еще, удивлённый активностью Кондрата.
Подъём!- прозвучало совсем не к стати. Все были не выспавшиеся, но опять послышался грохот и «мать-перемать», то есть нецензурщина, голосом Валеры-«Бегемота». Его тапочки, в которых он выходил на физзарядку, оказались приклеенными к полу и он не ожидая того, упал сначала на тумбочку лицом, потом на пол на колени.
У нас уважительной причины не было, как у «бегемота» и мы побежали в туалет и на физзарядку. Вернувшись назад к казарме, мы всей голопузой командой остановились ошарашенные такой картиной: Валера –«бегемот» сидел босиком на деревянных ступеньках казармы и плакал, размазывая кровь из под носа. Перед ним лежали сапоги с размотанными портянками и рассыпанные с две пригоршни стальные шарики…. На коленях лежала гимнастёрка, которую он не смог надеть. Рукава были зашиты и в плечах и в запястьях!
